Бахметов понял, что все неминуемо плохо кончиться и, не желая участвовать в этом свинстве, решил уйти от Дудаева.
К тому времени он познакомился и подружился с братьями Татиевыми. У них было свое "верное" дело и они предложили ему работать вместе. Он согласился. Так он оказался под Владикавказом. И лишь там убедился каким "верным" делом занимались братья. Но бежать дезертировавшему из армии офицеру было некуда, и Тагир смирился с обстоятельствами. Вскоре младший из братьев полностью ушел в политику, был избран депутатом Думы, и Бахметов возглавил систему безопасности предприятия братьев. О будушем он не думал, так как ему лично было на это откровенно наплевать. Честно. Такая внутри была ледяная пустота, что о настоящем думать не хотелось, ни то, чтобы там что-то. Братьев Татиевых он откровенно презирал и ненавидел. Почему? А шут его знает - почему. Ненавидел и все. Может быть за их алчность, жадность, за их позерство и самодовольство. Нет, внешне все было в порядке, - они считались приятелями. Но вот в душе... Но Татиевы были слишком заняты собой, чтобы интересоваться у кого и что там в душе. Вот именно.
А потом Руслан привез Светлану и объявил её своей женой. Но Бехметов очень быстро понял, что босс выдает желаемое за действительное. Она не была красавицей в полном смысле этого слова. Нет. Но во всем её облике было что-то такое, что заставляло мужчин оглядываться ей вслед. Тагир плохо разбирался в женщинах, но тут понял, что Светлана именно та женщина, о которой мечтает каждый джигит. В ней чувствовалась порода. Эта никогда не обманет, не изменит и будет верна по гроб жизни.
Вскоре после этого у них объявился Кольцов. То, что он контрразведчик, Бахметов понял сразу, но долго не мог взять в толк - что стояло за его столь отчаянным поступком? Все объяснилось с приездом Руслана Татиева. И все же Тагир был откровенно поражен. Он никак не предполагал, что ещё остались люди, готовые ради дела рисковать ни только собственным благополучием, но и головой. К таким можно по разному относиться, но не уважать их нельзя. Точно. И Бахметов стал невольным союзником русского, даже, как ни странно, желал, чтобы у того все получилось. Эта его симпатия и превела Тагира в дом к подполковнику. Зачем он приходил, и сам толком не знал. Может быть надеялся получить ответ на мучавший его вопрос: что делать в его положении? Глупо. Откровенного разговора у них тогда понятно не получилось. Но предложи ему Кольцов сотрудничество, Бахметов наверное бы согласился. Честно.
Перед приездом Руслана Татиева из Москвы Тагиру неожиданно позвонил Сосновский и предложил встретиться во Владикавказе. Бахметов был удивлен и озадачен этим предложением, но согласился. С известным бизнесменом и политиком он встречался дважды здесь, на Кавказе, был уверен, что за событиями в Чечне и других горных республиках стоит именно Сосновский или такие, как он.
Их встреча состоялась в пригороде Владикавказа в особняке одного из местных авторитетов Махмуда Данкуева. Сосновский встретил Бахметова радушно, как старого друга, обнял, троекратно расцеловал, провел в зал, усадил рядом с собой на диван. И вновь Тагир удивился странному поведению бизнесмена, но вида не подал.
- Как это самое, ага?... Как, кхе-кхе, настроение, Тагир Казбекович? спросил Сосновский, пытливо глядя в глаза Бахметову.
Тот неопределенно пожал плечами, ответил уклончиво:
- Да так, как-то. Нормальное.
Тагир рассматривал сидящего перед ним человека, с трудом скрывая чувство брезгливости. Большая плешивая голова, беспрестанно бегающие маленькие и черные, как две смородины глазки. Его называют демоном России. Какой он демон. Демон - это нечто значительное. А этот... Этот и на черта не тянет. Так, плешивый козел и ничего более. Но как же однако помельчал мир, если к его штурвалу добрались подобные ничтожества. Полный мрак. Да, но зачем он, Бахметов, ему понадобился? В прежние встречи Сосновский едва удостаивал его взглядом. А тут тебе и поцелуи, и показное радушие, и все остальное. Не иначе - готовит очередную мерзость. Неужели он приехал лишь для того, чтобы с ним встретиться?! Странно.
Сосновский же, внимательно наблюдая за Бахметовым, подумал:
"Экий архаровецбородач какой сущий бандит ага и взгляд черный дурной этому палец в рот ни того оттяпяет вместе с рукой ага ишь уставился душегуб времена какие пошли темные какие кхе-кхе что приходится к услугам таких вот ага самолюбив это хорошо что такой на абициях можно во главе Кавказа и все такое но каков подлец".
Виктор Ильич что-то долго жевал во рту, затем с улыбкой швейцара ресторана "Прага" выплюнул:
- Настроение - это хорошо, кхе-кхе... А как вообще? - Он очертил руками в воздухе круг.
- В смысле? - не понял Бахметов.
- В смысле вообще, ага... В смысле обстановки и вообще?
- Нормально, - вновь пожал плечами Тагир. Он давно отметил манеру Сосновского много и сбивчиво говорить, но ничего по существу не сказать. Хитрый лис. С ним надо быть постоянно начеку, держать ухо востро.
В это время в комнату вошел здоровый детина с лицом отчаянного злодея и, переминаясь с ноги на ногу, пробасил:
- Там хозяин, - он кивнул на дверь, - на шашалык приглашает.
- Это ты почему, наглец! Почему вмешиваешься, ага?! - раздраженно закричал Сосновский, засучив в воздухе маленькими кулачками и даже затопал ногами, - Ступай, вон, дурак!
Тот в страхе попятился к двери. Исчез.
Внезапная вспышка гнева олигарха свидетельствовала, что он нервничает. И это было так. Виктор Ильич никак не мог решить для себя - можно ли довериться сидящему перед ним красивому абреку. А от этого многое, ага, зависело. Очень многое. В последнее время он чувствовал, как над его этой... головой все больше сгущаются эти самые. Ага. Здесь занервничаешь. Даже отстранение от должности генерального прокурора и отставка премьера не дали желаемых результатов. Он, Сосновский, отчего-то всех стал раздражать и все такое. Многие его некогда верные союзники переметнулись в стан его врагов. И копают все, и копают... Если так дальше, но ничего хорошего, ага. Надо было срочно принять эти, а то затопчут. Завистники! Надо взорвать ситуацию, да так, чтобы совсем забыли, о нем забыли. А это мог быть лишь Кавказ, уже не раз помогавший ему в его планах, ага. Но на братьев Татиевых он положиться никак не мог. Виктор Ильич прекрасно помнил, как Руслан его за грудки в ресторане. Едва душу не вытряс, янычар. Прямо, как хунвейбиновец какой. Сущий злодей! Нет, братья все могли испортить. Если там, в Москве, за грудки, то здесь и голову могут того... Слишком много на себя, ага. Нет, от них надо избавляться. Однозначно. Во всяком случае, от Руслана. Но можно ли в столь опасном деле положиться на этого абрека? Он, Сосновский, не имеет права того.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
К тому времени он познакомился и подружился с братьями Татиевыми. У них было свое "верное" дело и они предложили ему работать вместе. Он согласился. Так он оказался под Владикавказом. И лишь там убедился каким "верным" делом занимались братья. Но бежать дезертировавшему из армии офицеру было некуда, и Тагир смирился с обстоятельствами. Вскоре младший из братьев полностью ушел в политику, был избран депутатом Думы, и Бахметов возглавил систему безопасности предприятия братьев. О будушем он не думал, так как ему лично было на это откровенно наплевать. Честно. Такая внутри была ледяная пустота, что о настоящем думать не хотелось, ни то, чтобы там что-то. Братьев Татиевых он откровенно презирал и ненавидел. Почему? А шут его знает - почему. Ненавидел и все. Может быть за их алчность, жадность, за их позерство и самодовольство. Нет, внешне все было в порядке, - они считались приятелями. Но вот в душе... Но Татиевы были слишком заняты собой, чтобы интересоваться у кого и что там в душе. Вот именно.
А потом Руслан привез Светлану и объявил её своей женой. Но Бехметов очень быстро понял, что босс выдает желаемое за действительное. Она не была красавицей в полном смысле этого слова. Нет. Но во всем её облике было что-то такое, что заставляло мужчин оглядываться ей вслед. Тагир плохо разбирался в женщинах, но тут понял, что Светлана именно та женщина, о которой мечтает каждый джигит. В ней чувствовалась порода. Эта никогда не обманет, не изменит и будет верна по гроб жизни.
Вскоре после этого у них объявился Кольцов. То, что он контрразведчик, Бахметов понял сразу, но долго не мог взять в толк - что стояло за его столь отчаянным поступком? Все объяснилось с приездом Руслана Татиева. И все же Тагир был откровенно поражен. Он никак не предполагал, что ещё остались люди, готовые ради дела рисковать ни только собственным благополучием, но и головой. К таким можно по разному относиться, но не уважать их нельзя. Точно. И Бахметов стал невольным союзником русского, даже, как ни странно, желал, чтобы у того все получилось. Эта его симпатия и превела Тагира в дом к подполковнику. Зачем он приходил, и сам толком не знал. Может быть надеялся получить ответ на мучавший его вопрос: что делать в его положении? Глупо. Откровенного разговора у них тогда понятно не получилось. Но предложи ему Кольцов сотрудничество, Бахметов наверное бы согласился. Честно.
Перед приездом Руслана Татиева из Москвы Тагиру неожиданно позвонил Сосновский и предложил встретиться во Владикавказе. Бахметов был удивлен и озадачен этим предложением, но согласился. С известным бизнесменом и политиком он встречался дважды здесь, на Кавказе, был уверен, что за событиями в Чечне и других горных республиках стоит именно Сосновский или такие, как он.
Их встреча состоялась в пригороде Владикавказа в особняке одного из местных авторитетов Махмуда Данкуева. Сосновский встретил Бахметова радушно, как старого друга, обнял, троекратно расцеловал, провел в зал, усадил рядом с собой на диван. И вновь Тагир удивился странному поведению бизнесмена, но вида не подал.
- Как это самое, ага?... Как, кхе-кхе, настроение, Тагир Казбекович? спросил Сосновский, пытливо глядя в глаза Бахметову.
Тот неопределенно пожал плечами, ответил уклончиво:
- Да так, как-то. Нормальное.
Тагир рассматривал сидящего перед ним человека, с трудом скрывая чувство брезгливости. Большая плешивая голова, беспрестанно бегающие маленькие и черные, как две смородины глазки. Его называют демоном России. Какой он демон. Демон - это нечто значительное. А этот... Этот и на черта не тянет. Так, плешивый козел и ничего более. Но как же однако помельчал мир, если к его штурвалу добрались подобные ничтожества. Полный мрак. Да, но зачем он, Бахметов, ему понадобился? В прежние встречи Сосновский едва удостаивал его взглядом. А тут тебе и поцелуи, и показное радушие, и все остальное. Не иначе - готовит очередную мерзость. Неужели он приехал лишь для того, чтобы с ним встретиться?! Странно.
Сосновский же, внимательно наблюдая за Бахметовым, подумал:
"Экий архаровецбородач какой сущий бандит ага и взгляд черный дурной этому палец в рот ни того оттяпяет вместе с рукой ага ишь уставился душегуб времена какие пошли темные какие кхе-кхе что приходится к услугам таких вот ага самолюбив это хорошо что такой на абициях можно во главе Кавказа и все такое но каков подлец".
Виктор Ильич что-то долго жевал во рту, затем с улыбкой швейцара ресторана "Прага" выплюнул:
- Настроение - это хорошо, кхе-кхе... А как вообще? - Он очертил руками в воздухе круг.
- В смысле? - не понял Бахметов.
- В смысле вообще, ага... В смысле обстановки и вообще?
- Нормально, - вновь пожал плечами Тагир. Он давно отметил манеру Сосновского много и сбивчиво говорить, но ничего по существу не сказать. Хитрый лис. С ним надо быть постоянно начеку, держать ухо востро.
В это время в комнату вошел здоровый детина с лицом отчаянного злодея и, переминаясь с ноги на ногу, пробасил:
- Там хозяин, - он кивнул на дверь, - на шашалык приглашает.
- Это ты почему, наглец! Почему вмешиваешься, ага?! - раздраженно закричал Сосновский, засучив в воздухе маленькими кулачками и даже затопал ногами, - Ступай, вон, дурак!
Тот в страхе попятился к двери. Исчез.
Внезапная вспышка гнева олигарха свидетельствовала, что он нервничает. И это было так. Виктор Ильич никак не мог решить для себя - можно ли довериться сидящему перед ним красивому абреку. А от этого многое, ага, зависело. Очень многое. В последнее время он чувствовал, как над его этой... головой все больше сгущаются эти самые. Ага. Здесь занервничаешь. Даже отстранение от должности генерального прокурора и отставка премьера не дали желаемых результатов. Он, Сосновский, отчего-то всех стал раздражать и все такое. Многие его некогда верные союзники переметнулись в стан его врагов. И копают все, и копают... Если так дальше, но ничего хорошего, ага. Надо было срочно принять эти, а то затопчут. Завистники! Надо взорвать ситуацию, да так, чтобы совсем забыли, о нем забыли. А это мог быть лишь Кавказ, уже не раз помогавший ему в его планах, ага. Но на братьев Татиевых он положиться никак не мог. Виктор Ильич прекрасно помнил, как Руслан его за грудки в ресторане. Едва душу не вытряс, янычар. Прямо, как хунвейбиновец какой. Сущий злодей! Нет, братья все могли испортить. Если там, в Москве, за грудки, то здесь и голову могут того... Слишком много на себя, ага. Нет, от них надо избавляться. Однозначно. Во всяком случае, от Руслана. Но можно ли в столь опасном деле положиться на этого абрека? Он, Сосновский, не имеет права того.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89