И вот, пригодилась.
А потом мы умиртворенные, благостные лежали на ещё не успевшей остыть земле, смотрели в бездонное небо, на лучистые звезды и молчали, ибо именно молчание казалось сейчас наиболее значимым, создавало иллюзию сопричастности к великому таинству бытия.
- Ты о чем думаешь? - шопотом спросила Таня.
- Так, не о чем.
- Неужели же там есть жизнь?
- Конечно. Подозреваю, что почти каждая планета ею заселена.
- Тогда почему же мы до сих пор не могли ни с кем установить контакт?
- Потому, что нам это не дано.
- Кем не дано?
- Космосом.
- Но почему?
- Увы! Нам трудно понять и постичь задачи Космоса. Мы для этого слишком ничтожны. Ты что-нибудь слышала о многомерности простраства?
- Конечно.
- Космос сознательно обрек человечество, вернее, биологическую жизнь на одиночество, поместив в такой слой пространства, где нам недоступны другие миры. И сколько бы мы не посылали радиосигналов, они останутся без ответа, сколько бы планет не посещали, все они будут пусты, потому как заключены внутри своего пространственного слоя, где нет других миров, кроме нашего.
- Странно все это и обидно. Почему же он так несправедливо с нами поступает?
- Наверное, в наших же интересах. Мы пребываем лишь на нулевом уровне жизни и не готовы к встрече с другими мирами.
- Вот ты говорил, что жизнь - это способ существования мыслящей энергии. Так?
- Да.
- Но ведь энергия - это же ничто?
- Наоборот, энергия - это все. Весь наш мир состоит из элементарных частиц. Движение этих частиц и есть жизнь в любых её проявлениях. Что такое, к примеру, свет?
- Это лучистая энергия.
- Правильно, это поток элементарных частиц. Проникая в растения они видоизменяются и дают новый вид энергии - химический. Происходит, так называемый, фотосинтез. Наша мысль - это также движение элементарных частиц, особый вид энергии. А наши бренные тела спеленуты энергетической оболочкой и не могут без неё существовать.
- Как это?
- Именно энергетическая оболочка сохраняет и поддерживает биологичекую жизнь. Исчезнет оболочка и наши тела тут же превратяться в мертвую плоть, трупы. Даже частичное повреждение оболочки приводит к очень серьезным для человека последствиям.
- Откуда ты это знаешь?
- Я не знаю, а лишь предполагаю, так сказать, гениальное предвидение.
- Ты от скромности не умрешь, - рассмеялась Таня.
- И не надейся.
- Но ведь энергия - она ж невидима? Значит, там все люди тоже невидимы.
- Для нашего примитивного четырехмерного мира, но не для других миров. И потом, ведь мы тоже состоим из элементарных частиц и их движение и составляет нашу жизнь, происходит тот же синтез белка, то-есть химическая энергия преобразуется в мышечную и умственную. Люди, в том числе и ученые, почему-то уверены, что живая материя существует лишь в форме биоклетки. Я считаю это вопиющим заблуждением. Биологическая жизнь - есть творение Космоса и существует лишь на очень ограниченном числе планет. На остальных планетах живая материя состоит полностью из элементарых частиц. На последующих уровнях, я думаю, человек сохраняет свой земной облик, но лишь в ином качестве. Ему не нужна пища, так как питается он исключительно энергией, атмосфера и прочее. Ему подвластны пространство и время и многое ещё чего... Однако, Танюша, не пора ли нам на боковую?
- Пора, - вздохнула она. - Но так не хочется.
Когда мы уже лежали в машине, Таня сказала:
- Мне показалось, что ты сегодня был чем-то озабочен. Что, неприятности на работе?
- Да не то, чтобы неприятности. Никак не могу найти одну свидетельницу, ту, бывшую стрептизершу из кафе, о которой я тебе говорил. Прописана у родителей, но уже два года у них не показывалась. Звонил в женские консультации, но не в одной она не состоит на учете. Как в воду канула.
- А почему ты звонил в женские консультации?
- Она была беременной. По моим подсчетам - либо уже родила, либо скоро родит.
- Так обзвони ещё родильные дома.
- Черт! Ведь точно! Как же я не додумался до столь простой мысли?
- Это потому, что слишком занят проблемами всего человечества.
- Наверное, - согласился я.
Вдоволь налюбовавшись изумительной картиной восхода, мы отправились по своим земным делам: Таня - отрабатывать студенческую практику, я, насколько хватит сил и возможностей, - бороться с жестоким и кровожадным врагом, имя которому легион.
Придя на работу, я тут же сел на телефон. Уже второй звонок привел меня к желаемому результату.
- А кто вы ей будете? - настороженно спросила старшая сестра приемного покоя.
Подобные вопросы всегда вызывают во мне агрессию и желание поставить на место спрашивающего.
- Я буду следователь прокуратуры, а она нужна мне как свидетель. Понятно?!
- К сожалению, она умерла при родах, - печально проговорила медсестра. - Это редко, но ещё случается.
- Извините! - сказал я и положил трубку.
Сердце мое упало. Наталья Шатрова была той самой ниточкой, благодаря которой я надеялся добраться до преступника. Но вот и она оборвалась. Что же делать? Поразмыслив, я решил ехать в роддом и поговорить с работниками роддома.
В приемном отделении я представился и сказал, что хотел бы переговорить с врачом, принимавшим роды у Натальи Шатровой.
- Сысоевым? - отчего-то спросила старшая медсестра, с которой я недавно разговаривал по телефону.
- Если его фамилия Сысоев, то с ним.
- Пойдемте. - Она провела меня в довольно просторный холл и, сказав: "Подождите здесь", ушла.
Я сел в старое кресло, обтянутое искусственной кожей. В некоторых местах она лопнула и из неё торчали куски ваты. Одно это говорило - в каким состоянии сейчас находится медицина. Ждать пришлось минут десять. Наконец, дверь напротив открылась и в холл вошел молодой блондин с симпатичным несколько простоватым лицом и принципиальным взглядом голубых глаз. Подошел ко мне.
- Здравствуйте! Я - Сысоев Эдуард Валентинович. Вы хотели меня видеть?
Я представился, протянул ему удостоверение. Он его раскрывать не стал, лишь мельком взглянул. Сел в соседнее кресло.
- Я в курсе. Так что же вас интересует, Андрей Петрович?
- Вы принимали роды у Натальи Шатровой?
- Да, - кивнул он. - Мы сделали все возможное, чтобы спасти ей жизнь, но... В данном случае, мы оказались бессильны. А что, имеется жалоба на наши действия?
- Нет-нет, я по другому поводу. Скажите, её кто-нибудь сопровождал?
- Да. Мужчина лет тридцати, назвавшийся её другом, Он сидел вот в этом же кресле, что и вы.
- Как он выглядел?
- Как выглядел... Среднего роста. Лицо красивое, интеллигентное. Я, знаете ли, не очень его запомнил, так сильно переживал случившееся.
- Вы с ним разговаривали?
- Да. Именно я сообщил ему о случившемся.
- Как он реагировал?
- Очень бурно. Кричал, что этого не может быть. По всему, она была ему небезразлична.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
А потом мы умиртворенные, благостные лежали на ещё не успевшей остыть земле, смотрели в бездонное небо, на лучистые звезды и молчали, ибо именно молчание казалось сейчас наиболее значимым, создавало иллюзию сопричастности к великому таинству бытия.
- Ты о чем думаешь? - шопотом спросила Таня.
- Так, не о чем.
- Неужели же там есть жизнь?
- Конечно. Подозреваю, что почти каждая планета ею заселена.
- Тогда почему же мы до сих пор не могли ни с кем установить контакт?
- Потому, что нам это не дано.
- Кем не дано?
- Космосом.
- Но почему?
- Увы! Нам трудно понять и постичь задачи Космоса. Мы для этого слишком ничтожны. Ты что-нибудь слышала о многомерности простраства?
- Конечно.
- Космос сознательно обрек человечество, вернее, биологическую жизнь на одиночество, поместив в такой слой пространства, где нам недоступны другие миры. И сколько бы мы не посылали радиосигналов, они останутся без ответа, сколько бы планет не посещали, все они будут пусты, потому как заключены внутри своего пространственного слоя, где нет других миров, кроме нашего.
- Странно все это и обидно. Почему же он так несправедливо с нами поступает?
- Наверное, в наших же интересах. Мы пребываем лишь на нулевом уровне жизни и не готовы к встрече с другими мирами.
- Вот ты говорил, что жизнь - это способ существования мыслящей энергии. Так?
- Да.
- Но ведь энергия - это же ничто?
- Наоборот, энергия - это все. Весь наш мир состоит из элементарных частиц. Движение этих частиц и есть жизнь в любых её проявлениях. Что такое, к примеру, свет?
- Это лучистая энергия.
- Правильно, это поток элементарных частиц. Проникая в растения они видоизменяются и дают новый вид энергии - химический. Происходит, так называемый, фотосинтез. Наша мысль - это также движение элементарных частиц, особый вид энергии. А наши бренные тела спеленуты энергетической оболочкой и не могут без неё существовать.
- Как это?
- Именно энергетическая оболочка сохраняет и поддерживает биологичекую жизнь. Исчезнет оболочка и наши тела тут же превратяться в мертвую плоть, трупы. Даже частичное повреждение оболочки приводит к очень серьезным для человека последствиям.
- Откуда ты это знаешь?
- Я не знаю, а лишь предполагаю, так сказать, гениальное предвидение.
- Ты от скромности не умрешь, - рассмеялась Таня.
- И не надейся.
- Но ведь энергия - она ж невидима? Значит, там все люди тоже невидимы.
- Для нашего примитивного четырехмерного мира, но не для других миров. И потом, ведь мы тоже состоим из элементарных частиц и их движение и составляет нашу жизнь, происходит тот же синтез белка, то-есть химическая энергия преобразуется в мышечную и умственную. Люди, в том числе и ученые, почему-то уверены, что живая материя существует лишь в форме биоклетки. Я считаю это вопиющим заблуждением. Биологическая жизнь - есть творение Космоса и существует лишь на очень ограниченном числе планет. На остальных планетах живая материя состоит полностью из элементарых частиц. На последующих уровнях, я думаю, человек сохраняет свой земной облик, но лишь в ином качестве. Ему не нужна пища, так как питается он исключительно энергией, атмосфера и прочее. Ему подвластны пространство и время и многое ещё чего... Однако, Танюша, не пора ли нам на боковую?
- Пора, - вздохнула она. - Но так не хочется.
Когда мы уже лежали в машине, Таня сказала:
- Мне показалось, что ты сегодня был чем-то озабочен. Что, неприятности на работе?
- Да не то, чтобы неприятности. Никак не могу найти одну свидетельницу, ту, бывшую стрептизершу из кафе, о которой я тебе говорил. Прописана у родителей, но уже два года у них не показывалась. Звонил в женские консультации, но не в одной она не состоит на учете. Как в воду канула.
- А почему ты звонил в женские консультации?
- Она была беременной. По моим подсчетам - либо уже родила, либо скоро родит.
- Так обзвони ещё родильные дома.
- Черт! Ведь точно! Как же я не додумался до столь простой мысли?
- Это потому, что слишком занят проблемами всего человечества.
- Наверное, - согласился я.
Вдоволь налюбовавшись изумительной картиной восхода, мы отправились по своим земным делам: Таня - отрабатывать студенческую практику, я, насколько хватит сил и возможностей, - бороться с жестоким и кровожадным врагом, имя которому легион.
Придя на работу, я тут же сел на телефон. Уже второй звонок привел меня к желаемому результату.
- А кто вы ей будете? - настороженно спросила старшая сестра приемного покоя.
Подобные вопросы всегда вызывают во мне агрессию и желание поставить на место спрашивающего.
- Я буду следователь прокуратуры, а она нужна мне как свидетель. Понятно?!
- К сожалению, она умерла при родах, - печально проговорила медсестра. - Это редко, но ещё случается.
- Извините! - сказал я и положил трубку.
Сердце мое упало. Наталья Шатрова была той самой ниточкой, благодаря которой я надеялся добраться до преступника. Но вот и она оборвалась. Что же делать? Поразмыслив, я решил ехать в роддом и поговорить с работниками роддома.
В приемном отделении я представился и сказал, что хотел бы переговорить с врачом, принимавшим роды у Натальи Шатровой.
- Сысоевым? - отчего-то спросила старшая медсестра, с которой я недавно разговаривал по телефону.
- Если его фамилия Сысоев, то с ним.
- Пойдемте. - Она провела меня в довольно просторный холл и, сказав: "Подождите здесь", ушла.
Я сел в старое кресло, обтянутое искусственной кожей. В некоторых местах она лопнула и из неё торчали куски ваты. Одно это говорило - в каким состоянии сейчас находится медицина. Ждать пришлось минут десять. Наконец, дверь напротив открылась и в холл вошел молодой блондин с симпатичным несколько простоватым лицом и принципиальным взглядом голубых глаз. Подошел ко мне.
- Здравствуйте! Я - Сысоев Эдуард Валентинович. Вы хотели меня видеть?
Я представился, протянул ему удостоверение. Он его раскрывать не стал, лишь мельком взглянул. Сел в соседнее кресло.
- Я в курсе. Так что же вас интересует, Андрей Петрович?
- Вы принимали роды у Натальи Шатровой?
- Да, - кивнул он. - Мы сделали все возможное, чтобы спасти ей жизнь, но... В данном случае, мы оказались бессильны. А что, имеется жалоба на наши действия?
- Нет-нет, я по другому поводу. Скажите, её кто-нибудь сопровождал?
- Да. Мужчина лет тридцати, назвавшийся её другом, Он сидел вот в этом же кресле, что и вы.
- Как он выглядел?
- Как выглядел... Среднего роста. Лицо красивое, интеллигентное. Я, знаете ли, не очень его запомнил, так сильно переживал случившееся.
- Вы с ним разговаривали?
- Да. Именно я сообщил ему о случившемся.
- Как он реагировал?
- Очень бурно. Кричал, что этого не может быть. По всему, она была ему небезразлична.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79