Глаза Сары стали привыкать к темноте, она различила его силуэт. Нэш примостился на краю стола. Его голос прорезал темноту — ровный, безучастный. Он медленно выговаривал слова, и это делало их весомыми.
— Кое-кто считает… что у меня нет совести.
Если раньше Саре было страшно, то теперь она пришла в ужас. О, она с легкостью готова была поверить, что люди считают его бессовестным. Но сама-то она в это верила?
— Почему вы пришли, Сара?
Такой невозмутимый. И почему он так спокоен, когда она вся едва держится на ногах от страха и смущения? Сара выпила залпом оставшееся вино и поставила пустой стаканчик на стол.
— Я не знаю.
Голос у нее слегка дрожал, но она надеялась, что Нэш этого не заметил. Он не настолько хорошо ее знал, чтобы заметить. Он вообще ее не знал, если на то пошло.
— От скуки?
— Нет. — Не станет она ему признаваться, что думала о нем, вспоминала, не могла выбросить его из головы. Нет, уж такого удовольствия она ему не доставит. — Ну… пожалуй, да. Пожалуй, скука тоже сыграла свою роль.
— Я так и думал.
В его голосе прозвучало чуть ли не облегчение. Часы на столе тихонько гудели, цифры светились в темноте, отсчитывая стремительно ускользающее время.
— У меня не было другого выхода. Мне пришлось так поступить, — путано объяснила она.
— Что вы имеете в виду? Одержимость? Навязчивую идею?
— Я не знаю. Может быть.
— У меня самого бывают навязчивые идеи. Нэш встал. Двинулся к ней. Налил еще вина в ее стаканчик, а сам поднес бутылку к губам, запрокинул голову и сделал большой глоток прямо из горлышка.
Сара выпила вино как лекарство. А выпив, отставила пустой стаканчик и начала раздеваться.
Нэш сделал еще глоток дешевого вина, содрогнулся, завинтил бутылку и, подняв голову, увидел, что Сара стягивает с себя свитер и бросает его на пол. Не сводя с нее глаз, он отставил бутылку в сторону. Сколько раз он вспоминал о ней за последние две недели? Сколько раз боролся с искушением отправиться в магазин или проехать по улице мимо ее дома, останавливая себя в самый последний момент?
И вот теперь она здесь. Стоит перед ним. Снимает с себя одежду. Ведет себя так, будто ей это не впервой, будто она занимается этим каждый день. Будто это какое-то деловое соглашение между ними.
Он хотел ее. Бог свидетель, он страстно хотел ее.
И он даже бросил ей вызов. Так откуда же у него теперь такое чувство, что все пошло наперекосяк?
— Вы все еще хотите меня? — прошептала Сара.
У Нэша вырвался тихий стон. Разве не об этом он мечтал целыми днями? Разве не это снилось ему каждую ночь?
Часы у него за спиной издали скрипучий звук, отмерявший каждые полчаса.
20.30.
Он собирался поступить благородно, он как раз открыл рот, чтобы сказать, что, пожалуй, не стоит этого делать, но тут она расстегнула лифчик и уронила его на пол. Его глаза привыкли к темноте. И хотя Сара закрыла жалюзи, он все-таки различал очертания ее груди, темные кружки сосков.
В паху у него запульсировала кровь, он ощутил возбуждение.
Сара тем временем сняла джинсы.
За ними последовали трусики.
Ее бледная кожа светилась в полутьме. Нэш видел темный треугольник волос внизу ее живота. Сара опустилась на кровать и вытянулась на спине, длинные волосы веером рассыпались по подушке, груди торчали вверх двумя холмиками, под кожей четко обозначились ребра. Плоский живот. Длинные стройные ноги.
— Скорее… Чего ты ждешь?
Голос у нее был хриплый и напряженный. В нем звучала чуть ли не паника.
Нэш всегда любил эротическую игру, предшествующую совокуплению. Ему нравилось доводить женщину до последней черты, возбуждать ее руками, губами, языком и только потом овладевать ею. Нет на свете ничего более волнующего, более эротичного, чем женщина, испытывающая оргазм, пока он пробует ее на вкус. Ему всегда хотелось быть на месте в тот самый момент, когда она замрет, напряжется и содрогнется…
Но Сара хотела всего лишь примитивного полового акта и больше ничего.
Нэш стащил через голову только что надетую футболку, осторожно оттягивая резинку, потому что возбуждение мешало ему, освободился от своих тренировочных брюк и отшвырнул их ногой.
Воздух охладил его пылающую кожу.
Две узкие полоски света падали на нее, освещая соблазнительные участки тела. Шею. Одну грудь с розовым соском. Бедро.
И тут он заменил, что она не сняла носки.
Нэш улыбнулся. Опершись коленом о матрац, он взял ее ногу, провел пальцами от колена к лодыжке, стянул носки один за другим и поставил ее босые ступни к себе на бедра. Опять его пальцы заскользили, на этот раз от лодыжек к коленям и обратно. Обхватив обеими руками тонкие щиколотки Сары, он передвинул ее ступни повыше.
Он ожидал, что она немедленно раскроется, но этого не произошло. Тогда он подхватил ее под колени.
— Сара?..
Она раздвинула ноги и повернула голову набок. Он видел, как напряглись жилы на ее тонкой, длинной шее. Видел ее полураскрытые губы.
— Скорее, — прошептала она, задыхаясь. — Скорее.
Нэш опустился между ее ног, предварительно поцеловав живот. Потом передвинулся выше, прижался грудью к ее груди, животом к ее животу, Готовый проникнуть в нее.
Кровь гудела у него в висках, но даже сквозь этот шум пробивался настойчивый голос, твердивший, что все неправильно, что так не занимаются любовью. Нэш и сам не знал, как это называется, но любовью они точно не занимались. Черт побери, они даже ни разу не поцеловались!
Она его просто использует. Вот как это называется. Он почувствовал ее пальцы, обхватившие его ягодицы — они нетерпеливо тянули его вниз, звали овладеть ею поскорее.
С его лица сорвались капли пота и упали на нее. Кровь гудела, стучала…
Допустим, она его использует. Ну и что? Нэш содрогнулся всем телом, его напряженный член болезненно пульсировал. Он сделал выпад. Сильный и длинный бросок вперед.
И ничего. Проникновения не произошло. Ее тело сместилось от толчка, так и не приведшего к соитию. Прерывисто дыша, Нэш приподнял ее бедра и провел рукой по мягкому гнездышку волос, просунул палец в нежные складки плоти. Он нахмурился. Просунул палец еще глубже и нахмурился еще больше.
Она была совершенно сухой. Как пустыня. Нэш поднялся на локтях, упираясь коленями в матрац между ее бедер, но все еще прижимаясь животом к ее животу. Он тяжело дышал, его грудь бурно вздымалась и опадала. Он заглянул ей в лицо. Их тела переместились на кушетке, и теперь тонкая полоска света падала ей на лицо. И он увидел, что глаза Сары крепко-накрепко зажмурены. Какого черта?
12
Ей полагалось быть горячей и влажной, ей полагалось таять от желания, вместо этого она была суха, ее зубы были стиснуты, тело словно сведено судорогой и напряжено в ожидании боли.
— Не останавливайтесь.
— Вы же не хотите… чтобы я взял вас насильно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77