Сердце его бешено заколотилось. «Неужели что-нибудь с Самантой?! – промелькнула у него мысль. – Может быть, Чародей заартачился или свалился в реку? Не пострадала ли Сэм?»
Ничего узнать в этот момент он не мог: после серии прыжков они приблизились к лабиринту. До него снова донесся взволнованный гул – что-то случилось с всадником и лошадью, идущими впереди. Но раздумывать было некогда, и Каллен увидел, что произошло, как раз перед тем, как Гордый собирался прыгнуть в воду: лошадь сбросила всадника прямо под ноги коню Каллена. Испугаться Каллен не успел – Гордый взвился в воздух и перелетел неожиданное препятствие, не задев ни лошади, ни всадника. Он благополучно опустился в воду, подняв фонтан брызг, и, оказавшись на противоположном берегу, с легкостью преодолел еще один барьер.
– Молодец! Покажи им всем, как надо работать! – Каллен ободряюще похлопал лошадь по шее.
Он промок с головы до ног, но душ пришелся очень кстати: им с Гордым как раз не мешало охладиться. Каллен сверил время – тридцать секунд опережения. Он перевел коня на легкий галоп.
– Не спеши, парень, береги силы.
Но Гордый, казалось, с каждым препятствием становился сильнее. У Каллена кровь стучала в висках, ему сейчас все было по плечу. Они дышали с Гордым одним дыханием и двигались как единое целое. Гордый легко оставил позади двадцатый барьер и двинулся дальше. Каллен ликовал. И как можно было предпочесть этой радости душные кабинеты Нью-Йорка, Лондона и Гонконга?!
Наконец последнее препятствие было пройдено, и Каллен понесся к финишной черте, не замечая ничего, кроме топота копыт и ударов собственного сердца. Он пересек линию финиша с победным криком и с неохотой пустил Гордого шагом. И конь, и всадник тяжело дышали.
– Ну что, повторим! – подмигнул Каллен хронометристке.
– Сожалею, мистер Маккензи, – улыбнулась девушка, – но у каждого наездника одна попытка. Однако вам не о чем беспокоиться: вы пока на первом месте.
– Но на маршруте еще достаточно наездников, – с довольной улыбкой заметил Каллен, – поглаживая Гордого по сильной шее. «Саманта!» – вдруг вспомнил он. – А как Саманта Ларк? У нее все в порядке?
– О да, у нее все замечательно, – ответила хронометристка, следя глазами за следующим всадником, заканчивавшим дистанцию. Это был тот, который свалился в пруд.
– Но у двадцать второго препятствия я слышал какой-то шум…
– А, это Джэмисон Портер, – сказала девушка, заглянув в свои записи. – Он шел перед Самантой Ларк. Ему крупно не повезло: сломал ногу. А лошадь не пострадала.
– Слава богу! – воскликнул Каллен, думая, естественно, о Саманте, а не о лошади Портера.
Спешившись, он повел Гордого на осмотр к доктору Макларену и, получив допуск на следующий этап, отправился к родителям.
– Это было зрелище! – Кинан казался очень довольным.
– Спасибо, отец. – Каллен улыбнулся во весь рот: это была наивысшая похвала, которую он мог услышать из уст отца.
– Ну и вид у тебя, – заметила Лорел.
– Но я первый!
– За тобой идут еще около десятка наездников, – несколько охладил его пыл Кинан.
Каллен пожал плечами:
– Согласен, но тем не менее хочу воспользоваться случаем и кое о чем тебя попросить. Отец, подари мне на день рождения Гордого. Я бы с ним серьезно занялся.
– Если к финалу останешься в первой пятерке, он – твой. В другом случае можешь о нем и не мечтать.
– Слушаюсь, сэр. – Каллен рассмеялся от переполнявшей его радости: он выступил отлично, день выдался прекрасный, и рядом была его семья.
Спустя полчаса после того, как Чародей без единого штрафного очка завершил маршрут, Саманта уже направляла Флору к первому рубежу. Когда она приближалась к пятому препятствию, Каллен, передав Гордого заботам конюха, в приподнятом настроении вновь присоединился к родителям, чтобы вместе с ними понаблюдать, как идут дела у Саманты.
Когда она добралась до опасного места – водной преграды, – к ним подошла Эрин.
– Ну, как она?
– Отлично, – ответил Каллен, скосив на нее глаза. – А где ты была?
– Пожелала удачи Ноэлю. Кому-то же надо было это сделать!
– Предательница! – изрек Каллен.
– Такое уж у меня доброе сердце, – вздохнула Эрин.
Каллен видел на экране, как Саманта направила Флору к лабиринту. Он задержал дыхание, следя, как лошадь прыгнула в пруд, пересекла его в положенные три прыжка и выскочила на берег. Сердце у Каллена замерло, но Флора безукоризненно преодолела барьер.
– Умница! – воскликнул он, с облегчением переведя дух.
После двадцатого препятствия Флора едва не села на задние ноги, но Саманта смогла ее удержать.
– Молодец, – одобрил Кинан.
– Ой! – внезапно вскрикнула Эрин, и Каллен только тогда осознал, что изо всех сил стиснул ее руку, глядя, как Саманта выправляет Флору.
– Извини, пожалуйста. – Он поспешно выпустил тонкие пальцы.
– Каллен! – сверкнула глазами Эрин. – С музыкантами шутки плохи. Если бы ты повредил мне руку…
– Извини, я не нарочно.
– Нас только тронь, крупно пожалеешь!
– Я это учту, – сказал Каллен, целуя ей пальцы.
– Вот и она! – объявила Лорел.
Все одновременно повернули головы и увидели, как Саманта с Флорой, чисто преодолев последний барьер, галопом приближаются к финишу.
– Время? – спросил Каллен у отца.
– Без штрафных очков, – улыбнулся Кинан. – Все выполнено чисто.
– Слава всем богам, покровителям конников! – пробормотал Каллен и снова схватил Эрин за руку, но уже не так сильно. – Пойдем к ней!
Когда они подошли к Саманте, Энди уводил Флору. Он был просто неотразим: весь в черной коже, с выкрашенными в честь торжественного случая в бирюзовый цвет волосами.
– Ты красиво шла, – похвалил Каллен.
– Иногда я просто не выношу лошадей, – криво улыбнулась Саманта. – Они чертовски непредсказуемы! Я знала, что лошади и всадники стабильно падают на восьмом, шестнадцатом и двадцать втором номерах. Она же их прошла блестяще – и вдруг поскользнулась на траве!
– Но ты же ее выправила. – Эрин с улыбкой обняла сестру. – Мы видели, как это у тебя здорово получилось.
– Я до того разозлилась, что готова была ее на себе перетащить!
Каллен улыбнулся. Ему было знакомо это желание – в юности он не раз чувствовал на соревнованиях то же самое.
– Когда твой следующий заезд?
– Не раньше часа дня.
– Повезло, – поморщился он. – Самая жара! Растаешь, как свечка.
– Ничего мне не сделается, я здесь родилась и выросла, – возразила Саманта.
– Все равно, если не будешь осторожна, заработаешь солнечный удар. – Он обнял ее за плечи и настойчиво развернул в сторону дома. – Тебе необходимо принять душ, отдохнуть и поесть. Надеюсь, ты еще не совсем забыла, что такое еда?
– Я завтракала, – обиделась Саманта.
– Бутерброды – не завтрак. – Каллен энергично пробирался сквозь толпу зрителей и наездников, таща за собой Саманту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Ничего узнать в этот момент он не мог: после серии прыжков они приблизились к лабиринту. До него снова донесся взволнованный гул – что-то случилось с всадником и лошадью, идущими впереди. Но раздумывать было некогда, и Каллен увидел, что произошло, как раз перед тем, как Гордый собирался прыгнуть в воду: лошадь сбросила всадника прямо под ноги коню Каллена. Испугаться Каллен не успел – Гордый взвился в воздух и перелетел неожиданное препятствие, не задев ни лошади, ни всадника. Он благополучно опустился в воду, подняв фонтан брызг, и, оказавшись на противоположном берегу, с легкостью преодолел еще один барьер.
– Молодец! Покажи им всем, как надо работать! – Каллен ободряюще похлопал лошадь по шее.
Он промок с головы до ног, но душ пришелся очень кстати: им с Гордым как раз не мешало охладиться. Каллен сверил время – тридцать секунд опережения. Он перевел коня на легкий галоп.
– Не спеши, парень, береги силы.
Но Гордый, казалось, с каждым препятствием становился сильнее. У Каллена кровь стучала в висках, ему сейчас все было по плечу. Они дышали с Гордым одним дыханием и двигались как единое целое. Гордый легко оставил позади двадцатый барьер и двинулся дальше. Каллен ликовал. И как можно было предпочесть этой радости душные кабинеты Нью-Йорка, Лондона и Гонконга?!
Наконец последнее препятствие было пройдено, и Каллен понесся к финишной черте, не замечая ничего, кроме топота копыт и ударов собственного сердца. Он пересек линию финиша с победным криком и с неохотой пустил Гордого шагом. И конь, и всадник тяжело дышали.
– Ну что, повторим! – подмигнул Каллен хронометристке.
– Сожалею, мистер Маккензи, – улыбнулась девушка, – но у каждого наездника одна попытка. Однако вам не о чем беспокоиться: вы пока на первом месте.
– Но на маршруте еще достаточно наездников, – с довольной улыбкой заметил Каллен, – поглаживая Гордого по сильной шее. «Саманта!» – вдруг вспомнил он. – А как Саманта Ларк? У нее все в порядке?
– О да, у нее все замечательно, – ответила хронометристка, следя глазами за следующим всадником, заканчивавшим дистанцию. Это был тот, который свалился в пруд.
– Но у двадцать второго препятствия я слышал какой-то шум…
– А, это Джэмисон Портер, – сказала девушка, заглянув в свои записи. – Он шел перед Самантой Ларк. Ему крупно не повезло: сломал ногу. А лошадь не пострадала.
– Слава богу! – воскликнул Каллен, думая, естественно, о Саманте, а не о лошади Портера.
Спешившись, он повел Гордого на осмотр к доктору Макларену и, получив допуск на следующий этап, отправился к родителям.
– Это было зрелище! – Кинан казался очень довольным.
– Спасибо, отец. – Каллен улыбнулся во весь рот: это была наивысшая похвала, которую он мог услышать из уст отца.
– Ну и вид у тебя, – заметила Лорел.
– Но я первый!
– За тобой идут еще около десятка наездников, – несколько охладил его пыл Кинан.
Каллен пожал плечами:
– Согласен, но тем не менее хочу воспользоваться случаем и кое о чем тебя попросить. Отец, подари мне на день рождения Гордого. Я бы с ним серьезно занялся.
– Если к финалу останешься в первой пятерке, он – твой. В другом случае можешь о нем и не мечтать.
– Слушаюсь, сэр. – Каллен рассмеялся от переполнявшей его радости: он выступил отлично, день выдался прекрасный, и рядом была его семья.
Спустя полчаса после того, как Чародей без единого штрафного очка завершил маршрут, Саманта уже направляла Флору к первому рубежу. Когда она приближалась к пятому препятствию, Каллен, передав Гордого заботам конюха, в приподнятом настроении вновь присоединился к родителям, чтобы вместе с ними понаблюдать, как идут дела у Саманты.
Когда она добралась до опасного места – водной преграды, – к ним подошла Эрин.
– Ну, как она?
– Отлично, – ответил Каллен, скосив на нее глаза. – А где ты была?
– Пожелала удачи Ноэлю. Кому-то же надо было это сделать!
– Предательница! – изрек Каллен.
– Такое уж у меня доброе сердце, – вздохнула Эрин.
Каллен видел на экране, как Саманта направила Флору к лабиринту. Он задержал дыхание, следя, как лошадь прыгнула в пруд, пересекла его в положенные три прыжка и выскочила на берег. Сердце у Каллена замерло, но Флора безукоризненно преодолела барьер.
– Умница! – воскликнул он, с облегчением переведя дух.
После двадцатого препятствия Флора едва не села на задние ноги, но Саманта смогла ее удержать.
– Молодец, – одобрил Кинан.
– Ой! – внезапно вскрикнула Эрин, и Каллен только тогда осознал, что изо всех сил стиснул ее руку, глядя, как Саманта выправляет Флору.
– Извини, пожалуйста. – Он поспешно выпустил тонкие пальцы.
– Каллен! – сверкнула глазами Эрин. – С музыкантами шутки плохи. Если бы ты повредил мне руку…
– Извини, я не нарочно.
– Нас только тронь, крупно пожалеешь!
– Я это учту, – сказал Каллен, целуя ей пальцы.
– Вот и она! – объявила Лорел.
Все одновременно повернули головы и увидели, как Саманта с Флорой, чисто преодолев последний барьер, галопом приближаются к финишу.
– Время? – спросил Каллен у отца.
– Без штрафных очков, – улыбнулся Кинан. – Все выполнено чисто.
– Слава всем богам, покровителям конников! – пробормотал Каллен и снова схватил Эрин за руку, но уже не так сильно. – Пойдем к ней!
Когда они подошли к Саманте, Энди уводил Флору. Он был просто неотразим: весь в черной коже, с выкрашенными в честь торжественного случая в бирюзовый цвет волосами.
– Ты красиво шла, – похвалил Каллен.
– Иногда я просто не выношу лошадей, – криво улыбнулась Саманта. – Они чертовски непредсказуемы! Я знала, что лошади и всадники стабильно падают на восьмом, шестнадцатом и двадцать втором номерах. Она же их прошла блестяще – и вдруг поскользнулась на траве!
– Но ты же ее выправила. – Эрин с улыбкой обняла сестру. – Мы видели, как это у тебя здорово получилось.
– Я до того разозлилась, что готова была ее на себе перетащить!
Каллен улыбнулся. Ему было знакомо это желание – в юности он не раз чувствовал на соревнованиях то же самое.
– Когда твой следующий заезд?
– Не раньше часа дня.
– Повезло, – поморщился он. – Самая жара! Растаешь, как свечка.
– Ничего мне не сделается, я здесь родилась и выросла, – возразила Саманта.
– Все равно, если не будешь осторожна, заработаешь солнечный удар. – Он обнял ее за плечи и настойчиво развернул в сторону дома. – Тебе необходимо принять душ, отдохнуть и поесть. Надеюсь, ты еще не совсем забыла, что такое еда?
– Я завтракала, – обиделась Саманта.
– Бутерброды – не завтрак. – Каллен энергично пробирался сквозь толпу зрителей и наездников, таща за собой Саманту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78