Альдо прекрасный человек. Алексу повезло, очень повезло.
– Он знает это. Алекс очень любит своего отца.
Дверь вновь открылась, и из палаты вышла медсестра.
– Мистер Абруццо хотел бы видеть вас.
Эллиот вскочил на ноги и подошел к ней.
– Вас обоих, – сказала она, глядя на Броуди.
Они долго молча шли по длинному коридору, пока медсестра не остановила их около кабинета интенсивной терапии.
– Подождите, пожалуйста, здесь.
Броуди подумал, что, возможно, совершает ошибку, но внутренний голос подсказывал, что он должен все рассказать именно сейчас.
– Кстати, Эллиот, о родителях… Я думаю, что тебе пора об этом узнать. Наша мать была женой Альдо.
– Сейчас неподходящее время для шуток! – прорычал Эллиот.
– Я понимаю. И это не шутка.
– Ты говоришь серьезно? — остолбенев, воскликнул Эллиот.
– Абсолютно серьезно.
– Боже! Я не знал… Я даже никогда не подозревал!
– Может быть, сейчас ты будешь говорить с Альдо последний раз. Постарайся понять, как он страдал все эти долгие годы. Прости его.
– Простить его? Я люблю этого старого чудака! – Эллиот зло посмотрел на Броуди. – Но почему, черт возьми, никто не рассказал мне об этом раньше?
– Мне кажется, все боялись Джана. – Броуди подождал несколько мгновений, надеясь, что огонь злобы погаснет в глазах Эллиота. Не погас. – Как бы то ни было, получается, что Алекс – твой единоутробный брат.
Реакция Эллиота была даже сильнее, чем ожидал Броуди.
– Черт меня побери! Ну конечно! – Скорчившись, он без сил прислонился к стене, как будто кто-то сильно ударил его в живот… – Алекс знает?
– Он знает это уже много лет, но Джан не… Вновь появилась прежняя медсестра.
– Мистер Абруццо очень слаб. Постарайтесь не волновать его.
В маленькой комнате, опутанной проводами и заставленной какими-то приборами, за занавеской около кровати стоял Алекс, держа руку своего отца. Позади кровати светились несколько мониторов, которые показывали пульс, давление и другие жизненно необходимые параметры человеческого организма.
Эллиот молча смотрел на человека, который практически научил его ремеслу. Жена Альдо была их матерью! Он все еще не мог свыкнуться с этой мыслью, а Броуди не успел рассказать ему детали. Почему ему никогда это не приходило в голову?
Алекс неожиданно оглянулся, их взгляды встретились, и Эллиот сник. Его брат… Конечно! Сходство легко угадывается. Правда, он не такой широкоплечий, как они с Броуди, но схожие черты очевидны… если ты их ищешь.
Все эти годы пример Алекса висел над ним как злой рок. Алекс всегда был старше и талантливее, ему все легко давалось, в то время как Эллиоту приходилось в тяжких мучениях шаг за шагом постигать искусство виноделия. И при этом они были братьями.
– А, вы уже все здесь, – еле слышно произнес Альдо, когда, открыв глаза, увидел трех молодых людей вокруг своей больничной койки. – Хорошо.
– Не разговаривайте слишком много, – предупредила медсестра.
– Я только… хочу сказать… моим мальчикам… – Обессилев, он опять замолчал.
«Мои мальчики»… Из глаз Эллиота потекли слезы. В голосе Альдо было столько любви и нежности, которых он никогда не видел от родного отца!
– Мы знаем, Альдо, – сказал Броуди. – Мы все знаем о матери.
Старик закрыл глаза, и горькая слеза потекла по его щеке.
– Я любил Линду всем сердцем. Я… я хотел рассказать вам…
Алекс сжал его руку:
– Все в порядке, пап. Они понимают, что Джан не позволял тебе все рассказать.
Альдо медленно открыл глаза. Они смотрели в никуда и, казалось, подернулись какой-то пеленой.
– Я не об этом. Я хочу рассказать вам, как умер Джан.
Броуди остолбенел. История принимала странный и непредсказуемый оборот. Какие открытия их еще ждут?
Альдо посмотрел на Эллиота, затем перевел взгляд на Броуди.
– Ваш отец был гордым, очень гордым человеком. Он ненавидел свою беспомощность и постоянно говорил, что хочет умереть. Я знаю, он просил Марию…
– Он и меня просил помочь ему умереть, – сказал Эллиот. – Но я никогда не считал, что он говорит это серьезно.
– Папа, ты хочешь сказать, что Джан покончил с собой? – спросил Алекс. – Почему же он не дождался приезда Броуди?
– Послать вызов Броуди была твоя идея, а не Джана.
Броуди сам поражался своему спокойствию. Из того, что он узнал о Джане Хоуке, он понял, что этот человек не страдал сентиментальностью. Ни он сам, ни Эллиот сами по себе совершенно не интересовали его. Недаром же Джан выбрал Эллиота только потому, что он родился более крупным.
Монитор, фиксирующий ритмы сердца, загудел. Медсестра подбежала и быстро сделала Альдо какой-то укол. Затем подошла к монитору и стала внимательно изучать его показания.
– Может быть, нам лучше уйти? – предложил Эллиот.
– Нет! – закричал Альдо. – Вы должны выслушать меня. Вы, может быть, догадались, что Джан страдал манией преследования. Она была у него всегда, сколько я его помню, но в последнее время она стала усиливаться. Особенно после того, как его разбил паралич.
Медсестра вышла, но все успели заметить выражение крайней озабоченности на ее лице.
– Джан постоянно старался спрятаться от всех нас, как будто забывал, что сам просил убить его… Однажды Мария рассказала мне о завещании. Это навело меня на мысль. – Он посмотрел на своего сына, и легкая улыбка осветила его лицо. – Я вдруг осознал, что всю свою жизнь работал на Хоука. А что я получил за эти долгие изнурительные годы тяжелого труда? Перед смертью мне нечего оставить моему сыну.
– Я никогда не ждал от тебя…
– Я знаю, знаю. Но мне очень хотелось. Я боялся, что умру раньше Джана. Я обсудил это с Марией. Мы решили, что, когда в очередной раз Джан скажет, что он хочет покончить с собой, мы не будем мешать ему. Мы будем наблюдать и ждать, что произойдет.
Броуди замер, почти догадавшись, к чему идет рассказ умирающего, и на мгновение ему даже захотелось уйти, чтобы ничего не слышать. Но он всегда считал, что лучше знать правду – какой бы она ни была.
– Джан намеренно разогнал свою коляску в направлении бассейна. Мы шли за ним, прячась за кустами. Коляска перевернулась на полной скорости, и он свалился в бассейн, ударившись головой о его край. Он тут же погрузился в воду. – Альдо закрыл глаза; слезы текли по его щекам, а голос был так слаб, что им пришлось наклониться почти к самому его лицу. – Мы могли спасти Джана, но мы не стали этого делать.
35
Воцарилась мертвая тишина, лишь гудели и потрескивали медицинские аппараты. Альдо посмотрел на них, затем его веки дрогнули и медленно закрылись. Губы слабо шевельнулись, но не издали ни единого звука.
Все еще держа руку отца, Алекс наклонился к нему ближе.
– Папа, ты хочешь что-то сказать? Мы не слышим тебя.
– Я, я… Простите меня.
– Мы не осуждаем тебя, папа. – Темно-карие глаза Алекса сверкнули в сторону Броуди и Эллиота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
– Он знает это. Алекс очень любит своего отца.
Дверь вновь открылась, и из палаты вышла медсестра.
– Мистер Абруццо хотел бы видеть вас.
Эллиот вскочил на ноги и подошел к ней.
– Вас обоих, – сказала она, глядя на Броуди.
Они долго молча шли по длинному коридору, пока медсестра не остановила их около кабинета интенсивной терапии.
– Подождите, пожалуйста, здесь.
Броуди подумал, что, возможно, совершает ошибку, но внутренний голос подсказывал, что он должен все рассказать именно сейчас.
– Кстати, Эллиот, о родителях… Я думаю, что тебе пора об этом узнать. Наша мать была женой Альдо.
– Сейчас неподходящее время для шуток! – прорычал Эллиот.
– Я понимаю. И это не шутка.
– Ты говоришь серьезно? — остолбенев, воскликнул Эллиот.
– Абсолютно серьезно.
– Боже! Я не знал… Я даже никогда не подозревал!
– Может быть, сейчас ты будешь говорить с Альдо последний раз. Постарайся понять, как он страдал все эти долгие годы. Прости его.
– Простить его? Я люблю этого старого чудака! – Эллиот зло посмотрел на Броуди. – Но почему, черт возьми, никто не рассказал мне об этом раньше?
– Мне кажется, все боялись Джана. – Броуди подождал несколько мгновений, надеясь, что огонь злобы погаснет в глазах Эллиота. Не погас. – Как бы то ни было, получается, что Алекс – твой единоутробный брат.
Реакция Эллиота была даже сильнее, чем ожидал Броуди.
– Черт меня побери! Ну конечно! – Скорчившись, он без сил прислонился к стене, как будто кто-то сильно ударил его в живот… – Алекс знает?
– Он знает это уже много лет, но Джан не… Вновь появилась прежняя медсестра.
– Мистер Абруццо очень слаб. Постарайтесь не волновать его.
В маленькой комнате, опутанной проводами и заставленной какими-то приборами, за занавеской около кровати стоял Алекс, держа руку своего отца. Позади кровати светились несколько мониторов, которые показывали пульс, давление и другие жизненно необходимые параметры человеческого организма.
Эллиот молча смотрел на человека, который практически научил его ремеслу. Жена Альдо была их матерью! Он все еще не мог свыкнуться с этой мыслью, а Броуди не успел рассказать ему детали. Почему ему никогда это не приходило в голову?
Алекс неожиданно оглянулся, их взгляды встретились, и Эллиот сник. Его брат… Конечно! Сходство легко угадывается. Правда, он не такой широкоплечий, как они с Броуди, но схожие черты очевидны… если ты их ищешь.
Все эти годы пример Алекса висел над ним как злой рок. Алекс всегда был старше и талантливее, ему все легко давалось, в то время как Эллиоту приходилось в тяжких мучениях шаг за шагом постигать искусство виноделия. И при этом они были братьями.
– А, вы уже все здесь, – еле слышно произнес Альдо, когда, открыв глаза, увидел трех молодых людей вокруг своей больничной койки. – Хорошо.
– Не разговаривайте слишком много, – предупредила медсестра.
– Я только… хочу сказать… моим мальчикам… – Обессилев, он опять замолчал.
«Мои мальчики»… Из глаз Эллиота потекли слезы. В голосе Альдо было столько любви и нежности, которых он никогда не видел от родного отца!
– Мы знаем, Альдо, – сказал Броуди. – Мы все знаем о матери.
Старик закрыл глаза, и горькая слеза потекла по его щеке.
– Я любил Линду всем сердцем. Я… я хотел рассказать вам…
Алекс сжал его руку:
– Все в порядке, пап. Они понимают, что Джан не позволял тебе все рассказать.
Альдо медленно открыл глаза. Они смотрели в никуда и, казалось, подернулись какой-то пеленой.
– Я не об этом. Я хочу рассказать вам, как умер Джан.
Броуди остолбенел. История принимала странный и непредсказуемый оборот. Какие открытия их еще ждут?
Альдо посмотрел на Эллиота, затем перевел взгляд на Броуди.
– Ваш отец был гордым, очень гордым человеком. Он ненавидел свою беспомощность и постоянно говорил, что хочет умереть. Я знаю, он просил Марию…
– Он и меня просил помочь ему умереть, – сказал Эллиот. – Но я никогда не считал, что он говорит это серьезно.
– Папа, ты хочешь сказать, что Джан покончил с собой? – спросил Алекс. – Почему же он не дождался приезда Броуди?
– Послать вызов Броуди была твоя идея, а не Джана.
Броуди сам поражался своему спокойствию. Из того, что он узнал о Джане Хоуке, он понял, что этот человек не страдал сентиментальностью. Ни он сам, ни Эллиот сами по себе совершенно не интересовали его. Недаром же Джан выбрал Эллиота только потому, что он родился более крупным.
Монитор, фиксирующий ритмы сердца, загудел. Медсестра подбежала и быстро сделала Альдо какой-то укол. Затем подошла к монитору и стала внимательно изучать его показания.
– Может быть, нам лучше уйти? – предложил Эллиот.
– Нет! – закричал Альдо. – Вы должны выслушать меня. Вы, может быть, догадались, что Джан страдал манией преследования. Она была у него всегда, сколько я его помню, но в последнее время она стала усиливаться. Особенно после того, как его разбил паралич.
Медсестра вышла, но все успели заметить выражение крайней озабоченности на ее лице.
– Джан постоянно старался спрятаться от всех нас, как будто забывал, что сам просил убить его… Однажды Мария рассказала мне о завещании. Это навело меня на мысль. – Он посмотрел на своего сына, и легкая улыбка осветила его лицо. – Я вдруг осознал, что всю свою жизнь работал на Хоука. А что я получил за эти долгие изнурительные годы тяжелого труда? Перед смертью мне нечего оставить моему сыну.
– Я никогда не ждал от тебя…
– Я знаю, знаю. Но мне очень хотелось. Я боялся, что умру раньше Джана. Я обсудил это с Марией. Мы решили, что, когда в очередной раз Джан скажет, что он хочет покончить с собой, мы не будем мешать ему. Мы будем наблюдать и ждать, что произойдет.
Броуди замер, почти догадавшись, к чему идет рассказ умирающего, и на мгновение ему даже захотелось уйти, чтобы ничего не слышать. Но он всегда считал, что лучше знать правду – какой бы она ни была.
– Джан намеренно разогнал свою коляску в направлении бассейна. Мы шли за ним, прячась за кустами. Коляска перевернулась на полной скорости, и он свалился в бассейн, ударившись головой о его край. Он тут же погрузился в воду. – Альдо закрыл глаза; слезы текли по его щекам, а голос был так слаб, что им пришлось наклониться почти к самому его лицу. – Мы могли спасти Джана, но мы не стали этого делать.
35
Воцарилась мертвая тишина, лишь гудели и потрескивали медицинские аппараты. Альдо посмотрел на них, затем его веки дрогнули и медленно закрылись. Губы слабо шевельнулись, но не издали ни единого звука.
Все еще держа руку отца, Алекс наклонился к нему ближе.
– Папа, ты хочешь что-то сказать? Мы не слышим тебя.
– Я, я… Простите меня.
– Мы не осуждаем тебя, папа. – Темно-карие глаза Алекса сверкнули в сторону Броуди и Эллиота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97