И не просто как к некоей абстрактной выдумке изощренных умов или произведению искусства, а как к способу идти вперед, как к программе выживания, как к радости, как к награде. Оружие должно стать для человека таким же необходимым, как альпеншток для альпиниста, и тогда все остальное свершится само собой.
Здесь готовили воинов. Безжалостных, хитрых, выдержанных, ловких, практически неуязвимых. За ничтожно малое время из учеников делали эдаких сверхлюдей без страха и упрека. Владение катаной или бхаджем вряд ли могло пригодиться в современной жизни, скорее, это было манком для падких на экзотику юношей и девушек. Когда смертельная отрава, незримо лежащая на любом оружии, в достаточном количестве проникала в кровь, начинались уроки стрельбы, основы разведки, химия ядов и физика взрывов. И еще с десяток дисциплин, призванных помочь выпускникам в их дальнейшей карьере. У каждого был свой путь, но общая сеть была сплетена настолько искусно, что претендовала едва ли не на мировой охват. Ведь это были не простые дети простых родителей. Это были потомки славных династий миллиардеров и известных политиков. Они с рождения были вхожи в самые высокие круги. Многих тетешкали на руках короли и президенты. Стоит ли говорить, сколько дверей было открыто перед ними самой судьбой. И в эти двери готовились войти по-настоящему опасные гости.
Кто стоит за школой, подопечные тетушка Боннор, разумеется, не знали. У каждого был свой наставник, который вел его не только на протяжении всего обучения, но и в дальнейшем. И каждый наставник держал связь с десятком учеников, разбросанных по всему миру. Система, разделенная на автономные участки, работала бесперебойно. Не исключено, что были и другие подобные школы.
У Феи и Стрекозы наставником был Охотник, выпускник этой же школы, старше их всего лишь на десять лет. Девочки первый раз столкнулись с мужчиной, на которого не действовали их чары. Охотник первый раз столкнулся с девочками, на которых не действовали его чары. С этой точки зрения они были равными противниками. И все-таки девочки оказались чуть сильнее. Чуть дальше, чем он, они могли просчитывать ходы, и шаг их, когда они обходили врага с тыла для внезапной атаки, был чуть тише. Конечно, они с ним спали. Все наставники в обязательном порядке совращали учеников, ведь секс был одним из инструментов влияния в этом мире. И этот инструмент ученики тоже должны были освоить в совершенстве.
За полгода до выпуска каждый из воспитанников получал экзаменационное задание. Вместе с наставником они выезжали за пределы школы и решали данную им задачу, как правило, вовсе не простую. Анне с Марией выпало уйти от погони. За ними была объявлена самая настоящая охота. В случае провала убийство им, конечно, не грозило, но...
Полторы недели сестры жили как в бреду. Они ежечасно меняли адреса, колесили по всей стране, но везде чувствовали за собой слежку. Им никак не удавалось от нее избавиться. И только к исходу второй недели они поняли, в чем секрет задания. Тогда они подпустили преследователя на предельно близкое расстояние, дали ему возможность рассмотреть себя со всех сторон. Делали это очень осторожно, чтобы он не понял их замысла. А потом убили его. По-настоящему. И это была твердая пятерка. Именно такого решения ждала экзаменационная комиссия.
По итогам последнего теста часть учеников была отбракована. Нет, все они оставались верными солдатами неизвестного полководца. Но им стало доставаться чуть меньше внимания со стороны преподавателей и тренеров, к ним стали проявлять чуть менее строгости. Анна с Марией поняли, что провалившихся ждет весьма скромная карьера. А вот им по замыслу было уготовано большое будущее. Но Фея и Стрекоза решили, что рано делать выводы. Труп неизвестного мужчины, который, конечно, не был ангелом и за которым наверняка водились грехи и посерьезнее, чем расправа над молоденькими агентами, неожиданно лег слишком тяжелым грузом даже на их души… Убивать девочкам не понравилось. Бывает так, одному нравится, другому нет. Если очень надо, то сделать это они сумеют, но внутри навсегда поселилось отвращение к самому акту насилия.
Охотник был все-таки человеком очень проницательным. Что-то такое про девочек он понял. Скорее, даже почувствовал. После решающего испытания их защитный слой стал чуть толще, его уже можно было при желании нащупать. И он решил не оставлять девочек без надзора еще какое-то время.
— Это был Фима? — тихо спросила я.
— Вы, Настя, просто удивительно догадливы, — усмехнулась Мария, — ну конечно!
— Но… я видела его там, в Калькутте… Его тошнило, он был так неуклюж…
— О-о-о, это старая и очень печальная история! Знаете, Настя, мы думаем, у того, кто там, на небе, отличное чувство юмора. Ну конечно! Фима работал в каком-то жутко секретном отделе жутко секретной организации. Он этим очень гордился, не утерпел — похвастался. Стрелял предателей. Ну иногда травил или вешал. А попутно выполнял кое-какую работенку для клиентов “Молнии”. Он давно с этой компанией дружит. У Фимы были очень большие планы на жизнь!
— Что же их нарушило?
— Он так и не раскололся, но думаем, что у него начался токсикоз.
— Что??
— Ну да, чему вы удивляетесь? Если съесть много апельсинов, может начаться диатез, а если много-много убивать, то случается аллергия на убийства. Вы видели, как его корежит? Это еще что, один раз он чуть не умер, когда смотрел “Терминатора”.
По словам Анны и Марии, с некоторых пор организм Фимы не принимал ни трупов, ни крови, даже киношных.
— Вот так, Настя, такая печальная биография у нашего Охотника, — улыбнулась мне Анна. — Одна ему дорога оставалась — в наставники. Но в теории он, конечно, был дока. Одних лишь способов удушения знал более ста.
Некстати вспомнился Гришка. Мой коллега вынужден был уйти из органов, как он сам говорил, по очень похожей причине. Если Ефима тошнило при виде крови и трупов, то Гришка покрывался пятнами и чесался при столкновении с некоторыми категориями особо непорядочных людей. Укрывателей налогов он еще терпел, а вот насильники, например, доводили его до отека Квинке. Долгое время я считала, что коллега придумал эту хохму во время очередного запоя. Но как-то к нам зашел клиент, с виду мужик как мужик, ничего примечательного. Ну, может, глазки слишком быстро бегали. Стоило Григорию поздороваться с ним за руку, и началось! Шея его побагровела, щеки пошли неровными красными пятнами, он долго вертелся на стуле, а потом не выдержал и, закатав рукава, стал ожесточенно чесать руки. Про того мужика выяснились потом кое-какие не слишком симпатичные подробности, а я стала беречь коллегу от общения с мерзавцами. После женитьбы Гришкин недуг практически сошел на нет, но иногда он все-таки почесывался, смотря новости первого канала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63