ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Он казался слегка раздосадованным тем обстоятельством, что пришлось везти их в город, и с недовольной миной вручил им бутылку подарочного фирменного шампанского.
Громадная машина медленно выбиралась на шоссе. Вслед из динамиков неслась механическая музыка сороковых годов в стиле свинг. Сквозь стекло, отгораживающее пассажиров от водителя, проникал слабый зеленоватый свет, высвечивающий контуры тела Крикет с деликатностью застенчивого любовника до тех пор, пока она не откинулась на спинку сиденья, в темноту. Уилсон выпил три бокала шампанского еще до того, как они достигли выезда № 17 к Пальмире и Ист-Морее. Вино обладало прогорклым, нездоровым букетом, тем не менее Уилсон выпил и четвертый бокал и сразу сильно опьянел.
— Я же говорила, это у тебя в крови. — Голос Крикет прозвучал с другого конца сиденья как-то приглушенно.
— Тяга к спиртному? — пробормотал Уилсон.
— Везение, — пояснила Крикет. — Уверяю тебя, удача, успех, или как там еще это назвать, передается по наследству. Подумай только, как ты сейчас рисковал! Ты подряд выиграл на паре и на тройке собак, соревновавшихся за «Кубок невязаных сук»! Поразительно! Ты, наверное, еще более хороший игрок, чем твой отец.
— Да пойми ты наконец, я никудышный археолог, — сказал Уилсон, с трудом ворочая языком. — Эти кости просто достали меня.
— Что? — не поняла Крикет.
— Извини, — очнулся Уилсон. — Я не привык к такому количеству вина. Обычно я веду вполне уравновешенную жизнь.
— Не долго тебе осталось вести такую жизнь, — улыбнулась Крикет из темноты. Уилсон увидел ее зубы и подумал о Чеширском коте.
Мимо скользил невыразительный ландшафт. Вскоре на горизонте оранжевой дымкой засветилось городское небо. Потом появились зеленые дорожные знаки с белыми надписями и мемориальный мост Лейси. Затем Уилсон обнаружил, что идет спотыкаясь по пустынным улицам родного Рубикона. Под конец он осознал, что наступило утро и что он лежит дома на диване полностью одетый, страдая от ужасной головной боли.
Он никак не мог вспомнить, каким образом попал домой, но твердо знал, почему теперь ему нельзя пить вообще. Он слишком стар для похмелья, после пяти-шести порций у него начинаются провалы в памяти. Весь день он лежал, выздоравливая, глотал аспирин, пил кока-колу и пытался воссоздать по частям картину событий предыдущего вечера. Сказала ли ему Крикет что-нибудь, поцеловала ли на прощание, дала ли свой телефон? В кармане не было ни обрывка бумаги, ни спичечной книжечки с нацарапанными семью цифрами. Договаривались ли они пойти куда-нибудь в следующий раз? Неизвестно. Однако и при мысли о том, что они больше никогда не увидятся он испытал облегчение.
Вместе с тем, пока Андреа не вернулась из Денвера, ему бередило душу смутное подозрение, что он забыл нечто важное.
10
Прошло семь дней. В конце недели Уилсон притащился на автобусе домой, переоделся в пижаму и лег спать в самом начале девятого. Уснуть ему, как и миллиону других обитателей города, помешали яркие звезды. Они будто застыли в двадцати футах над крышами, а луны не было.
Уилсон еще утром прочитал в «Тайме кроникл» объяснение этому феномену, но морально все равно оказался не готов. Феномен назывался «Мираж Клетта», впервые его описал У. Г. Клетт, совершивший неудачную экспедицию на Северный полюс в 1911 году. На сей раз его можно было наблюдать вдоль всего побережья, но не ниже Таневилля и не выше Сент-Чарльза. Иными словами, по сорок два градуса к северу и к югу от экватора, где небо четко делилось на темную и светлую части. Согласно статье, в клеттовском мираже не было ничего особенного: атмосферные газы и некоторые виды промышленных выбросов действовали как увеличительное стекло для банального звездного мерцания. Тем не менее от вида звезд, рвущихся в спальню, Уилсона пробирала дрожь.
Он слез с кровати, оперся о кондиционер и уставился на небо. С тех пор как он совершил экскурсию на собачий трек, его не покидало беспокойство. Предчувствие беды настойчиво давало себя знать круговертью в желудке. Плюс тоска, в причине которой ему не хотелось разбираться. Крикет не звонила. Возможно, он чем-то обидел ее. Он не мог вспомнить. В начале недели он подумывал, не зайти ли к ней в магазин «Нэнси», потом решил: «Не надо». Андреа была прекрасной женщиной, просто у них сейчас был период неудач, причины для разрыва ради морячки, которую он едва знал, не существовало. И уж конечно, стоило ему подумать о Крикет, как желание спать окончательно пропало.
Огромное, полное звезд небо сверкало, как маяк.
11
Рубиконский автобус прекращал ходить по мосту с наступлением часа пик. Уилсон прошел пешком до Ферри-Пойнт и успел на десятичасовой экспресс, шедший по туннелю.
В половине одиннадцатого городской тротуар был все еще заполнен пешеходами. Бары, стоявшие вдоль эспланады, ломились от посетителей. Экспресс, заполненный выходцами из Сальвадора, сотрудниками гостиницы, возвращавшимися с работы, пробирался под рыбными рынками и набережными и наконец достиг конечной остановки. Когда-то этот район называли по-португальски Алькасар, теперь его именуют Буптаун, потому что здесь нашли приют тысячи беженцев, недавно прибывших из раздираемой войной западноафриканской страны Бупанды. Уилсон решил пройти пешком до Бенда, выпить чего-нибудь у «Тони» и успеть на автобус, идущий в половине второго обратно через туннель.
Жизнь в Буптауне била ключом. Обитатели сидели на квадратных ковриках у низких столиков на террасах кафе с открытыми фасадами, которые мало чем отличались от дырки в стене. Они ели руками киф, обильно сдобренный специями гуляш с нутом, и подбирали остатки с полированных бронзовых подносов ноздреватым рисовым хлебом пану. Они пили теджию или кофе из промасленных кожаных чашек. Ночь была насыщена звуками африканского языка и взрывами энтузиазма. На углу улиц Рив и Мидлтон бупандийский тинка-бэнд играл на самодельных флейтах и пятигаллоновых пластмассовых бидонах из-под краски, и под эту музыку танцевали старики, озаряемые звездами. Бупандийцы вели себя в Буптауне во многом так же, как на далекой западноафриканской родине. Их жизнь протекала на людях, на улицах, включая и самые интимные отношения. Уилсон шел, держа руки в карманах, по улице Виндерме в сторону Пятой авеню. Ему попадались семьи, состоявшие из пятнадцати человек, лежавшие на одеялах, расстеленных прямо у порогов жилищ. Люди чесались, зевали и ссорились, одевались и раздевались. Молодые пары занимались в спальных мешках любовью, забыв обо всем, а совершенно голые дети прыгали через веревочку буквально в двух шагах от них.
Внезапно Уилсону надоело одиночество. Он позвонил Андреа из таксофона, но нарвался на автоответчик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77