Могу поспорить, с ним сейчас что-то подобное. В этом вся беда. Он приперся сюда, парит тут на небесах, но может свалиться тебе на голову в любой момент».
— Ты уверен, что тебе нечего мне сказать? — снова спросил сержант.
— Сказать нечего, а вот полюбопытствовать есть о чем.
— Давай.
— Не хотите ли вы пойти к черту?
Макдермотт снова хихикнул:
— Теперь ты правда разозлился.
— Да, я очень разозлился, — сказал Кори, делая вид, что обижен, и наигранно хмурясь. — Вы сами взяли меня на службу, дали значок, а на следующий день приходите и проверяете.
— Вовсе нет.
— Тогда что?
— Просто ты в «Ночном патруле» новенький, и мне хотелось познакомиться с тобой получше.
Кори взвесил его слова и про себя рассмеялся.
— Вторая попытка, — объявил он.
— Я хотел с тобой познакомиться. Считай это визитом вежливости.
— Тогда к чему меня подзуживать?
— Не обращай внимания. — Макдермотт ласково улыбнулся: — Просто у меня такая привычка. Как у некоторых дантистов, которые даже в гостях ждут, когда ты откроешь рот, чтобы заглянуть туда и осмотреть зубы.
Опять повисла тишина.
Потом сержант спросил:
— У тебя есть подружка?
— Нет.
— Как это?
— Не нашлось никого подходящего.
— Может, ты просто не замечаешь?
Кори опять нахмурился. На этот раз он не притворялся.
— А у вас, сержант? Что вы предпринимаете для отдохновения?
— Покупаю себе девушку, — ответил Макдермотт.
— Вы что, холостяк?
— Нет, я женат, — сказал Макдермотт. — Вот уже двадцать семь лет.
— И?
— Она не может. Она не позволяет мне даже прикоснуться к ней.
Кори недоуменно посмотрел на сержанта и быстро отвел глаза.
— Дело не в том, что мы не ладим, — пояснил Макдермотт. — Мы очень привязаны друг к другу. Просто так получилось, и мы приспосабливаемся как можем. Сначала было трудно, она хотела уйти от меня, даже пыталась покончить с собой. Потом постепенно я убедил ее, что мы сумеем с этим жить.
— Жить с чем?
— С ее состоянием.
— Она что, чокнутая?
— У нее есть только один пунктик, — сказал сержант. — Просто некий ступор в голове.
«Почему он мне это рассказывает?» — удивлялся Кори и услышал свой вопрос:
— А что с ней произошло?
— На нее напали. Несколько бандитов схватили ее и затащили в заброшенный дом. Их было девять. Они насиловали ее почти двое суток. Потом ее нашли в каком-то проулке, совершенно голую. Кровь текла у нее по ногам. В больнице сказали, что ее шансы пятьдесят на пятьдесят, поскольку она потеряла слишком много крови.
— Она рассказала, что с ней случилось?
— Она не могла говорить. Вообще почти за целый год она не произнесла ни одного слова. И есть тоже не могла. Ее приходилось кормить через трубку. А потом, когда она уже заговорила, она все равно ничего не рассказала, а доктора не велели мне ее расспрашивать. Они сказали, чтобы я оставил все как есть, поскольку она на грани и остается полагаться лишь на время, и что мне нужно быть очень осторожным, чтобы все не началось снова. И еще, они усадили меня и принялись утешать. Говорили, что лучше будет, если я возьму назад свои слова...
— Какие слова?
— Мы были помолвлены.
Кори несколько раз моргнул.
— А ты думал, все это произошло недавно? — спросил Макдермотт.
— Ну, я думал...
— Это было за шесть лет до того, как мы поженились, — сказал Макдермотт. — Тридцать три года назад.
Кори снова заморгал. Он слегка поморщился, потом почувствовал, что дальше будет еще хуже, и взял себя в руки. Он почему-то не мог смотреть на сержанта: стоял, отвернувшись, и ждал.
Он услышал, как Макдермотт спросил:
— Хочешь знать, где это произошло?
Кори, сам не зная почему, медленно кивнул.
— Это случилось здесь, на «Болоте», — пояснил Макдермотт.
Кори медленно повернул голову, и взгляды их встретились.
— И вот что я тебе скажу, — продолжал сержант.
Он все так же валялся на кровати, упираясь локтями. Говорил он тихо:
— Я скажу, почему они сделали это с ней. Не потому, что они были под кайфом или пьяные. Ничего подобного. Это был тщательно продуманный план. Они хотели отомстить мне.
Перед мысленным взором Кори, как на киноэкране, возник Генри Макдермотт в возрасте двадцати двух лет. Макдермотт тогда носил полицейскую форму. Никакого действия не происходило, только изображение юного Макдермотта, новичка-полицейского.
— Все было так, — начал Макдермотт, — я был прикреплен к девятнадцатому участку. Город тогда еще не так разросся. Теперь это тридцать седьмой участок. Значит, меня поставили в ночную смену. Мой участок простирался от Эддисон до Монрос и от Второй улицы до Седьмой. Каждый раз, обходя его, я проходил мимо дома, в котором жил. Я родился и вырос в этом доме, поэтому можешь не говорить мне, что я не знаю здешних мест. Я знаю «Болото», как собственное отражение в зеркале.
Я жил на Пятой. А на Третьей жила та банда мерзавцев. Они называли себя Драконами с Третьей улицы. Возраст — от семнадцати до двадцати с небольшим. Самый гадкий. То есть я хотел сказать, очень опасный возраст. Все владельцы магазинов на Эддисон писались от них в штаны. Драконы с Третьей улицы. Они носили бейсбольные кепки с эмблемой в виде головы дракона. На вопрос, чем они занимаются, отвечали, что они члены атлетического клуба. Как я ни старался, я не мог раздобыть ничего на них. Они действовали организованно и хитро, так что мне было нечего им предъявить. А людей грабили, били, убивали.
В конце концов я придумал. Однажды ночью я выследил одного из членов банды и просто из принципа воспользовался бейсбольной битой. Тот попал в больницу и чуть было не сдох. Но никто не знал, чьих рук это дело. Поэтому все сошло просто замечательно. Точно так, как я и хотел. Переломать им кости в темноте, чтобы они не видели, кто их бьет. Прошла неделя, и еще один гад попал в больницу, потом третий, четвертый. На этом все и закончилось. В ту ночь было не так уж темно, и этот четвертый Дракон, вероятно, увидел, кто его ударил, прежде чем вырубился. Через несколько ночей после этого мне подсунули записку под дверь. Она была на черном картоне и гласила: «Ты сам напросился». И все.
И что они сделали? Они заставили меня ждать. Прошла неделя, потом еще одна, когда меня бросало в пот каждую минуту. Однажды я проходил мимо проулка, и чей-то голос сказал достаточно громко, чтобы я услышал: «Мы не торопимся, Макдермотт». Я бросился в проулок. Но там никого не было. Наверняка этот мерзавец спрятался в каком-нибудь подвале.
Так они держали меня в постоянном ожидании того, что произойдет. Через три недели я уже был готов обратиться за помощью, выложить все как есть капитану полицейского участка. Но если бы я это сделал, у меня отобрали бы значок и мне пришлось бы предстать перед судом за четыре вооруженных нападения. Я не знал, как мне быть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55