И почему он удрал, услыхав условный звонок — наш с Аркадием условный звонок? Словом, вопросы посыпались, как из дырявого мешка… За «здешним» настоящим пошло «тамошнее» прошлое. Те загадки, из-за которых я отправился в сумасшедшее путешествие без надежды вернуться и которые так и остались неразгаданными. Почему все-таки погиб Аркадий? Кого Ленечка Чернышев и Нина видели в лаборатории? Какой Борис был там?
Поток уже давно захлестнул меня, я беспомощно барахтался, пытаясь хоть на секунду вынырнуть на поверхность, глотнуть воздуху… Подумать только — минуты три назад мне казалось, что я все понял, все разгадал!
Если б у меня в распоряжении был хоть часок, хоть полчасика, может, я теперь и распутал бы кое-что. Но у меня и пяти минут не было! Дверь телефонной будки распахнулась, и Аркадий вышел.
Он совершенно переменился. Куда девались растерянность, подавленность, затравленный взгляд! Передо мной снова был прежний Аркадий — самоуверенный, слегка насмешливый. Что же это он выяснил? С кем поговорил? С Аркадием? Или с Борисом?
Аркадий подходил, засунув руки в карманы и с интересом меня разглядывая.
— Ну-ну, — покровительственно сказал он, — так ты говоришь, в лабораторию хотел пойти?
Ого! Кажется, теперь инициатива перешла в его руки! Нет, это мы еще посмотрим! Допустим, ты выяснил, что я — не «здешний» Борис. Ну, а дальше что? То-то и оно: больше ты ничего не знаешь и знать не можешь.
— А ты — нет? — нахально удивился я. — Давно бы пора, между прочим! В самом деле, пойдем-ка мы!
— Пойдем, — неожиданно кротко сказал Аркадий. — Действительно, пора!
Я ничего не сказал, только глянул на него искоса. Мы повернулись, словно по команде, и в третий раз за это утро зашагали по коротенькому отрезку улицы от сквера до института. По-моему, у нас даже носки туфель поднимались на одинаковую высоту, как у солдат на параде. Во всяком случае, шагали мы не менее торжественно.
Так мы домаршировали до проходной, одновременно протянули руки к двери
— и одновременно отдернули их, словно обжегшись. Несколько секунд мы помолчали, собираясь с силами. Аркадий, конечно, справился с собой раньше, чем я.
— Прошу вас, сударь, — ехидно сказал он, галантным жестом указывая на дверь.
— Нет, это я вас прошу! — не сдаваясь, возразил я.
Продолжать эту дурацкую сцену было вроде и не к чему: оба мы понимали, что в институт никто из нас входить не собирается. Но и отступить было трудно.
— Ах, вот вы как! — надменно сказал Аркадий. — В таком случае, да будет вам известно, сударь, я вообще не войду в эту дверь!
— Я, со своей стороны, категорически отказываюсь войти раньше вас, сударь! — откликнулся я.
Аркадий поглядел на меня, что-то обдумывая.
— Ну что ж, — процедил он наконец, презрительно улыбаясь. — Самозванцев следует сечь! Публично, сударь!
Прежде чем я успел опомниться, он рванул дверь и вошел в проходную. Дверь за ним захлопнулась со странным, насмешливым скрипом — то ли я раньше не прислушивался, то ли звук этот существовал только в здешнем, измененном мире…
Я стоял разинув рот и тупо глазел на эту дверь, обитую черным, уже поседевшим на швах дерматином. А у нас… а там она тоже обита этой паскудной штукой? Или только в этом мире?
О чем я думаю, что мне эта дверь! Да, конечно… Однако она закрылась и не открывается. Аркадий не вылетает обратно, весь красный, кляня себя за нахальство и легкомыслие. Аркадий пошел в институт! Ну что же это? Что это может означать?
Который раз за эти дни я задавал себе этот сакраментальный вопрос! Который раз натыкался на внезапные провалы и преграды и не мог понять, что стоит по ту сторону — пустота или разгадка! Когда же кончится этот проклятый лабиринт, когда я выберусь на волю и смогу дать отдых своим мозгам — они ведь просто лопаются от натуги!
Аркадий пошел в институт! Неужели я неправильно рассчитал, и это «здешний» Аркадий? С чего я, собственно, начал разматывать эту ниточку? С костюма? Эх ты, Мегрэ без трубки! Да почем ты знаешь, что здесь не носят именно таких костюмов?! Ты проверял это? Ты установил хотя бы при помощи примитивного визуального наблюдения, какова ширина отворотов у пиджаков здешних граждан? Слова Нины вспомнил? А если тот Аркадий, которого Нина встретила, был сам по себе, а этот — сам по себе, тогда что? Тогда влип ты, брат, по самую макушку!
Но ругал я себя больше от тоски и растерянности. Я все же верил, что не ошибся. Очень уж хорошая у меня получилась система — такая она была стройная, такая изящная, не хотелось с ней расставаться… А если какой-то факт не укладывается в нее, тем хуже для этого факта.
Я зачем-то потрогал дверную ручку, потоптался у проходной, потом отошел в сторонку. Мне было безразлично, видят ли меня из проходной или даже из окон института. Я сейчас хотел одного — спрятаться в какой-нибудь укромный уголок и там дождаться конца всей этой истории. Пускай все будет без меня, не нужно мне славы, не нужно мне лавров, я скромный, простой путешественник во времени, я напутешествовался досыта, устал, мне бы лечь да укрыться. Вот пойду я сейчас домой, к своему двойнику, к этому благородному самоотверженному труженику, открою его комнату своим ключом — надеюсь, он не вздумал сменить замок? — и завалюсь спать. И пускай он сам разбирается во всей этой катавасии, а я уже сыт по горло!
Преотлично я понимал, что нет такого уголка, куда можно спрятаться. Не было его даже в том, «моем» мире, а здесь и подавно! Можно, разумеется, помечтать об этом несуществующем укрытии… или представить себе, как обалдеет «здешний» Борис, если явится после работы домой и увидит, что я мирно храплю на его диван-кровати… Можно еще…
Но я не успел додумать, какие еще призрачные выгоды можно извлечь из моего теперешнего положения. Дверь проходной распахнулась, с грохотом отлетела к стене, и на пороге появился Аркадий!
Он не просто вышел — он именно появился, возник, прямо-таки материализовался из черного прямоугольника дверного проема и явно нес в себе колоссальный заряд энергии. Возникнув, он стремительно обвел взглядом окружающий его мир, и я видел, что взгляд этот разыскивает меня!
Напрасно я старался исчезнуть — тихо, без той эффектности и блеска, что сопутствовали появлению Аркадия, — напрасно прижимался изо всех сил к старому дуплистому ясеню, у которого стоял: взгляд Аркадия остановился на мне, и я с тяжелым вздохом оторвался от ствола ясеня.
Аркадий, торжествующе улыбаясь, зашагал мне навстречу.
— Ну, иди сюда, самозванец! — ласково сказал он. — Иди, иди, я тебя не трону!
— Сам ты самозванец! — неожиданно для самого себя обиделся я.
— А это мы посмотрим! — все так же ласково возразил Аркадий. — Посмотрим, поглядим… — пропел он, все приближаясь ко мне. — Значит, Селиванов меня обозвал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96