Он сморщил лицо и сладко зевнул. Весь его вид говорил о том, что новости Си-эн-эн смотреть ему куда интересней, чем погружаться в мои проблемы.
— Ладно, проехали, — буркнула я. Черт, который раз я наступаю на одни и те же грабли. Ведь знаю, что Лешка терпеть не может разговоров о моей работе. Так уж получилось, что жизнь Бюро постоянно задевает и его, из-за меня он впутывается в авантюры, рискует, один раз едва не пострадал от руки преступника. Лешка никогда не был и не будет трусом, но он предпочитает не играть в темную. А в этих историях он неизменно в неблагодарной, но опасной роли статиста. И все-таки порой мне так хотелось с ним поделиться, рассказать ему о том, что меня волнует, выслушать очень важное для меня мнение, да просто ощутить поддержку. Нет, если что, что я точно знала — Лешка в стороне не останется. Будет нужда — он подставит плечо, ни о чем не спрашивая. Но вот поговорить… Говорить он на эти темы не любил.
— Насть, ты что? Обиделась? — он спросил просто так, для проформы. Интересно, что он будет делать, если я скажу «да».
— Нет, милый не обиделась. Просто устала. Пойду спать.
— Угму, спокойной ночи, я скоро приду.
Я закрыла за собой дверь, включила компьютер. «У тебя бывает так, что все в порядке и кругом родные и близкие, а чувствуешь себя очень-очень одиноким? Не кому рассказать о том, что волнует, не с кем поделиться тревогой…» Отправив письмо Алексу, я ощутила себя в некотором смысле свиньей, но у этой свиньи на душе стало значительно легче.
* * *
— Насть, давай все-таки не мешать. Котлеты — отдельно, мухи — отдельно. Ежу понятно, что семейные пары — дело рук маньяка. А Арина — просто несчастная аферистка.
— Ежу понятно, а мне нет. Скажи пожалуйста, как она умудрилась так удачно всплыть на поверхность? Прямо накануне убийства. Смотри, как ловко все получается. Пару убивают, она берет нас под белы ручки и предъявляет как свидетелей. Мы согласно трясем головами и подтверждаем все ее слова. Девушка остается при квартире, машине, бизнесе и при своем интересе, а мы плачем над репутацией фирмы. Красиво?
— Красиво. Но не убедительно. Еще вчера я бы с тобой согласился. Сегодня — нет.
— Почему?
— Потому что Арина нашлась.
— Где? — ошарашенно спросила я.
— В больнице имени Склифософского. С тяжелой черепно-мозговой травмой и переломом позвоночника, полученной в ходе падения с большой высоты. Она на всю жизнь теперь инвалид. Привезли ее вчера ночью, часа в два а убийство Валевских произошло не раньше трех. Так что, Насть, увы. Как ни мила тебе версия о женщине-маньяке, придется выбросить ее на помойку дурацких идей. Да и сама посуди, маловероятно, чтобы женщина такое могла сотворить.
— Маловероятно… да, — задумалась я, — Гриш, послушай, в истории были случаи, когда убийца мотался из страны в страну?
— Да сколько угодно! Лет шесть назад в Детройте арестовали одного перца, он аж по семи странам прошелся. География — закачаешься! Штаты, Япония, Сингапур, Израиль, Южная Корея, Таиланд и так далее. Ну правда ему легко было путешествовать, он служил в военно-морском флоте и все эти страны посещал по долгу службы. Но есть и другие примеры. Всяких придурков хватает.
— Но могло получится так, что наш российский маньяк скопировал почерк немецкого коллеги? Информация была в открытом доступе. Я кстати своими глазами видела, как один мужик в монитор пялился, на фотографии жуткие смотрел. Случайно заметила, когда за Соней следила.
— Ага, — согласно кивнул Григорий, — надо кстати проверить его на всякий случай. По поводу имитации. Вполне такое может быть. Хотя в глубине души мне трудно это принять.
— Почему?
— Понимаешь какая штука… Ты же видела снимки. Конечно, можно скопировать, но… Характер ранений слишком уж специфичный. Их искромсали, их словно пропустили через мясорубку, нанося бессмысленные чудовищные удары. Честно говоря, я первый раз такое вижу, а видел я на своем веку немало, ты знаешь. На телах обнаружено от пятидесяти до шестидесяти двух ран различной глубины. Но во всех случаях соотношение мелких ран и глубоких, поверхностных и полостных примерно одинаковое. Это почти как почерк.
— Какой ужас, — побледнела я, жуткие сцены вихрем пронеслись в голове. Гришк, а помнишь, ты мне говорил, что не веришь в маньяков?
— Настюх, я и сейчас тебе это скажу. Народ испорчен непониманием. Обывателю вдалбливают в голову, что маньяк — это нечто такое, что не может с собой совладать. Так вот, в этом смысле я в маньяков не верю.
— Но ты же сам только что сказал… про характер ранений…
— Это другое. Почувствовав запах крови, многие, не только маньяки, и впрямь теряют голову. Но любой человек, если он не окончательно чокнутый, если он не забывает умываться утром, подтирать задницу в туалете, умудряется адекватно вести себя в социуме и не одевает штаны через голову, в состоянии контролировать свои действия в превентивном порядке. С любой тягой можно бороться. Можно бросить пить, колоться, жрать по ночам, можно не убивать, даже если очень хочется. Да что я говорю… Пить, курить… Нашел сравнение. Нет, Настюх. Это не маньяки, это подонки. Не можешь удержаться от преступления, пореши себя и проблема будет решена. Но им нравится, им просто нравится…
Гришка глотнул остаток кофе из своей знаменитой литровой кружки и долго отплевывался от гущи. Кофе Лизавета заваривала Гришке каждое утро. Он пил его частями, цедил потихоньку весь день и страшно матерился, когда кто-то по забывчивости выливал последний глоток давно остывшего и прокисшего напитка.
— Думаю, ты понимаешь, в чем основная проблема… — с надеждой посмотрел на меня коллега.
Я вопросительно посмотрела на него. Проблем было столько, что выделить среди них основную казалось непосильной задачей.
— Мы имеем дело, говоря образно, с двумя сюжетными линиями, — начал Гришка, — они могут быть связаны друг с другом, а могут не быть.
— Погоди, — перебила я его, — а с чего ты взял, что линий две? Может, это одна и та же история?
— Так не бывает, — уверенно заявил Григорий, — еще раз повторяю, для особо тупых, так не бывает. Корысть и зверство могут сочетаться в одном флаконе, но не в этом случае, поверь.
— Ладно, Гриш, — я знала, что переубедить напарника — дохлый номер, — что ты предлагаешь?
— Я думаю. С одной стороны, Насть, формально мы не имеем к этому никакого отношения. Денег нам никто не платил, заказа нет. С другой…
С другой добровольно оказаться не у дел было унизительно и обидно. Я понимала Гришку. Меня и саму события последний дней затянули в водоворот, из которого не выплыть раньше, чем удастся достичь центра воронки, и посмотреть, что в ее сердцевине. Наши потуги — чистой воды самодеятельность. Но к этому было не привыкать, мы не первый раз пускались во все тяжкие по собственной инициативе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
— Ладно, проехали, — буркнула я. Черт, который раз я наступаю на одни и те же грабли. Ведь знаю, что Лешка терпеть не может разговоров о моей работе. Так уж получилось, что жизнь Бюро постоянно задевает и его, из-за меня он впутывается в авантюры, рискует, один раз едва не пострадал от руки преступника. Лешка никогда не был и не будет трусом, но он предпочитает не играть в темную. А в этих историях он неизменно в неблагодарной, но опасной роли статиста. И все-таки порой мне так хотелось с ним поделиться, рассказать ему о том, что меня волнует, выслушать очень важное для меня мнение, да просто ощутить поддержку. Нет, если что, что я точно знала — Лешка в стороне не останется. Будет нужда — он подставит плечо, ни о чем не спрашивая. Но вот поговорить… Говорить он на эти темы не любил.
— Насть, ты что? Обиделась? — он спросил просто так, для проформы. Интересно, что он будет делать, если я скажу «да».
— Нет, милый не обиделась. Просто устала. Пойду спать.
— Угму, спокойной ночи, я скоро приду.
Я закрыла за собой дверь, включила компьютер. «У тебя бывает так, что все в порядке и кругом родные и близкие, а чувствуешь себя очень-очень одиноким? Не кому рассказать о том, что волнует, не с кем поделиться тревогой…» Отправив письмо Алексу, я ощутила себя в некотором смысле свиньей, но у этой свиньи на душе стало значительно легче.
* * *
— Насть, давай все-таки не мешать. Котлеты — отдельно, мухи — отдельно. Ежу понятно, что семейные пары — дело рук маньяка. А Арина — просто несчастная аферистка.
— Ежу понятно, а мне нет. Скажи пожалуйста, как она умудрилась так удачно всплыть на поверхность? Прямо накануне убийства. Смотри, как ловко все получается. Пару убивают, она берет нас под белы ручки и предъявляет как свидетелей. Мы согласно трясем головами и подтверждаем все ее слова. Девушка остается при квартире, машине, бизнесе и при своем интересе, а мы плачем над репутацией фирмы. Красиво?
— Красиво. Но не убедительно. Еще вчера я бы с тобой согласился. Сегодня — нет.
— Почему?
— Потому что Арина нашлась.
— Где? — ошарашенно спросила я.
— В больнице имени Склифософского. С тяжелой черепно-мозговой травмой и переломом позвоночника, полученной в ходе падения с большой высоты. Она на всю жизнь теперь инвалид. Привезли ее вчера ночью, часа в два а убийство Валевских произошло не раньше трех. Так что, Насть, увы. Как ни мила тебе версия о женщине-маньяке, придется выбросить ее на помойку дурацких идей. Да и сама посуди, маловероятно, чтобы женщина такое могла сотворить.
— Маловероятно… да, — задумалась я, — Гриш, послушай, в истории были случаи, когда убийца мотался из страны в страну?
— Да сколько угодно! Лет шесть назад в Детройте арестовали одного перца, он аж по семи странам прошелся. География — закачаешься! Штаты, Япония, Сингапур, Израиль, Южная Корея, Таиланд и так далее. Ну правда ему легко было путешествовать, он служил в военно-морском флоте и все эти страны посещал по долгу службы. Но есть и другие примеры. Всяких придурков хватает.
— Но могло получится так, что наш российский маньяк скопировал почерк немецкого коллеги? Информация была в открытом доступе. Я кстати своими глазами видела, как один мужик в монитор пялился, на фотографии жуткие смотрел. Случайно заметила, когда за Соней следила.
— Ага, — согласно кивнул Григорий, — надо кстати проверить его на всякий случай. По поводу имитации. Вполне такое может быть. Хотя в глубине души мне трудно это принять.
— Почему?
— Понимаешь какая штука… Ты же видела снимки. Конечно, можно скопировать, но… Характер ранений слишком уж специфичный. Их искромсали, их словно пропустили через мясорубку, нанося бессмысленные чудовищные удары. Честно говоря, я первый раз такое вижу, а видел я на своем веку немало, ты знаешь. На телах обнаружено от пятидесяти до шестидесяти двух ран различной глубины. Но во всех случаях соотношение мелких ран и глубоких, поверхностных и полостных примерно одинаковое. Это почти как почерк.
— Какой ужас, — побледнела я, жуткие сцены вихрем пронеслись в голове. Гришк, а помнишь, ты мне говорил, что не веришь в маньяков?
— Настюх, я и сейчас тебе это скажу. Народ испорчен непониманием. Обывателю вдалбливают в голову, что маньяк — это нечто такое, что не может с собой совладать. Так вот, в этом смысле я в маньяков не верю.
— Но ты же сам только что сказал… про характер ранений…
— Это другое. Почувствовав запах крови, многие, не только маньяки, и впрямь теряют голову. Но любой человек, если он не окончательно чокнутый, если он не забывает умываться утром, подтирать задницу в туалете, умудряется адекватно вести себя в социуме и не одевает штаны через голову, в состоянии контролировать свои действия в превентивном порядке. С любой тягой можно бороться. Можно бросить пить, колоться, жрать по ночам, можно не убивать, даже если очень хочется. Да что я говорю… Пить, курить… Нашел сравнение. Нет, Настюх. Это не маньяки, это подонки. Не можешь удержаться от преступления, пореши себя и проблема будет решена. Но им нравится, им просто нравится…
Гришка глотнул остаток кофе из своей знаменитой литровой кружки и долго отплевывался от гущи. Кофе Лизавета заваривала Гришке каждое утро. Он пил его частями, цедил потихоньку весь день и страшно матерился, когда кто-то по забывчивости выливал последний глоток давно остывшего и прокисшего напитка.
— Думаю, ты понимаешь, в чем основная проблема… — с надеждой посмотрел на меня коллега.
Я вопросительно посмотрела на него. Проблем было столько, что выделить среди них основную казалось непосильной задачей.
— Мы имеем дело, говоря образно, с двумя сюжетными линиями, — начал Гришка, — они могут быть связаны друг с другом, а могут не быть.
— Погоди, — перебила я его, — а с чего ты взял, что линий две? Может, это одна и та же история?
— Так не бывает, — уверенно заявил Григорий, — еще раз повторяю, для особо тупых, так не бывает. Корысть и зверство могут сочетаться в одном флаконе, но не в этом случае, поверь.
— Ладно, Гриш, — я знала, что переубедить напарника — дохлый номер, — что ты предлагаешь?
— Я думаю. С одной стороны, Насть, формально мы не имеем к этому никакого отношения. Денег нам никто не платил, заказа нет. С другой…
С другой добровольно оказаться не у дел было унизительно и обидно. Я понимала Гришку. Меня и саму события последний дней затянули в водоворот, из которого не выплыть раньше, чем удастся достичь центра воронки, и посмотреть, что в ее сердцевине. Наши потуги — чистой воды самодеятельность. Но к этому было не привыкать, мы не первый раз пускались во все тяжкие по собственной инициативе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65