Он не сразу нашел подходящее место, но вскоре, наладив старые рыболовные снасти, найденные Трактирщиком в доме, уже стоял по пояс в воде, ожидая первой добычи. Сейчас надо выкинуть все из головы и сосредоточиться. Остальное потом.
Николас задремал, разомлев на солнце. Прошло несколько часов, и Жизлен сама пришла к нему. Она не старалась приблизиться неслышно. Он услыхал, что она идет, потому что ветки похрустывали у нее под ногами. Она пробралась сквозь густой кустарник к воде и улыбнулась. Он не двигался, лениво лежа на траве и размышляя о том, что привело ее сюда. Может, она решила нарушить уговор? Он и прежде не встречал ни одной женщины, которая была бы способна сдерживать данное слово, и было бы странно, если бы эта, с ее воинственными наклонностями, отличалась от всех остальных. Кроме того, он честно предупредил ее, что непременно нарушит свои обещания. Почему же она должна считать связанной себя?
Он оставил ей нож. На всякий случай не очень острый, но у нее было достаточно времени, чтобы его наточить. Он ушел несколько часов назад, и его пустой желудок подсказывал, что пришло время поесть. А вдруг ей повезло больше, чем ему, и она нашла ружье?
Эта мысль озадачила его. Он не сомневался, что сумеет отразить удар ножа, тем более, если на него нападет женщина. Ружье — совсем другое дело. Она может снести ему голову с двадцати шагов. Однако и это едва ли возможно. Сомнительно, что ей удалось разобраться, как его заряжать.
Жизлен ступала медленно и, судя по тому, что она немного задыхалась, несла что-то тяжелое. К реке подойти было действительно трудно, он протоптал тропку, а она была сильной и ловкой. Наверное, все же она нашла ружье.
Она уже приближалась к нему с весьма решительным видом. Ну и дурак же он, что оставил такой заметный след. А еще глупее, что он ей поверил.
Жизлен подошла к нему уже так близко, что он не мог спрятаться. И вообще, не хватало только залезть в кусты. «Дело, собственно, даже и не в достоинстве, — вздыхая подумал он, — просто его жизнь не стоит того, чтобы ею дорожить».
Солнечные лучи, проникавшие сквозь его неплотно прикрытые веки, стали вдруг менее яркими и Николас понял, что она стоит над ним. Он ощутил запах цветов и мыла, и замер в ожидании ружейного выстрела.
— Николас, — произнесла она после долгого молчания.
Он открыл глаза, полагая, что увидит ружейное дуло, а увидел Жизлен с корзиной в руках, больше всего напоминавшую сейчас пастушку.
Он сел и уставился на нее. Она ухитрилась искупаться. Ее каштановые волосы еще не просохли, и мокрыми тяжелыми прядями свисали на шее, лишь на концах начиная завиваться. Кроме того, она сумела как-то подогнать на себя одежду. На ней по-прежнему было одно из платьев, которые они прихватили с собой, но она укоротила рукава и подол, возможно с помощью ножа, который он ей оставил. Две верхние пуговицы были расстегнуты, и ничего соблазнительней тех нескольких дюймов влажной и розоватой кожи, которая виднелась оттуда, он еще не видел никогда прежде.
— Вы испытываете мое терпение, красавица, — медленно произнес он, — если уж мне не дозволено дотрагиваться до вас, то вы бы хоть постарались не выглядеть столь восхитительно.
Она вспыхнула, и это удивило его. Он не думал, что она может смутиться. Но краска мгновенно сошла с ее лица, и на нем снова появилось упрямое выражение, которое делало ее только миловиднее.
— Я принесла вам поесть.
— Неужели? Как вы предусмотрительны. Что склонило вашу оледеневшую душу к милосердию? — он протянул руку, чтобы взять у нее корзину.
— Я бы на вашем месте не торопилась судить о моей душе, в то время как ваша собственная отнюдь небезгрешна.
— Справедливо. Вы ведь на самом-то деле никого не убили, в то время как я в этом весьма преуспел. Правда, моя последняя жертва кажется выздоравливает.
Ему надоело ждать, пока она протянет ему корзину, и, забрав ее, он заглянул внутрь.
— Здесь слишком много еды для одного человека. Неужели я могу надеяться, что вы разделите со мной трапезу?
— Я не знала, позволите ли вы мне отказаться. Разве вы мне доверяете? — сказала она неуверенно.
— Ничуть, — ответил он. — Вы так и будете надо мной стоять, или все же сядете?
Жизлен села.
— У меня не было большого выбора, — предупредила она, пока он доставал из корзины еще теплый хлеб, масло и сыр. Жизлен прихватила и бутылку вина, достав ее из сундука, что взял с собой Трактирщик, и Блэкторн подумал, что она, быть может, надеется, что он опьянеет, хотя чтобы напиться до бесчувствия, ему требуется куда больше одной бутылки.
Она принесла с собой нож, который, как он и предполагал, стал куда острее. Они принялись молча есть, прислушиваясь к журчанию воды в ручье и шелесту листвы. Эта идиллия казалась странной Николасу, который неторопливо поглощал показавшуюся ему самой вкусной за последние двадцать лет еду, исподтишка поглядывая на Жизлен. Они были смертельными врагами, она ненавидела и боялась его, но трудно было представить себе более мирную картину. А потом он же нарушил этот мир, не умышленно, но нарушил.
— Почему бы вам не рассказать мне, как вы попали в служанки к моей милой сестрице Элин? Раз вы признались, что вашим прибежищем не был монастырь, то мне было бы интересно узнать, как вам удалось пережить террор.
Жизлен побледнела. Он, разумеется, предполагал, что такое может быть, но видел впервые. Ее чуть розоватая, фарфоровая кожа стала белой как полотно.
— Перемирие не означает, что я должна развлекать вас, — еле выговорила она.
Конечно же, Жизлен еще предстоит развлекать его, только сейчас ему не хотелось ей об этом напоминать.
— Хотите вина? — спросил он вместо этого, — вы забыли стаканы, так что нам придется пить из бутылки.
Он сделал большой глоток. Святотатство, конечно, так обращаться с превосходным кларетом, и все же вине показалось ему сейчас гораздо вкуснее, чем то, которое подавали в ирландском хрустале лондонских гостиных.
— Нет, спасибо, — Жизлен хотела встать, во он поймал ее руку.
— Выпейте вина, — попросил он ласково. Жизлен замерла.
— Вы обещали, что не станете дотрагиваться до меня.
— Выполните мою просьбу, и я отпущу вас. Она взяла бутылку свободной рукой, поднесла ко рту и сделала большой глоток. Он наблюдал за ней со смешанными чувствами. Николас надеялся в глубине души, что Жизлен станет упорствовать, и тогда он сможет продолжать настаивать на своем. Блэкторн отпустил ее запястье, хотя больше всего ему хотелось притянуть ее к себе, и улыбнулся холодной, любезной улыбкой.
— Не так уж это трудно, не правда ли? Ведь жить гораздо легче, если умеешь договориться с людьми.
Жизлен вскочила на ноги, опрокинув бутылку. Блэкторн лишь с легким сожалением смотрел, как уходит в землю темная жидкость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Николас задремал, разомлев на солнце. Прошло несколько часов, и Жизлен сама пришла к нему. Она не старалась приблизиться неслышно. Он услыхал, что она идет, потому что ветки похрустывали у нее под ногами. Она пробралась сквозь густой кустарник к воде и улыбнулась. Он не двигался, лениво лежа на траве и размышляя о том, что привело ее сюда. Может, она решила нарушить уговор? Он и прежде не встречал ни одной женщины, которая была бы способна сдерживать данное слово, и было бы странно, если бы эта, с ее воинственными наклонностями, отличалась от всех остальных. Кроме того, он честно предупредил ее, что непременно нарушит свои обещания. Почему же она должна считать связанной себя?
Он оставил ей нож. На всякий случай не очень острый, но у нее было достаточно времени, чтобы его наточить. Он ушел несколько часов назад, и его пустой желудок подсказывал, что пришло время поесть. А вдруг ей повезло больше, чем ему, и она нашла ружье?
Эта мысль озадачила его. Он не сомневался, что сумеет отразить удар ножа, тем более, если на него нападет женщина. Ружье — совсем другое дело. Она может снести ему голову с двадцати шагов. Однако и это едва ли возможно. Сомнительно, что ей удалось разобраться, как его заряжать.
Жизлен ступала медленно и, судя по тому, что она немного задыхалась, несла что-то тяжелое. К реке подойти было действительно трудно, он протоптал тропку, а она была сильной и ловкой. Наверное, все же она нашла ружье.
Она уже приближалась к нему с весьма решительным видом. Ну и дурак же он, что оставил такой заметный след. А еще глупее, что он ей поверил.
Жизлен подошла к нему уже так близко, что он не мог спрятаться. И вообще, не хватало только залезть в кусты. «Дело, собственно, даже и не в достоинстве, — вздыхая подумал он, — просто его жизнь не стоит того, чтобы ею дорожить».
Солнечные лучи, проникавшие сквозь его неплотно прикрытые веки, стали вдруг менее яркими и Николас понял, что она стоит над ним. Он ощутил запах цветов и мыла, и замер в ожидании ружейного выстрела.
— Николас, — произнесла она после долгого молчания.
Он открыл глаза, полагая, что увидит ружейное дуло, а увидел Жизлен с корзиной в руках, больше всего напоминавшую сейчас пастушку.
Он сел и уставился на нее. Она ухитрилась искупаться. Ее каштановые волосы еще не просохли, и мокрыми тяжелыми прядями свисали на шее, лишь на концах начиная завиваться. Кроме того, она сумела как-то подогнать на себя одежду. На ней по-прежнему было одно из платьев, которые они прихватили с собой, но она укоротила рукава и подол, возможно с помощью ножа, который он ей оставил. Две верхние пуговицы были расстегнуты, и ничего соблазнительней тех нескольких дюймов влажной и розоватой кожи, которая виднелась оттуда, он еще не видел никогда прежде.
— Вы испытываете мое терпение, красавица, — медленно произнес он, — если уж мне не дозволено дотрагиваться до вас, то вы бы хоть постарались не выглядеть столь восхитительно.
Она вспыхнула, и это удивило его. Он не думал, что она может смутиться. Но краска мгновенно сошла с ее лица, и на нем снова появилось упрямое выражение, которое делало ее только миловиднее.
— Я принесла вам поесть.
— Неужели? Как вы предусмотрительны. Что склонило вашу оледеневшую душу к милосердию? — он протянул руку, чтобы взять у нее корзину.
— Я бы на вашем месте не торопилась судить о моей душе, в то время как ваша собственная отнюдь небезгрешна.
— Справедливо. Вы ведь на самом-то деле никого не убили, в то время как я в этом весьма преуспел. Правда, моя последняя жертва кажется выздоравливает.
Ему надоело ждать, пока она протянет ему корзину, и, забрав ее, он заглянул внутрь.
— Здесь слишком много еды для одного человека. Неужели я могу надеяться, что вы разделите со мной трапезу?
— Я не знала, позволите ли вы мне отказаться. Разве вы мне доверяете? — сказала она неуверенно.
— Ничуть, — ответил он. — Вы так и будете надо мной стоять, или все же сядете?
Жизлен села.
— У меня не было большого выбора, — предупредила она, пока он доставал из корзины еще теплый хлеб, масло и сыр. Жизлен прихватила и бутылку вина, достав ее из сундука, что взял с собой Трактирщик, и Блэкторн подумал, что она, быть может, надеется, что он опьянеет, хотя чтобы напиться до бесчувствия, ему требуется куда больше одной бутылки.
Она принесла с собой нож, который, как он и предполагал, стал куда острее. Они принялись молча есть, прислушиваясь к журчанию воды в ручье и шелесту листвы. Эта идиллия казалась странной Николасу, который неторопливо поглощал показавшуюся ему самой вкусной за последние двадцать лет еду, исподтишка поглядывая на Жизлен. Они были смертельными врагами, она ненавидела и боялась его, но трудно было представить себе более мирную картину. А потом он же нарушил этот мир, не умышленно, но нарушил.
— Почему бы вам не рассказать мне, как вы попали в служанки к моей милой сестрице Элин? Раз вы признались, что вашим прибежищем не был монастырь, то мне было бы интересно узнать, как вам удалось пережить террор.
Жизлен побледнела. Он, разумеется, предполагал, что такое может быть, но видел впервые. Ее чуть розоватая, фарфоровая кожа стала белой как полотно.
— Перемирие не означает, что я должна развлекать вас, — еле выговорила она.
Конечно же, Жизлен еще предстоит развлекать его, только сейчас ему не хотелось ей об этом напоминать.
— Хотите вина? — спросил он вместо этого, — вы забыли стаканы, так что нам придется пить из бутылки.
Он сделал большой глоток. Святотатство, конечно, так обращаться с превосходным кларетом, и все же вине показалось ему сейчас гораздо вкуснее, чем то, которое подавали в ирландском хрустале лондонских гостиных.
— Нет, спасибо, — Жизлен хотела встать, во он поймал ее руку.
— Выпейте вина, — попросил он ласково. Жизлен замерла.
— Вы обещали, что не станете дотрагиваться до меня.
— Выполните мою просьбу, и я отпущу вас. Она взяла бутылку свободной рукой, поднесла ко рту и сделала большой глоток. Он наблюдал за ней со смешанными чувствами. Николас надеялся в глубине души, что Жизлен станет упорствовать, и тогда он сможет продолжать настаивать на своем. Блэкторн отпустил ее запястье, хотя больше всего ему хотелось притянуть ее к себе, и улыбнулся холодной, любезной улыбкой.
— Не так уж это трудно, не правда ли? Ведь жить гораздо легче, если умеешь договориться с людьми.
Жизлен вскочила на ноги, опрокинув бутылку. Блэкторн лишь с легким сожалением смотрел, как уходит в землю темная жидкость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83