Вот радость то привалила. Пришлось вытирать ей слюни.
— А что, чем она была недовольно? Что копилось?
— Извращенец ей редкий попался. С та-а-а-акой придурью. Она через себя буквально переступала, когда он ее в постель тянул.
— Развестись она, конечно, не пробовала?
— Куда идти? Квартиру свою в Литве продала, деньги в семейный бизнес пошли. Ни кола, ни двора. Квалификации — никакой, даже в уборщицы не возьмут, слишком ручки белые. Разве что продавцом-консультантом, но это копейки, на это не прожить. Думаешь, она чего в секцию приперлась?
— Что?
— На Пола запала. Думала, он ее замуж возьмет, дурочка.
— Погодите, что вы хотите сказать? У них был роман?
— Ой, ну какой там роман. Перепихнулись несколько раз. Вроде он ее до дома как-то подвез, пригласил на занятия, ну и закрутилось. Она баба симпатичная, фигуристая, а он готов трахать все, что движется. Казанова, — недобро усмехнулась Соня и мстительно добавила, — понтов во! А член — во! Девушка сначала развела руки широко в стороны, а потом свела их почти вплотную, демонстрируя соотношение цены и качества бравого мачо Пети. Такой опасно попадать на язык.
— Странно, а мне он говорил, что почти не помнит ее.
— Да? — напряглась Соня, но тут же спохватилась, — впрочем, ничего удивительного. Я же говорю, женщин у него, как мусора. Думаю, что перед тем как лечь с очередной в постель, он и имя то не всегда спрашивает.
— Соня, скажите, при встрече вы легко узнаете Арину?
— Вроде на память не жалуюсь.
— Посмотрите несколько фотографий, — я выложила перед ней счастливо оказавшиеся в моей сумке снимки Арины и Нины. Вторую мы снимали из засады и изображение слегка плыло.
— Да что такое то? В чем дело? — раздраженно бурчала Соня, склоняясь над цветными кадрами, — вот она! И вот это. А эту девку не знаю.
Соня уверенно разделила стопки на две части. Я пододвинула к себе те фотографии, на которых она уверенно опознала нашу клиентку и охнула. На всех без исключения снимках была …Нина. Значит, все-таки не Нина…
— Погодите, — остановила меня Соня, — эту бабу я тоже где-то встречала. А вот где… Совсем недавно, черт, не могу понять. Лицо знакомое до жути, но как трактор по голове проехал. Вообще, Аринка не так проста, как старалась казаться. Конечно, рыба она вареная, но было в ней что-то …щучье.
— Что вы имеете в виду?
— Да как вам сказать. Нелогично получается. Мозги у бабы на месте, она не дура. Образованная, порой как загнет цитату, диву даешься. И вот я думаю, как женщина с таким интеллектом могла влачить жалкое существование под каблуком у мужа?
— Разные бывают характеры. Ум тут не при чем.
— Оно понятно, я ничего такого и не хочу сказать. Просто странно. Она мне иногда напоминала обожравшуюся хищницу, анаконду на отдыхе.
Хищницу на отдыхе напоминала та женщина из немецкого кафе. Пока все сказанное Соней свидетельствовало против нашей клиентки. Неужели Арина все-таки врет? Если так, то покушение на Соню вполне может оказаться ее рук делом.
— Так вы мне объясните? В чем заморочка? — выжидающе глянула на меня визави.
— Пока, к сожалению, нет. Но убедительно вас прошу, будьте очень аккуратны. Выходите из дома пореже и по возможности, не одна.
— Телохранителей у меня нет, — раздраженно бросила Соня, провожая меня до двери.
— А если вспомните, где видела ту вторую женщину, позвоните, — я протянула ей визитку.
— Хорошо, — Соня закрыла за мной дверь. Я громко протопала по площадке, а потом тихо, на носочках, вернулась обратно и прислушалась.
— Слушай, что за дела? — выговаривала Соня кому-то, — кто мне обещал, что меня не будут дергать? Да, приходила тут одна отмороженная. Хорошо, я позвоню ближе к вечеру, встретимся и все обговорим.
За Соней надо было установить слежку, немедленно. Из клубка секретов и тайн выскочила ниточка, держась за нее, мы возможно, придем к разгадке. Гришка был занят под завязку, Ване я столь ответственное мероприятие поручить не могла. Оставалось рассчитывать на собственные силы.
* * *
Несмотря на то, что современный мир все настойчивее толкает женщин в самостоятельное плавание, с молоком матери мы впитываем зависимость от мужчин. Это также трудно изжить в себе, как избавиться от генетической полноты или поменять характер. Ты можешь быть умной, талантливой, какой угодно. Но от рождения тебе дано соблазнительное право быть никем. Быть просто женщиной, уповающей на сильное плечо. Никто не осудит. Но что делать в отсутствие такого плеча, коли собственные давно атрофировались? С благодарностью принимая заботу Лешки, в какой то момент я поймала себя на том, что начинаю слишком уж сильно привыкать к этому. Я стремительно теряла навыки борьбы за жизнь, потому что бороться мне было не с кем и не с чем. Все труднее было заставлять себя рассчитывать на собственные силы. Я ловила себя на мысли, что вместо того, чтобы торчать у чужого подъезда, с куда большим вдохновением я приготовила бы на обед что-то вкусное и с кайфом улеглась на диван смотреть дневное ток-шоу.
Нет, Настя, это ни в какие ворота не лезет, — сказал мне внутренний голос. Я достала из бардачка темные очки, распечатала новую пачку сигарет Пуская дым в приоткрытое окно, я смотрела на себя со стороны и эта независимая, уверенная в себе, и очень занятая женщина нравилась мне куда больше хлопочущей у плиты домашней наседки. Я еще ого-го! — сказала я своему внутреннему голосу, — со мной не балуй! Мелькнула мысль, что вот такая, я бы скорее понравилась Алексу, чем Лешке. Лешка часто любил повторять, что мир и без нас есть кому переделывать и что слишком уж высокий накал рабочего энтузиазма ведет к язвенной болезни, а больше ни к чему. А Алекс в своем последнем письме написал: «Конечно, мир нельзя переделать, но человек, который даже не пытается это сделать, вызывает у меня противоречивые чувства. Я не могу осудить такого человека, но это не мой путь. Пусть в мелочи, пусть по крохам, но надо стараться двигать камни с места». Это было… красиво. Моя душа не могла оставаться равнодушной к этим несколько пафосным, но без сомнения очень верным посылам. Ну почему Лешка такой скептичный? Почему, когда я начинаю рассуждать о высоком, принимается зевать? Из нашей с ним жизни пропала романтика. А может, о ужас, ее никогда и не было?
* * *
Сидеть мне пришлось долго. От нечего делать разглядывала редких прохожих и глазела в открытое окно офиса на первом этаже. Со своего места мне хорошо было видно мужика, с упоением листающего сайты. Даже по его затылку было видно, до чего он увлечен. Что же он такое смотрит? Порнуху что ли? Достала маленький бинокль, настроила резкость картинки. То, что я увидела, заставило содрогнуться. Мужик смотрел новостную ленту. Крупным планом на экране была развернута фотография — два растерзанных тела, мужчины и женщины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
— А что, чем она была недовольно? Что копилось?
— Извращенец ей редкий попался. С та-а-а-акой придурью. Она через себя буквально переступала, когда он ее в постель тянул.
— Развестись она, конечно, не пробовала?
— Куда идти? Квартиру свою в Литве продала, деньги в семейный бизнес пошли. Ни кола, ни двора. Квалификации — никакой, даже в уборщицы не возьмут, слишком ручки белые. Разве что продавцом-консультантом, но это копейки, на это не прожить. Думаешь, она чего в секцию приперлась?
— Что?
— На Пола запала. Думала, он ее замуж возьмет, дурочка.
— Погодите, что вы хотите сказать? У них был роман?
— Ой, ну какой там роман. Перепихнулись несколько раз. Вроде он ее до дома как-то подвез, пригласил на занятия, ну и закрутилось. Она баба симпатичная, фигуристая, а он готов трахать все, что движется. Казанова, — недобро усмехнулась Соня и мстительно добавила, — понтов во! А член — во! Девушка сначала развела руки широко в стороны, а потом свела их почти вплотную, демонстрируя соотношение цены и качества бравого мачо Пети. Такой опасно попадать на язык.
— Странно, а мне он говорил, что почти не помнит ее.
— Да? — напряглась Соня, но тут же спохватилась, — впрочем, ничего удивительного. Я же говорю, женщин у него, как мусора. Думаю, что перед тем как лечь с очередной в постель, он и имя то не всегда спрашивает.
— Соня, скажите, при встрече вы легко узнаете Арину?
— Вроде на память не жалуюсь.
— Посмотрите несколько фотографий, — я выложила перед ней счастливо оказавшиеся в моей сумке снимки Арины и Нины. Вторую мы снимали из засады и изображение слегка плыло.
— Да что такое то? В чем дело? — раздраженно бурчала Соня, склоняясь над цветными кадрами, — вот она! И вот это. А эту девку не знаю.
Соня уверенно разделила стопки на две части. Я пододвинула к себе те фотографии, на которых она уверенно опознала нашу клиентку и охнула. На всех без исключения снимках была …Нина. Значит, все-таки не Нина…
— Погодите, — остановила меня Соня, — эту бабу я тоже где-то встречала. А вот где… Совсем недавно, черт, не могу понять. Лицо знакомое до жути, но как трактор по голове проехал. Вообще, Аринка не так проста, как старалась казаться. Конечно, рыба она вареная, но было в ней что-то …щучье.
— Что вы имеете в виду?
— Да как вам сказать. Нелогично получается. Мозги у бабы на месте, она не дура. Образованная, порой как загнет цитату, диву даешься. И вот я думаю, как женщина с таким интеллектом могла влачить жалкое существование под каблуком у мужа?
— Разные бывают характеры. Ум тут не при чем.
— Оно понятно, я ничего такого и не хочу сказать. Просто странно. Она мне иногда напоминала обожравшуюся хищницу, анаконду на отдыхе.
Хищницу на отдыхе напоминала та женщина из немецкого кафе. Пока все сказанное Соней свидетельствовало против нашей клиентки. Неужели Арина все-таки врет? Если так, то покушение на Соню вполне может оказаться ее рук делом.
— Так вы мне объясните? В чем заморочка? — выжидающе глянула на меня визави.
— Пока, к сожалению, нет. Но убедительно вас прошу, будьте очень аккуратны. Выходите из дома пореже и по возможности, не одна.
— Телохранителей у меня нет, — раздраженно бросила Соня, провожая меня до двери.
— А если вспомните, где видела ту вторую женщину, позвоните, — я протянула ей визитку.
— Хорошо, — Соня закрыла за мной дверь. Я громко протопала по площадке, а потом тихо, на носочках, вернулась обратно и прислушалась.
— Слушай, что за дела? — выговаривала Соня кому-то, — кто мне обещал, что меня не будут дергать? Да, приходила тут одна отмороженная. Хорошо, я позвоню ближе к вечеру, встретимся и все обговорим.
За Соней надо было установить слежку, немедленно. Из клубка секретов и тайн выскочила ниточка, держась за нее, мы возможно, придем к разгадке. Гришка был занят под завязку, Ване я столь ответственное мероприятие поручить не могла. Оставалось рассчитывать на собственные силы.
* * *
Несмотря на то, что современный мир все настойчивее толкает женщин в самостоятельное плавание, с молоком матери мы впитываем зависимость от мужчин. Это также трудно изжить в себе, как избавиться от генетической полноты или поменять характер. Ты можешь быть умной, талантливой, какой угодно. Но от рождения тебе дано соблазнительное право быть никем. Быть просто женщиной, уповающей на сильное плечо. Никто не осудит. Но что делать в отсутствие такого плеча, коли собственные давно атрофировались? С благодарностью принимая заботу Лешки, в какой то момент я поймала себя на том, что начинаю слишком уж сильно привыкать к этому. Я стремительно теряла навыки борьбы за жизнь, потому что бороться мне было не с кем и не с чем. Все труднее было заставлять себя рассчитывать на собственные силы. Я ловила себя на мысли, что вместо того, чтобы торчать у чужого подъезда, с куда большим вдохновением я приготовила бы на обед что-то вкусное и с кайфом улеглась на диван смотреть дневное ток-шоу.
Нет, Настя, это ни в какие ворота не лезет, — сказал мне внутренний голос. Я достала из бардачка темные очки, распечатала новую пачку сигарет Пуская дым в приоткрытое окно, я смотрела на себя со стороны и эта независимая, уверенная в себе, и очень занятая женщина нравилась мне куда больше хлопочущей у плиты домашней наседки. Я еще ого-го! — сказала я своему внутреннему голосу, — со мной не балуй! Мелькнула мысль, что вот такая, я бы скорее понравилась Алексу, чем Лешке. Лешка часто любил повторять, что мир и без нас есть кому переделывать и что слишком уж высокий накал рабочего энтузиазма ведет к язвенной болезни, а больше ни к чему. А Алекс в своем последнем письме написал: «Конечно, мир нельзя переделать, но человек, который даже не пытается это сделать, вызывает у меня противоречивые чувства. Я не могу осудить такого человека, но это не мой путь. Пусть в мелочи, пусть по крохам, но надо стараться двигать камни с места». Это было… красиво. Моя душа не могла оставаться равнодушной к этим несколько пафосным, но без сомнения очень верным посылам. Ну почему Лешка такой скептичный? Почему, когда я начинаю рассуждать о высоком, принимается зевать? Из нашей с ним жизни пропала романтика. А может, о ужас, ее никогда и не было?
* * *
Сидеть мне пришлось долго. От нечего делать разглядывала редких прохожих и глазела в открытое окно офиса на первом этаже. Со своего места мне хорошо было видно мужика, с упоением листающего сайты. Даже по его затылку было видно, до чего он увлечен. Что же он такое смотрит? Порнуху что ли? Достала маленький бинокль, настроила резкость картинки. То, что я увидела, заставило содрогнуться. Мужик смотрел новостную ленту. Крупным планом на экране была развернута фотография — два растерзанных тела, мужчины и женщины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65