Ее биографические данные скудной нитью проплывали низом экрана: сообщалось ее имя, ранг, возраст и… больше ничего.
Накопитель данных Звездного Флота сообщал, что ромулане отказались давать дополнительные сведения о своем после, Кейтлин Дар.
Услышав это имя, даже Спок загнул свою бровь знаком вопроса.
– Кейтлин? – вслух удивился Маккой. – Поправьте меня, если я ошибусь, но разве это не ирландское имя?
Никто ему не ответил, а на экране появился портрет того, кого Кирк слишком хорошо знал, чтобы не узнать, хотя человек выглядел постаревшим, обрюзгшим и усталым:
– Это не генерал Коррд? – спросил Кирк.
– Он самый, – ответил Спок. – Очевидно, попал в немилость у Высшего Командования. Его назначение на Нимбус-3 похоже на ссылку.
– Какой стыд! – возмутился Кирк. – Коррд был чертовски хорошим солдатом. Его военную стратегию изучали в Академии в обязательном порядке еще в то время, когда я был ее кадетом.
Портрет Коррда сменился голопортретом Федерального консула, светловолосого, средних лет мужчины. Его имя, – Святой Джон Телбот, – Кирк нашел вполне соответствующим чертам его лица. Но Маккой недовольно произнес:
– Еще не умер, а уже причислен к лику святых. Кощунство!
Портрет Телбота сменился картиной, изображавшей трех дипломатов, окруженных со всех сторон целой армией мрачного вида поселенцев. Многие из них сжимали в руках самодельные винтовки. Лица дипломатов казались неестественно спокойными. «Может быть, им ввели наркотики?» – подумал было Кирк. Но их широко открытые глаза были слишком чистыми для тех, кто одурманен наркотиками.
– Вероятно, это записано террористами, – высказался Маккой.
Спок вставил свое слово:
– Их оружие выглядит чрезвычайно примитивным… – и замолчал, как только ромуланская представительница открыла рот.
Дар говорила от имени всех дипломатов. Ее речь была четкой, ясной, без единой запинки. Несомненно, она тщательно отрепетировала ее, и не однажды:
– В 4-00 местного времени мы добровольно сдались силам Галактической Армии Света.
– Интересно, – пробормотал Спок, – крестовый поход сил света против сил тьмы.
Дар продолжала:
– С этого момента мы находимся под их покровительством и охраной. Лидер и командующий Галактической Армией Света дал нам гарантию, что с нами будут обращаться гуманно до тех пор, пока мы будем прислушиваться к их требованиям и содействовать их целям. Я верю его гарантиям.
Маккой покачал головой.
– Она выражает умонастроение террористов, а не заложников, насколько я понимаю. Бедным созданиям промыли мозги.
Кирк поднял руку, призывая к тишине, когда Дар уже заканчивала свое выступление:
– Он обращается с просьбой послать Федеральный звездный корабль с целью нашего освобождения. Заканчивая свое послание, я уверяю вас, что мы в полном здравии и уме и высоко оценим ваш незамедлительный ответ.
Как только она сказала последнее слово, на экран хлынула белая завеса, складчатым водопадом накрывая и лицо Дар, и лица двух дипломатов с их окружением.
Так же неожиданно, как и возник, водопад белого света исчез, на экране появилось лицо мужчины, очевидно, поселенца Нимбуса. В нем чувствовалась сила, уверенность в себе – признаки бесспорного лидера. И этот лидер был вулканцем.
Вулканец на Нимбусе? Вулканец в роли предводителя бывших преступников, а нынешних террористов? Вулканец – отступник? Вулканец – изменник?
Джим чуть не подскочил в своем кресле и бросил быстрый, тревожный взгляд на Маккоя и Спока. Оба они стояли немыми, недвижными истуканами. А вулканец заговорил:
– Я глубоко сожалею, что вынужден пойти на такой отчаянный шаг, но таково время и таковы обстоятельства.
Голос его звучал и тревожно, и успокаивающе, с такой убедительностью, что хотелось верить каждому его слову.
– У меня нет желания хоть как-то навредить этим невинным людям, но не испытывайте мое терпение – поймите, что у меня нет выхода. И я заклинаю вас не ради себя, а ради тех, кто представляет всех вас на Нимбусе, ответить нам в течение двадцати четырех стандартных часов.
Передача резко оборвалась.
С какой-то особой решимостью Спок прошагал к передатчику Ухуры, отмотал запись и остановил ее на изображении предводителя террористов.
– Что такое, Спок? – спросил Кирк и направился вслед за ним, – вы выглядите так, словно увидели призрак.
Спок не отрывал глаз от экрана.
Таким взволнованным его никто еще не видел.
– Капитан, – Спок, наконец, оторвался от экрана и ответил на вопрос Джима, – вероятно, вы правы. Позвольте мне покинуть мостик.
– Позволяю, – сказал Кирк, – но что…
Вулканец молча пошел на выход. Маккой с изумлением смотрел ему вслед:
– Что за дьявол вселился в него?
Глава 7
На палубе носовой обзорной рубки, около древнего корабельного штурвала, стоял Спок и смотрел вдаль – на немигающие, всегда далекие звезды. Рубка была пустой, тихой, тускло освещенной, здесь и нашел уединенное место Спок, чтобы побыть одному, попытаться разобраться и в себе самом, и в перепутанном клубке воспоминаний.
Распутывать пришлось и узлы, и обрывы, что-то отбрасывать, что-то соединять – занятие не из легких, может быть, безнадежное, никому не нужное занятие.
Начинать приходилось с того, что образ на экране оказался не совсем ясным, и первое, что приходило в голову Спока и больше всего его устраивало, была мысль: «Я ошибся… прошло столько лет. Моя память после смерти и ритуала «Фал тор пан» повреждена и ненадежна, как этот деревянный штурвал, годный лишь на украшение.»
Рука его рассеянно гладила деревянное колесо штурвала. После многих лет тяжелой морской службы и пяти веков службы в качестве сувенира поверхность его была в сплошных рубцах от прошлых ран, так и не скрытых многими слоями защитной краски.
«Как и моя память», – подумал Спок.
А совсем недавно и ему, и другим казалось, что у Спока все в порядке с памятью. События его прошлой жизни были такими бурными, что даже смерть не смогла стереть в его памяти следы тех событий. Подобно морским волнам, события набегали одно на другое в строгой последовательности, создавая четкую картину бушующего или спокойного моря. Так было до того мгновения, когда Спок увидел на экране лицо предводителя террористов.
Одно мгновение раздробило его память на многие бесформенные осколки, которые нельзя было собрать, подобрать друг к другу и склеить. А сам Спок разделился надвое.
Один Спок, с ясным сознанием и четкой памятью, жил сиюминутными заботами со своими друзьями, среди привычной обстановки, все больше и больше вникая в суть этой жизни.
Другой Спок мучительно искал ответа на какие-то смутные вопросы, задаваемые им самому себе, перед его глазами проносились смутные образы людей, событий, не связанных друг с другом ни причиной, ни следствием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Накопитель данных Звездного Флота сообщал, что ромулане отказались давать дополнительные сведения о своем после, Кейтлин Дар.
Услышав это имя, даже Спок загнул свою бровь знаком вопроса.
– Кейтлин? – вслух удивился Маккой. – Поправьте меня, если я ошибусь, но разве это не ирландское имя?
Никто ему не ответил, а на экране появился портрет того, кого Кирк слишком хорошо знал, чтобы не узнать, хотя человек выглядел постаревшим, обрюзгшим и усталым:
– Это не генерал Коррд? – спросил Кирк.
– Он самый, – ответил Спок. – Очевидно, попал в немилость у Высшего Командования. Его назначение на Нимбус-3 похоже на ссылку.
– Какой стыд! – возмутился Кирк. – Коррд был чертовски хорошим солдатом. Его военную стратегию изучали в Академии в обязательном порядке еще в то время, когда я был ее кадетом.
Портрет Коррда сменился голопортретом Федерального консула, светловолосого, средних лет мужчины. Его имя, – Святой Джон Телбот, – Кирк нашел вполне соответствующим чертам его лица. Но Маккой недовольно произнес:
– Еще не умер, а уже причислен к лику святых. Кощунство!
Портрет Телбота сменился картиной, изображавшей трех дипломатов, окруженных со всех сторон целой армией мрачного вида поселенцев. Многие из них сжимали в руках самодельные винтовки. Лица дипломатов казались неестественно спокойными. «Может быть, им ввели наркотики?» – подумал было Кирк. Но их широко открытые глаза были слишком чистыми для тех, кто одурманен наркотиками.
– Вероятно, это записано террористами, – высказался Маккой.
Спок вставил свое слово:
– Их оружие выглядит чрезвычайно примитивным… – и замолчал, как только ромуланская представительница открыла рот.
Дар говорила от имени всех дипломатов. Ее речь была четкой, ясной, без единой запинки. Несомненно, она тщательно отрепетировала ее, и не однажды:
– В 4-00 местного времени мы добровольно сдались силам Галактической Армии Света.
– Интересно, – пробормотал Спок, – крестовый поход сил света против сил тьмы.
Дар продолжала:
– С этого момента мы находимся под их покровительством и охраной. Лидер и командующий Галактической Армией Света дал нам гарантию, что с нами будут обращаться гуманно до тех пор, пока мы будем прислушиваться к их требованиям и содействовать их целям. Я верю его гарантиям.
Маккой покачал головой.
– Она выражает умонастроение террористов, а не заложников, насколько я понимаю. Бедным созданиям промыли мозги.
Кирк поднял руку, призывая к тишине, когда Дар уже заканчивала свое выступление:
– Он обращается с просьбой послать Федеральный звездный корабль с целью нашего освобождения. Заканчивая свое послание, я уверяю вас, что мы в полном здравии и уме и высоко оценим ваш незамедлительный ответ.
Как только она сказала последнее слово, на экран хлынула белая завеса, складчатым водопадом накрывая и лицо Дар, и лица двух дипломатов с их окружением.
Так же неожиданно, как и возник, водопад белого света исчез, на экране появилось лицо мужчины, очевидно, поселенца Нимбуса. В нем чувствовалась сила, уверенность в себе – признаки бесспорного лидера. И этот лидер был вулканцем.
Вулканец на Нимбусе? Вулканец в роли предводителя бывших преступников, а нынешних террористов? Вулканец – отступник? Вулканец – изменник?
Джим чуть не подскочил в своем кресле и бросил быстрый, тревожный взгляд на Маккоя и Спока. Оба они стояли немыми, недвижными истуканами. А вулканец заговорил:
– Я глубоко сожалею, что вынужден пойти на такой отчаянный шаг, но таково время и таковы обстоятельства.
Голос его звучал и тревожно, и успокаивающе, с такой убедительностью, что хотелось верить каждому его слову.
– У меня нет желания хоть как-то навредить этим невинным людям, но не испытывайте мое терпение – поймите, что у меня нет выхода. И я заклинаю вас не ради себя, а ради тех, кто представляет всех вас на Нимбусе, ответить нам в течение двадцати четырех стандартных часов.
Передача резко оборвалась.
С какой-то особой решимостью Спок прошагал к передатчику Ухуры, отмотал запись и остановил ее на изображении предводителя террористов.
– Что такое, Спок? – спросил Кирк и направился вслед за ним, – вы выглядите так, словно увидели призрак.
Спок не отрывал глаз от экрана.
Таким взволнованным его никто еще не видел.
– Капитан, – Спок, наконец, оторвался от экрана и ответил на вопрос Джима, – вероятно, вы правы. Позвольте мне покинуть мостик.
– Позволяю, – сказал Кирк, – но что…
Вулканец молча пошел на выход. Маккой с изумлением смотрел ему вслед:
– Что за дьявол вселился в него?
Глава 7
На палубе носовой обзорной рубки, около древнего корабельного штурвала, стоял Спок и смотрел вдаль – на немигающие, всегда далекие звезды. Рубка была пустой, тихой, тускло освещенной, здесь и нашел уединенное место Спок, чтобы побыть одному, попытаться разобраться и в себе самом, и в перепутанном клубке воспоминаний.
Распутывать пришлось и узлы, и обрывы, что-то отбрасывать, что-то соединять – занятие не из легких, может быть, безнадежное, никому не нужное занятие.
Начинать приходилось с того, что образ на экране оказался не совсем ясным, и первое, что приходило в голову Спока и больше всего его устраивало, была мысль: «Я ошибся… прошло столько лет. Моя память после смерти и ритуала «Фал тор пан» повреждена и ненадежна, как этот деревянный штурвал, годный лишь на украшение.»
Рука его рассеянно гладила деревянное колесо штурвала. После многих лет тяжелой морской службы и пяти веков службы в качестве сувенира поверхность его была в сплошных рубцах от прошлых ран, так и не скрытых многими слоями защитной краски.
«Как и моя память», – подумал Спок.
А совсем недавно и ему, и другим казалось, что у Спока все в порядке с памятью. События его прошлой жизни были такими бурными, что даже смерть не смогла стереть в его памяти следы тех событий. Подобно морским волнам, события набегали одно на другое в строгой последовательности, создавая четкую картину бушующего или спокойного моря. Так было до того мгновения, когда Спок увидел на экране лицо предводителя террористов.
Одно мгновение раздробило его память на многие бесформенные осколки, которые нельзя было собрать, подобрать друг к другу и склеить. А сам Спок разделился надвое.
Один Спок, с ясным сознанием и четкой памятью, жил сиюминутными заботами со своими друзьями, среди привычной обстановки, все больше и больше вникая в суть этой жизни.
Другой Спок мучительно искал ответа на какие-то смутные вопросы, задаваемые им самому себе, перед его глазами проносились смутные образы людей, событий, не связанных друг с другом ни причиной, ни следствием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73