И тогда в порыве отчаяния она признается матери, что ждет ребенка не от Коли, поэтому замуж за него идти не может. Улавливаешь фишку?
— Нет. По-моему, ты бредишь. Как она может рассказать матери, что ждет ребенка от ее мужа?
— Я же не сказал, что Мила раскроет все свои карты. Ирина, понятное дело, попытается ее раскрутить на предмет того, от кого родится ее первый внук, но тут уж наша Мила стиснет зубы намертво. Или вынужденно соврет про насилие на темной улице. Про однокурсника какого-нибудь. Неважно, это все ботва, потом долепим.
— Ну, ладно. Предположим, что Мила это скажет. И как мы подведем всю ситуацию к отъезду Семена? Он же сюда никаким краем не относится?
— Еще как относится! — проговорил Анджей тоном завзятого картежника, у которого в рукаве припрятана выигрышная карта, с помощью которой он сейчас сорвет банк. — Чего желает Ирина? Свадьбы дочери любой ценой. Дочь признается, что ждет ребенка отнюдь не от будущего мужа, а от кого-то еще. Что она может предпринять в подобной ситуации? Да просто признаться, что в свое время сделала то же самое! То есть вышла за Родиона, будучи беременной от Семена. Мол, дочка, я так сделала, и ты иди по моим стопам.
— Женька, ты — гений! — заорала я, совершенно забыв, что мы с ним вроде как на ножах. — Это полная чума! За такой поворот сюжета еще премию выпишут! Колись немедленно: что ты придумал дальше?
Анджей польщено осклабился.
— А дальше все просто. Глаза Милы увлажняются слезами, она говорит: «Нам столько было нужно сказать друг другу, если бы я раньше знала, что Семен — мой папочка, а теперь уже поздно», бла-бла-бла далее по тексту. Ирина, само собой, интересуется, почему это вдруг поздно, и узнает, что ее любовник свалил к белым медведям. И вообще он весь из себя, оказывается, героическая личность. Намекнем, что экспедиция очень опасная, Семен может и не вернуться. Все. Бабский вой по полной программе. Ну как, нравится?
— Обалдеть можно. И как ты только это сгенерил?
— Не спрашивай. Я и сам не понял.
Надо ли говорить, что обед прошел у нас в духе полного взаимопонимания, без всяких подколок и выяснения отношений. Поев, мы на пару рванули к компьютеру и принялись перекраивать сюжет в соответствии с Женькиной задумкой. Только не подумайте, что это далось нам легко: сюжет сюжетом, а серия имеет строго определенный хронометраж. Воткнуть лишнюю сцену в готовый сценарный скелет, да еще такую важную, а значит, длинную, как разговор Милы с матерью — это вам не хухры-мухры. Мне пришла в голову удачная мысль разбить эту сцену надвое между смежными сериями. В первой все заканчивается словами Милы «я жду ребенка не от Коли», а уж все остальное потом. И крючок удачный получился, и напряжения явно добавилось. Но все равно: пока мы справились с поэпизодниками, на улице сгустились сумерки и зажглись фонари.
— Ну что, может, прервемся?
— Давно пора. У меня уже глаза слезиться начали. Да и желудок бунтует.
— Ой, а я ужин-то и не приготовила! Сейчас побегу, сварганю что-нибудь.
— Не суетись. Предлагаю отметить наш трудовой порыв на более высоком уровне.
— Это как?
— В доме напротив ресторан. Кормят на убой, хотя и однообразно. Я у них за неделю все фирменные блюда перепробовал. Но в целом рекомендую. Ты как?
— Целиком поддерживаю.
— Тогда собирайся.
— Не подскажешь — какая форма одежды требуется? И вообще как там насчет фейс-контроля?
— Ну, я в джинсах запросто проходил. Фейс-контроль есть, но ненавязчивый. А с какой стати он вообще тебя беспокоит?
— Ты себя в зеркало видел?
— Нет, а что?
— Глаза красные, как у вампира, координация движений в пространстве явно нарушена, поскольку шатаешься от стены к стене. Да и я, чувствую, не лучше выгляжу. Пересидели за компьютером.
— Да забей на это! Кому какое дело? Были бы бабки, а все остальное — по барабану.
Собрались мы буквально за пять минут, поскольку есть хотелось ужасно. Я даже макияж поправить не успела. Ну и ладно. Не такая уж я и страшная, чтоб бояться выйти на люди без боевой раскраски.
Ресторан оказался весьма милым и уютным. Небольшой зальчик, весь в полумраке, вдоль стены отдельные «кабинеты». В один из таких кабинетов мы и зарулили. Я сразу же включила бра на стене, поскольку темноту не слишком уважаю, а Женька подозвал официанта, и тот зажег на столе маленькую свечу. Из-за этого у меня возникло впечатление, что мы словно отделены от остального мира, темного и неприветливого. Маленький светящийся осколок бытия. Во как сказанула!
Анджей, даже не заглядывая в меню, сделал заказ, официант почтительно удалился, и мы принялись ждать.
— А ты, значит, экономист? — неожиданно поинтересовался Женька.
— Ну да. Пришлось. Другие альтернативы были еще кошмарнее. А так, по крайней мере, звучит гордо: экономист-международник, специалист в области внешнеэкономических отношений.
— А, внешнеэкономические сношения…
— Чего?
— Вот даешь! Внешнеэкономические сношения — это когда на глазах мировой общественности Штаты сношают всех, кому нечем от них откупиться или пригрозить. И кто из нас после этого экономист?
— Ладно тебе. Я же говорю: экономист я только в теории. А на практике сам знаешь кто.
— Сценарист-поденщик.
— Звучит как-то обреченно.
— А разве это не так? Подумай сама: творчеством здесь и не пахнет. Пашем, как негры на плантации, и всем сценарным отделом по капле выдавливаем из себя рабыню Изауру. Суррогат, один сплошной суррогат. Любовь — так неземная, злодей непременно такой мерзавец, каких поискать надо. И вообще, заметь: все удачные сериалы держатся исключительно на злодеях. Если главный отрицательный персонаж выглядит истинным исчадием ада, то все в порядке: на его фоне даже самые безликие положительные герои обретут краски. Особенность зрительского восприятия, только и всего. И над всем этим стоим мы, как Карабас-Барабас с его театром марионеток.
— Тебе не нравится то, что мы делаем?
— Нет, конечно. Единственное, что меня радует во всей этой канители, это момент, когда на карточку приходит зарплата. Все.
— Но ты же сам выбрал этот род деятельности!
— И что? Только лишь по этой причине я должен пластаться над всем этим отстоем по полной? Откровенно говоря, в стенах нашей шарашкиной конторы я придерживаюсь одного золотого принципа: будь профессионалом.
— В смысле?
— Работай мало, получай много. И я не скрываю, и никогда не скрывал, что здесь торчу исключительно, чтобы перекантоваться, пока не найду что-то действительно стоящее.
— И что именно?
— Студию, готовую поставить мои проекты.
— Тебе так хочется увидеть свое имя в титрах полнометражки?
Анджей посмотрел на меня так, словно я сморозила какую-то откровенную глупость.
— Знаешь такой фильм «Искания неизведанного»?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69