— Застрелили? — удивился Григорий. — А кто тебе сказал, что его застрелили?
— Ну здрасьте! А что же с ним приключилось? Его загрызли вампиры?
— Да нет, какие там вампиры. Взорвали его.
— Что???
— Не кричи так громко. Взорвали. В сотовый телефон было заложено миниатюрное взрывное устройство. Весьма профессиональное, скажу тебе. Направленным взрывом ему снесло часть головы… Ну в общем, сама понимаешь. Детали тебе нужны? Нет? Ну и славно. Ничего в них хорошего нет.
— Е-мое, — опешила я.
— И я того же мнения. Думаю, тебе, Настя, надо собирать манатки. Все больше и больше мне эта история не нравится. Насть, ты меня слышала?
— Слышала, Гриш, слышала. Я, между прочим, не так уж рвалась в гости к Федору… Мог бы и сам к нему пойти, раз такой умный.
— Потом будешь отношения выяснять! Сейчас давай двигай за билетами, дура кретинская!
— Сам такой, и не смей на меня орать, — обиделась я и нажала отбой.
— А кто ваш мужчина? — не унимались за обедом девочки. Видимо, проблема полов начала волновать сестер не так давно, слишком уж живым любопытством светились их глаза, когда речь заходила о взаимоотношениях мужчин и женщин. Точнее, Анна с Марией сами упорно заводили об этом речь. Особой стеснительностью они не отличались и вопросы имели обыкновение задавать прямые.
— Кто? Вас его паспортные данные интересуют?
— Ах, ну конечно! Можно подумать! Нужны нам его паспортные данные, конечно!
Анна — скорее всего именно она, а не Мария, я постепенно стала различать сестер, — накручивала на тоненький палец густой блестящий локон и мечтательно смотрела в окно, за которым корчила рожи, кажется, все та же знакомая обезьянка. Мария вела диалог со мной. Иногда они менялись ролями, и тогда Мария принималась мечтательно глазеть в окно. Но у нее, честно говоря, выходило это куда хуже, чем у Анны.
— Кто он в жизни?
— А вы, Машенька, кто в жизни?
— Я не Машенька, я Анна. И мне в жизни совсем не обязательно быть кем-то. Я же не мужчина. В самом-то деле!
— Ну конечно, конечно! Разве она мужчина? — захихикала сестра.
— Ну хорошо. Фима — кто?
— Ой, какая вы хитрая, вы уходите от ответа, уходите. Ну конечно!
— Фима — бык, — вдруг подала голос Мария. Нет, Анна. Черт, кажется, я опять в них запуталась.
— Господи, что значит бык? — поразилась я.
— То и значит, — насупились девочки, — хотя сам-то он себя воображает охотником.
Я улыбнулась.
— Мой мужчина совершенно точно не бык. Не козел, не носорог, не жираф. И даже, смею надеяться, не охотник. Он хороший человек.
— Ну конечно, — хором завопили девицы, — хороший человек! Можно подумать!
Они точно дуры, решила я. Но тут одна из них меня огорошила:
— А что это меняет? Можно быть хорошим человеком и никем. Взаимоисключения тут нет.
— Ну конечно, — поддержала ее сестра, — или никем, или быком. Выбор-то невелик.
— А можно быть ни тем, ни другим? — спросила, слегка опешив, я.
— Можно, — пожала плечами та, что лучше смотрела в окно, — про то и речь.
— И кем же?
— Это уж не нам решать, правда, Мария?
— Ну конечно, конечно! Я же тебе говорила, что она не знает!
Сестры переглянулись. Их ангельски чистые глаза на короткое мгновение стали осмысленными и пытливо умными, но длилось это так недолго, что я засомневалась — уж не привиделось ли?
— Наверное, в колледже у вас любимым предметам была философия? — улыбнулась я.
— Философия? — всплеснули руками сестры. — Кто же нам стал бы преподавать философию? Не было у нас никакой философии.
— А что же было? — от нечего делать поддержала я разговор, что вдруг странным образом обеспокоило Анну и Марию.
— У нас много чего было, — сказала одна.
— Да, — поддержала ее другая.
— Но философии не было.
— Не было.
— А математика?
— Математика? Ну конечно! Математика была, и химия, и физика, и психология. А еще очень много спортивных предметов, и основы этикета, и полито-логия, и вождение. Да, Мария? Я ничего не забыла?
— История была…
— Плотная программа, — восхитилась я.
— О, ну конечно! Очень плотная!
— На мальчиков, наверное, совсем времени не оставалось?
— Настя, а вы провокатор! Конечно! Так мы вам и сказали про мальчиков! Да если хотите знать, нам плевать на мальчиков! Мальчики нам совсем не нравятся.
— Кто же вам нравится? — с испугом спро-сила я.
— Мужчины! — со знанием дела пояснили сестренки. — Нам нравятся настоящие мужчины, похожие на нашего отца.
— А кто ваш отец, простите за нескромный вопрос?
— О, наш отец замечательный! Он — великий человек, он самый смелый и красивый из всех, кого мы знаем!
— Ваша мать развелась с ним?
— Нет, она никогда за него и не выходила. Но какая разница? Нам он писал все время, да. Каждый месяц мы получали от него письма.
— И сейчас получаете?
— Сейчас нет, — погрустнели девочки. — Когда Ангелина познакомилась с Фредди, письма прекратились. Потом мы уехали учиться. Наверное, он потерял нас.
— Но мы найдем его! — горячо уверила одна сестра.
— Обязательно! — поддержала ее вторая. — Только нам сдается, кто-то очень сильно не хочет, чтобы это произошло.
— О чем вы? — не поняла я.
Все это время Фима смирно сидел в сторонке, но, услышав подобное предположение, недобро хмыкнул. Это у него получилось помимо воли, и он даже слегка застеснялся. Девочки презрительно глянули на него и примолкли.
— На пироги мы не пойдем, — капризно сказали они, уходя к себе в комнату. — Ступайте, Настя, одна.
— Пожалуй, и я тогда не пойду.
— Ступайте, — повелительным тоном повторила одна из сестер, — а то тетя Наташа расстроится. Ей очень хочется пообщаться на русском.
— Алеша разве не говорит по-русски?
— Алеша, можно подумать! — Хихикая, девочки плотно прикрыли за собой дверь.
Глава 4.
Уж что-то, а железную волю за их манерами никак было не заподозрить.
— Меня же мать прокляла, когда я из России уехала. Она из староверок, моя мать. Каково для нее было узнать, что дочь с иноверцем под венец собралась. В деревне, откуда я родом, с иноверцем и за руку-то здороваться грешно, не говоря уж о том, чтобы детей общих рожать. С той поры я как отрезанный ломоть. В России последний раз была десять лет назад. Пять сестер и два брата там у меня остались. Родители умерли, я даже на похоронах не была. Мне не сказали, да и не пустили бы.
— Скучаете? — зачем-то спросила я.
— Скучаю, — просто ответила Наталья, — тоскую. Радж у меня светлый человек, и Алешенька в него характером. Больше детей не получилось, но все равно на жизнь грех жаловаться. А все одно, чужие места. Хотя здешние люди очень славные. Индусы, они обходительные, вежливые, радостные, хоть и не всегда просто живут. А когда я приехала, нам и вовсе трудно приходилось. Его родня меня тоже в штыки приняла. Привез, мол, из России бледную немочь, не мог свою девушку найти, на кого внуки будут похожи?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63