– Они скоро вернутся – столько мяса тут оставили, да и нас, гм-гм, не отказались бы оприходовать. Выжать то есть.
Как иллюстрация к последним словам послышалось бульканье – Грумпель тоже занимался своего рода выжиманием: усевшись на свое старое место возле разоренного стола, он разливал из большой фляги – до этого он был занят собиранием чарок, раскиданных бурей событий по всей полянке.
– Маски можно снять с этих… – сглотнув, добавил старик и махнул головой в сторону убитых.
– Брыдлу никакая маска не налезет, – подал рассудительное замечание Грумпель. Склайс с досадой стукнул себя по лбу.
– Тогда… Я знаю! Вот что надо делать! – Несомненно, он был оптимистом по жизни и продолжал оставаться им за считаные дни до конца света. – Бргрдл побежит изо всех сил, а мы в масках быстренько пойдем следом. Отбежит на сколько сможет, потом, конечно, упадет, а мы его закамуфлируем…
– Она, – сказал Степан, усаживаяь рядом с Грумпелем. – Брдл – это она. Она отменный воин, ей все нипочем. И я могу сказать точно, даже не спрашивая, что она никуда не побежит. Мне тоже придется остаться рядом. Так что уходите без нас.
Выслушав это предложение, Склайс со вздохом сел и достал из кармана кусок хрюпа.
Вот ведь как получалось! Мужики вернулись, чтобы их освободить. И освободили. Зря, что ли, выходит?.. Опять они остаются ждать выжимате-лей? Степан принял рюмку у Грумпеля, торопливо сказал:
– Наши жизни вне опасности – во-первых, мы им нужны живыми. Они нас в прошлый раз хитростью взяли. Но теперь-то уж мы им покажем!
– А я вам помогу, – сказал Грумпель и без перехода предложил: – Выпьем!
Выпили. Арл тоже не осталась в стороне. Грумпель тихо крякнул, а Склайс залучился такой гордостью, словно сам лично ее выдрессировал, когда драконица аккуратно взяла чашку зубами за краешки и быстро выпрямилась, запрокидывая голову. С такими матерыми приемчиками она легко вписалась бы в любое застолье, а после третьей все бы уже воспринимали ее запросто, почти как обычную собутыльницу, разве что слегка страшноватую.
Звеньк – драконица наклонилась, поставив пустую посуду на свободное место, рядом со Степановой. Оторвав от нее завороженный взгляд, Склайс стал быстренько разливать по новой.
– Ну что с вами делать, – сказал он, выпрямляясь с чаркой в руке. – Придется и мне остаться.
– Вам нельзя, – решительно возразил Степан. – Мы – другое дело: Арл неуязвима, даже для ракет. А я… – надо было как-то объяснить им, и он объяснил: – Я – ну просто чертовски везучий парень.
Грумпель шумно вздохнул:
– Все здешние дороги к смерти стали слишком коротки. Но все-таки у нас еще есть выбор. Я выбираю – эту.
– А я не собираюсь умирать, – сообщил Склайс, хрустя своим любимым овощем. – Степан говорил, что их ученые уверены: Остров стабилизируется. А их ученые в этом кое-что смыслят! Вот потреплем выжимателей и еще порадуемся на нашей землице.
«Страна контрастов!» – думал Степан. В благополучных мирах все размыто. Катастрофы наводят резкость. Появляются четкие границы, без полутонов, и ты сам высвечиваешься, как персонаж детской сказки – белым либо черным. И тогда собственный цвет может оказаться неожиданным. Но, так или иначе, ты притягиваешься к своим – цвета больше не смешиваются, они проступают: одни люди пытаются тебя «выжимать», а другие, вот поди ж ты, готовы жертвовать за тебя жизнью.
– Знаете, чего я хочу? – Степан глядел на своих друзей – настоящих, в чем не приходилось сомневаться, подаренных ему судьбой за миллиарды парсек от родного дома. – Иногда навещать вас, потом, когда все трудности останутся позади. И посмотреть на ваш Остров – каким он станет?
Они не успели ответить. Вдали родился знакомый нарастающий рокот: скорее всего к отступившим спешило подкрепление. Грумпель вместил все свои чувства в одно емкое слово:
– Выпьем!
Выпили.
Степан отошел подобрать что-нибудь из оружия, в изобилии валявшегося в округе. Быстро обзаведшись стволом, он еще и вдоволь запасся патронами. Арл тем временем порыскала и тоже разжилась автоматами, в количестве четырех – Степан еще подумал, что был бы за нее совершенно спокоен, если бы бргрдлы умели стрелять и, разумеется, попадать в цель с закрытыми глазами. Грумпель со Склайсом не отставали – дело предстояло жаркое.
Потом они стояли наготове, вглядываясь в ватную пелену, заменявшую тут небо. Штурмовик рыскал где-то поблизости, но за пределами видимости: на сей раз он не спешил светиться и сыпать десант прямо пришельцам на головы. Ну разумеется, по последним сведениям, у «островитян» теперь имелся гранатомет – и аппарат берег свое толстое пузо. Взгрустнув по поводу его чрезмерной осторожности – Грумпель уже готовился, задрав в небо пушку, долбануть без промаха, – все пришли к выводу, что нападения надо ждать с земли. Следовало рассредоточиться по границе, что они немедленно и сделали – теперь каждый контролировал свой участок, дожидаясь, пока из плеши полезет враг. Ждать пришлось недолго: наступление началось разом, со всех сторон.
Степан был настроен на серьезную драку, но, Остров свидетель, ТАКОГО он не ожидал: круша руины и поднимая тучи пыли, на приступ маленького оазиса шли человекоподобные громилы с ребристыми забралами вместо лиц. Они наводили ужас, их мощь впечатляла, но скорее всего это все-таки были люди, одетые в специальную броню с мускульным усилением – само собой, пуленепробиваемую, в чем Степан убедился, расстреляв по ним изрядную часть боезапаса. Игнорируя стучавший по панцирям град пуль и почти не стреляя, они надвигались – размеренно и неумолимо, как стихийное бедствие, прущее на твой дом и презирающее суету обреченных хозяев.
Через некоторое время Степану уже пришлось отступать. Вся беда в том, что отступать-то было практически некуда: он пятился, сознавая, что путь до центра островка недолог, а там их зажмут – и вся недолга. Конец сражению. Неподалеку, по правую руку раз за разом бил гранатомет, но, даже если бы Грумпелю удалось пробить брешь в наступающих, Степан не мог уйти с островка, бросив здесь Арл. Однако у самого Грумпеля со Склайсом еще оставалась возможность бежать, тем паче что они, в отличие от двух «инопланетян», были в высшей степени уязвимы и живыми врагам не нужны.
С этой мыслью Степан развернулся и побежал к Склайсу, державшему оборону на противоположном краю: надо было срочно тащить старика в сектор Грумпеля, где, возможно, образовалась лазейка. Достигнув центральной поляны, Ладынин увидел впереди нечто, заставившее его резко затормозить.
На том самом месте, где они недавно застольничали, топтались два крупных таких паучка, знакомой черно-красной расцветки. А между членистоногими стояла женщина, чья наружность также запечатлелась в его памяти:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Как иллюстрация к последним словам послышалось бульканье – Грумпель тоже занимался своего рода выжиманием: усевшись на свое старое место возле разоренного стола, он разливал из большой фляги – до этого он был занят собиранием чарок, раскиданных бурей событий по всей полянке.
– Маски можно снять с этих… – сглотнув, добавил старик и махнул головой в сторону убитых.
– Брыдлу никакая маска не налезет, – подал рассудительное замечание Грумпель. Склайс с досадой стукнул себя по лбу.
– Тогда… Я знаю! Вот что надо делать! – Несомненно, он был оптимистом по жизни и продолжал оставаться им за считаные дни до конца света. – Бргрдл побежит изо всех сил, а мы в масках быстренько пойдем следом. Отбежит на сколько сможет, потом, конечно, упадет, а мы его закамуфлируем…
– Она, – сказал Степан, усаживаяь рядом с Грумпелем. – Брдл – это она. Она отменный воин, ей все нипочем. И я могу сказать точно, даже не спрашивая, что она никуда не побежит. Мне тоже придется остаться рядом. Так что уходите без нас.
Выслушав это предложение, Склайс со вздохом сел и достал из кармана кусок хрюпа.
Вот ведь как получалось! Мужики вернулись, чтобы их освободить. И освободили. Зря, что ли, выходит?.. Опять они остаются ждать выжимате-лей? Степан принял рюмку у Грумпеля, торопливо сказал:
– Наши жизни вне опасности – во-первых, мы им нужны живыми. Они нас в прошлый раз хитростью взяли. Но теперь-то уж мы им покажем!
– А я вам помогу, – сказал Грумпель и без перехода предложил: – Выпьем!
Выпили. Арл тоже не осталась в стороне. Грумпель тихо крякнул, а Склайс залучился такой гордостью, словно сам лично ее выдрессировал, когда драконица аккуратно взяла чашку зубами за краешки и быстро выпрямилась, запрокидывая голову. С такими матерыми приемчиками она легко вписалась бы в любое застолье, а после третьей все бы уже воспринимали ее запросто, почти как обычную собутыльницу, разве что слегка страшноватую.
Звеньк – драконица наклонилась, поставив пустую посуду на свободное место, рядом со Степановой. Оторвав от нее завороженный взгляд, Склайс стал быстренько разливать по новой.
– Ну что с вами делать, – сказал он, выпрямляясь с чаркой в руке. – Придется и мне остаться.
– Вам нельзя, – решительно возразил Степан. – Мы – другое дело: Арл неуязвима, даже для ракет. А я… – надо было как-то объяснить им, и он объяснил: – Я – ну просто чертовски везучий парень.
Грумпель шумно вздохнул:
– Все здешние дороги к смерти стали слишком коротки. Но все-таки у нас еще есть выбор. Я выбираю – эту.
– А я не собираюсь умирать, – сообщил Склайс, хрустя своим любимым овощем. – Степан говорил, что их ученые уверены: Остров стабилизируется. А их ученые в этом кое-что смыслят! Вот потреплем выжимателей и еще порадуемся на нашей землице.
«Страна контрастов!» – думал Степан. В благополучных мирах все размыто. Катастрофы наводят резкость. Появляются четкие границы, без полутонов, и ты сам высвечиваешься, как персонаж детской сказки – белым либо черным. И тогда собственный цвет может оказаться неожиданным. Но, так или иначе, ты притягиваешься к своим – цвета больше не смешиваются, они проступают: одни люди пытаются тебя «выжимать», а другие, вот поди ж ты, готовы жертвовать за тебя жизнью.
– Знаете, чего я хочу? – Степан глядел на своих друзей – настоящих, в чем не приходилось сомневаться, подаренных ему судьбой за миллиарды парсек от родного дома. – Иногда навещать вас, потом, когда все трудности останутся позади. И посмотреть на ваш Остров – каким он станет?
Они не успели ответить. Вдали родился знакомый нарастающий рокот: скорее всего к отступившим спешило подкрепление. Грумпель вместил все свои чувства в одно емкое слово:
– Выпьем!
Выпили.
Степан отошел подобрать что-нибудь из оружия, в изобилии валявшегося в округе. Быстро обзаведшись стволом, он еще и вдоволь запасся патронами. Арл тем временем порыскала и тоже разжилась автоматами, в количестве четырех – Степан еще подумал, что был бы за нее совершенно спокоен, если бы бргрдлы умели стрелять и, разумеется, попадать в цель с закрытыми глазами. Грумпель со Склайсом не отставали – дело предстояло жаркое.
Потом они стояли наготове, вглядываясь в ватную пелену, заменявшую тут небо. Штурмовик рыскал где-то поблизости, но за пределами видимости: на сей раз он не спешил светиться и сыпать десант прямо пришельцам на головы. Ну разумеется, по последним сведениям, у «островитян» теперь имелся гранатомет – и аппарат берег свое толстое пузо. Взгрустнув по поводу его чрезмерной осторожности – Грумпель уже готовился, задрав в небо пушку, долбануть без промаха, – все пришли к выводу, что нападения надо ждать с земли. Следовало рассредоточиться по границе, что они немедленно и сделали – теперь каждый контролировал свой участок, дожидаясь, пока из плеши полезет враг. Ждать пришлось недолго: наступление началось разом, со всех сторон.
Степан был настроен на серьезную драку, но, Остров свидетель, ТАКОГО он не ожидал: круша руины и поднимая тучи пыли, на приступ маленького оазиса шли человекоподобные громилы с ребристыми забралами вместо лиц. Они наводили ужас, их мощь впечатляла, но скорее всего это все-таки были люди, одетые в специальную броню с мускульным усилением – само собой, пуленепробиваемую, в чем Степан убедился, расстреляв по ним изрядную часть боезапаса. Игнорируя стучавший по панцирям град пуль и почти не стреляя, они надвигались – размеренно и неумолимо, как стихийное бедствие, прущее на твой дом и презирающее суету обреченных хозяев.
Через некоторое время Степану уже пришлось отступать. Вся беда в том, что отступать-то было практически некуда: он пятился, сознавая, что путь до центра островка недолог, а там их зажмут – и вся недолга. Конец сражению. Неподалеку, по правую руку раз за разом бил гранатомет, но, даже если бы Грумпелю удалось пробить брешь в наступающих, Степан не мог уйти с островка, бросив здесь Арл. Однако у самого Грумпеля со Склайсом еще оставалась возможность бежать, тем паче что они, в отличие от двух «инопланетян», были в высшей степени уязвимы и живыми врагам не нужны.
С этой мыслью Степан развернулся и побежал к Склайсу, державшему оборону на противоположном краю: надо было срочно тащить старика в сектор Грумпеля, где, возможно, образовалась лазейка. Достигнув центральной поляны, Ладынин увидел впереди нечто, заставившее его резко затормозить.
На том самом месте, где они недавно застольничали, топтались два крупных таких паучка, знакомой черно-красной расцветки. А между членистоногими стояла женщина, чья наружность также запечатлелась в его памяти:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72