Ира нервно передернулась, обхватила себя пальцами за локти, покачала головой:
– А незачем говорить кому бы то ни было.
– Но при этом также считаешь, что и тебе грозит опасность? – настойчиво продолжал он.
И она решилась:
– Ладно, не хотела я тебе об этом говорить… Чтобы ты еще больше нам не завидовал. Понимаешь, Косте в какой-то момент надоело быть редактором.
Он попробовал писать сценарий этого бездарного ток-шоу, тем более что сценарист приболел. Грипп у него случился. Заготовки у них были, конечно, и этот сценарист, хотя и гриппозный, все равно через каждые полчаса туда звонил, работал… А Костя написал свой сценарий.
Он напряженно слушал, не перебивая, пожирал ее жадными глазами.
– Я читала этот сценарий, – еще тише проговорила она. – Мне он не понравился.
– Почему? – выдавил он.
– А я скажу. Слишком все откровенно, не для нашего телевидения. Ты обращал внимание, что в этих ток-шоу все известно заранее? Все отрепетировано, все просчитано. Не говоря уже о том, что никаких прямых эфиров быть не может.
– Ну? Это все знают!
– И Костя знал, конечно… И все же написал такое. Ты ведь помнишь, как построено это шоу, эти дурацкие «Перевертыши». Глупости, в сущности.
Сперва появляется какой-то известный человек – артист, политик, ну, спортсмен какой-нибудь. Сидит этот несчастный, и помимо ведущего на площадке появляется кто-то, кто этого человека знает.
И начинает о нем что-то рассказывать, якобы какие-то тайны. Смешно слушать – никакие это не тайны. Зал может задать пару вопросов участникам. Потом появляется еще один знакомый главного лица и начинает рассказывать о нем что-то прямо противоположное. Ну, если первый говорил, что это хороший семьянин, то второй вдруг вспоминает, что у этого человека пять штук любовниц. Зал охает, ахает… Ведущий делает вид, что слышит это в первый раз. Остренькая такая передачка. Но насквозь фальшивая. Потому что ничего по-настоящему важного ни первому, ни второму свидетелю сказать не дадут. Так мало того, идея передачи содрана с других шоу, более известных. Шоу-то новое…
– Ну, ну? – подгонял ее Саша.
– А вот Костя решил внести новую жизнь в эту передачку. Он хотел, чтобы она стала по-настоящему острой. Он мне говорил, что если шоу будет и дальше делаться в таком роде, то скоро весь проект заглохнет… Я не знаю – ему виднее. Он показал свой сценарий начальству. Они, конечно, отклонили… Сказали ему, что не нуждаются в его услугах как сценариста и чтобы он лучше добросовестно делал свою работу и оставил свои планы при себе.
Она внезапно замолчала. Саша, не дождавшись продолжения, недоверчиво спросил:
– И это все?
– Все.
– Не может быть! – Да это же чепуха! Его убили, ты понимаешь – убили! Его не за что было убивать!
– Я рассказала тебе только то, что узнала от него! – отчеканила она.
– А есть еще что-то?
Она кивнула:
– Я выложила тебе все факты, которыми располагала. Теперь пойдут пустые слова. Мои мысли, мои подозрения… После этой истории со сценарием он стал бояться. Не знаю, кого и чего. Но боялся страшно. Ты же знаешь, что Костя всегда возвращался поздно. Как-то вернулся в третьем часу ночи – такого еще не было.
Я спросила: «Как же ты добрался? Ведь метро уже не ходит!» А он сказал, что поймал машину. Это при его-то мизерных заработках, при его расчетливости!
– Мизерные заработки? А ты говорила, что он мечтал купить машину, – вставил Саша.
– Теперь он никогда ее не купит, – вздохнула Ирина. – Но, конечно, не это важно, а то, что он совсем в ту ночь не лег спать. Он стоял на кухне, при погашенном свете, и смотрел вниз, на улицу.
Я уже спала, потом проснулась, уже на рассвете, под утро. Вышла в коридор, заглянула на кухню, тихонько позвала его… Ты бы видел, как он подскочил!
Глаза дикие, больные… Я пыталась выяснить, что он там высматривал… Ничего не добилась.
– Может, ему просто не спалось? – предположил Саша. – Ты слишком впечатлительна. Ищешь повод испугаться…
– Да пошел ты! – разозлилась она. – Я что – Костю не знаю?! Не спалось ему?! Да он приходил с работы как выжатый, часто даже не умывался! Падал в койку и засыпал до часу дня! А в ту ночь он выглядел еще хуже! Даже есть не захотел, так устал! И тем не менее торчал у окна всю ночь…
– Успокойся, – махнул рукой Саша. – Если это все, что ты можешь сказать…
– Не все! Ему часто кто-то звонил! – выпалила она. – Он разговаривал с этим человеком так: "Да.
Нет. Я же вам сказал, что ничего не хочу знать. Вы не имеете права предъявлять мне претензии. Вы ничего не докажете!"
Она так похоже изобразила отрывистую речь покойного мужа, что Саша развел руками:
– Актриса в тебе еще жива!
– А, плевать. – Она закурила. – Эти звонки обычно раздавались днем, перед его уходом на работу. Он всегда оказывался дома. Мне не удавалось снять трубку и хотя бы узнать, кто говорит – мужчина или женщина. Я даже этого не знаю – что я следователю могу предъявить?! Телефон у нас самый простой, без определителя, так что ему волей-неволей приходилось брать трубку… А он так не хотел говорить с этим человеком! Я видела, как ему тяжело, как страшно, как он психует… Однажды он сорвался и заорал туда: "Больше чтобы не звонили!
Отвяжитесь от меня!" И бросил трубку. Никогда не видела его таким разъяренным. Но мне и тогда не удалось ничего из него вытащить. Он только и сказал, что это не мое дело. Когда я спросила, не с телевидением ли связаны эти неприятности, промолчал. А с чем еще это могло быть связано?
– С чем угодно, – возразил Саша. – А что ты вообще знала о муже?
– Что? – Она искренне удивилась. – Да я все о нем знала, до последнего времени!
– Ладно, но про звонки с угрозами ты все равно могла бы рассказать следователю! Ты что – совсем милиции не доверяешь?
– Я бы рассказала… – замялась она. – Но я боюсь, что он куда-то вляпался… А если начнется расследование, мне конец.
– Почему?!
– А почему его убили? Нет, я должна молчать.
Я чувствую! Я это поняла сегодня на кладбище…
Саша, эти люди работали с ним вместе, наверное, не один литр кофе выпили в буфете, не один час проговорили по душам… А держались как совершенно чужие. Никого из начальства не было. Пришли только люди его уровня… Начальство даже венка не прислало. Постыдились бы – они же подозрительно себя ведут! А те, кто явился?! Саша, они пришли на кладбище только потому, что иначе было бы неприлично. Они не желали туда идти!
– Знаешь, кладбище – это развлечение на любителя, – постарался он сострить, но тут же получил обжигающую пощечину:
– Не смей так говорить о нем!
Ирина будто с изумлением посмотрела на свою ладонь, нанесшую удар, прижала эту руку к глазам и истерично всхлипнула. Саша сидел на краю постели как манекен – слишком прямо, с неестественной слабой улыбкой, с неподвижным взглядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99