Дождь не переставал ни на миг. Джулиана лежала посередине кровати, свернувшись клубком и что-то бормоча во сне. Дурак и впрямь оказался дураком, решив поиграть с ее дочерью. Конечно, он не тот человек, который нужен Джулиане, даже если он и состоит на службе у самого короля. Джулиане нужен кто-то сильный и надежный, и в то же время терпеливый и понимающий в постели. Кто-то, кто мог бы осторожно ввести ее в мир чувственной любви, тогда как, похоже, Виктор Монкриф все только испортил.
Нет, Николас Стрэнджфеллоу со своими странностями, со своей нелепой одеждой, хитростями и ложью явно не подходил ее дочери. И Джулиана была достаточно умна, чтобы признавать это.
Если бы только еще и ее сердце это признало. Она была настолько беззащитна перед этим человеком, что просто разрывала сердце своей матери. Влюбиться и быть такими слепыми! Они всего лишь просто находились в одной комнате вместе, но казалось, между ними сверкают искры, сам воздух звенит от напряжения. Стоило Николасу посмотреть в сторону Джулианы, как выражение его лица тут же менялось. Правда, совсем немного, но достаточно, чтобы выдать его чувства беспокойному взгляду матери.
А Джулиана, бедняжка, была совсем слепа, неопытна и доверчива. Он злил ее, преследовал, мучил, очаровывал. Это была любовь, чистая и простая, но Джулиана этого не понимала. Возможно, потому, что никогда прежде не встречалась с такой откровенной, дикой, безумной любовью.
Николас пока еще не овладел ею, в этом Изабелла была уверена. Если бы это случилось, Джулиана не смогла бы этого скрыть ни от самой себя, ни от своей матери. У нее бы было потрясенное, глупое, влюбленное выражение лица, и не в ее власти было бы его изменить.
К худу ли, к добру ли, но эта опасность миновала. Джулиана услышала из собственных уст Николаса, что он лгун и вор, человек, который использовал ее в своих собственных целях, а затем без колебаний отказался от нее. Если у нее есть хоть капелька здравого смысла, она больше никогда не позволит ему к себе приблизиться.
Но когда это было, чтобы влюбленная женщина слушалась здравого смысла, печально подумала Изабелла. Ее дочь упряма и полна праведного гнева. Какая же это защита против такого человека, как Николас Стрэндж-феллоу?
Она могла бы убедить Хью отослать его прочь. Это нетрудно, графа немало раздражали рифмы и шутки шута, и он с удовольствием отослал бы его назад к его венценосному хозяину.
Но сегодня ночью Хью едва ли будет в настроении выполнять ее просьбы. Она подвела его. Подвела ужасно, и чем дольше она откладывает их встречу, тем сложнее ей будет разговаривать с ним.
И что еще хуже, она совершенно не представляла, кто мог украсть этот кубок. Она так тщательно спрятала его, и женщины, которые прислуживали ей, были не из тех, кто шныряет по хозяйским сундукам. И аббата едва ли можно было заподозрить в том, что он сунул нос в женские спальни.
Однако он вполне мог отправить своего человека. Он ведь не считал это воровством, так как верил, что священная реликвия принадлежит ордену Святой Евгелины, Повелительницы драконов. Значит, по его мнению, Хью не имеет ни человеческих, ни божеских прав владеть им. Поэтому это было бы вовсе не преступление с точки зрения небес.
Мог ли он послать брата Бэрта за ним? Это казалось маловероятным. Добрый монах, конечно же, выполнял распоряжения аббата, но не без определенного спокойного сопротивления.
Возможно, кубок взял Гилберт, этот странный таинственный юноша. Не имея на то никаких веских причин, Изабелла подозревала, что этот юноша способен на любое предательство, и кража драгоценной реликвии была бы для него весьма простым делом. Она сомневалась, что его могли бы остановить такие пустяки, как представления о чести или верности.
Однако она также подозревала, что Хью не захочет и слышать об этом. Лорд Фортэм, похоже, привязался к мальчику, и, если она попытается свалить вину на Гилберта, муж, скорее всего, обвинит ее во лжи.
Нет, ей не удастся найти козла отпущения. Придется идти, пасть к ногам мужа и умолять его о прощении, надеясь, что он не переменит ни свою природу, ни свои чувства к ней.
Крепостная стена была пустынна, даже караульные спрятались в укрытие от сильного пронизывающего ветра. Изабелла запахнула свой тонкий плащ, сделала глубокий вдох и выбежала на открытое место под дождь. Она чувствовала, как струи дождя с силой бьют ее по спине. Когда она добралась до укрытия, на ней не было ни одной сухой нитки и она ужасно замерзла на холодном, пронизывающем ветру. Конечно, она поступила глупо. В спальню ее мужа можно было пройти, и не выходя на крепостную стену, но она не знала, как именно, а спросить стеснялась. Любая женщина должна знать, где спит ее муж, несмотря на все запреты священников.
На вершине башни дымили факелы, почти не давая света, и ей пришлось едва ли не ощупью спускаться по темной лестнице вниз, к хозяйским покоям, дрожа от холода. Если ей повезет, то Хью еще будет занят делами, а спальня окажется пустой. Она сможет скинуть промокшую одежду, вытереться насухо, а затем лечь в огромную теплую постель. Если она притворится, что спит, когда он придет, то, возможно, ему станет жаль будить ее и выспрашивать про кубок.
Впрочем, вряд ли. Хью Фортэм был порядочным, хорошим человеком, но едва ли он был мягкосердечным. И он не станет сомневаться, стоит ли ему будить его новую жену.
Дверь в хозяйские покои была закрыта, хороший знак! Кто-то разжег камин и закрыл дверь, чтобы сохранить тепло. Она колебалась лишь мгновение, прежде чем войти. Кожаные дверные петли издали громкий, скрипящий звук, и она чуть вздрогнула. Ее муж стоял посередине комнаты по пояс голый и смотрел прямо на нее потемневшим, хмурым взглядом.
Несмотря на всю безнадежность ситуации, Изабелла вдруг почувствовала, как у нее захватывает дыхание. Граф Фортэм был необыкновенно красивым мужчиной, высоким, сильным, хорошо сложенным, с широкими плечами и мощной грудью. Удивительно, но под ее откровенно восхищенным взглядом он вдруг смутился и поспешно потянулся за своей туникой.
Однако его неуверенность могла сыграть ей на руку. Мужчины с утра обычно гораздо разумнее, чем вечером, когда находятся во власти чувств. Если бы можно было подождать до завтра с разговором о кубке, вероятно, все еще бы обошлось. Джулиана могла быть права: Хью просто послал кого-нибудь из своих людей, чтобы забрать кубок, и все ее волнения оказались бы напрасными.
— Я не ждал вас так скоро, миледи, — пробормотал он. — Я намеревался…
— Нет, — сказала она, когда он начал натягивать через голову тунику.
Огонь ярко горел, в комнате было тепло, Хью вовсе незачем было одеваться. И она хотела посмотреть на него еще немного. Оценить, чего именно была лишена, и, возможно, будет лишена навсегда, если он решит, что она виновна в исчезновении кубка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78