Мне было ясно, что они обижены. Тот факт, что Шейн вернулся в свой дом в сопровождении женщины, был для них полной неожиданностью. К тому же они убедились в том, как мы похожи друг на друга.
Мы достигли арки, ведущей в вестибюль, когда до нас донесся странный звук, как будто кто-то колотил в тяжелые резные двери костлявыми руками, требуя впустить его. Вслед за этой «барабанной дробью» в звуке появился какой-то металлический оттенок. Я задрожала, меня охватил ужас. Шейн подошел к двери, оставив меня стоять одну в арке гостиной. Похоже, он знал, кто был там, снаружи, так как его лицо оживилось. Он отодвинул тяжелый болт.
Громыхающие звуки, исторгаемые из труб органа, замолкли. Рой подняла руки над клавишами и сидела в напряженном ожидании. Внезапный шум поразил всех нас.
– Ангел пролетел над нами, – громко прошептала Нора.
В этот напряженный момент Шейн широко распахнул громадные двери, и что-то большое и черное опустилось на него, шумно взмахнув кожистыми крыльями.
– О боже, только не это! – воскликнул Хью за моей спиной.
Я повернулась и увидела, что он страшно напуган.
Его ужас передался мне, и я закричала, чувствуя, что впадаю в истерику, в то время как Шейн и трепещущие черные крылья, казалось, срослись в единое целое.
– Но ангелы не черные! – закричала я. – Они белые! Белые! – Меня охватил неудержимый хохот.
Кто-то сильно ударил меня по левой щеке, и я обнаружила прямо перед собой большие зеленые глаза Трулы Парди.
– Вы совершенно правы, Касси, – сказала она. – Но в данном случае тот, кто ворвался сюда, не ангел. Это всего лишь сокол Шейна.
– Проклятие! – прошипел Хью рядом со мной. Я удивленно посмотрела на него и увидела, что его слова обращены не ко мне, а к Шейну. – Будь ты проклят вместе со своей страшной птицей.
Я настолько пришла в себя, что взглянула на Шейна, который стоял посреди вестибюля с самой большой птицей, когда-либо виденной мной, расположившейся на его плече.
– Голди узнает шум мотора моей машины, – произнес Шейн довольным голосом. – Она прилетела приветствовать меня.
В его янтарных глазах, устремленных на нас, светилось торжество, они были такими же суровыми и жестокими, как глаза громадной птицы.
Шейн медленно направился к нам, вместе с соколом на крепком плече.
– Шейн, дорогой, неужели ты позволишь этой отвратительной птице залетать в дом? – умоляющим голосом в испуге спросила Нора. – Я всегда думала, что ты более предупредителен. Пощади хотя бы Хью.
Я повернулась, решив возвратиться в гостиную, и увидела, что Хью забился в дальний угол комнаты, лицо его побледнело, что еще больше подчеркивала черная повязка на глазу. Нора и Рой подошли и встали по обе стороны, как бы защищая его от громадной птицы.
– Ради бога, Шейн, – произнес Хью.
– Какой же из тебя О'Нил, кузен? – едко ответил ему Шейн. – Так ты никогда не преодолеешь своего глупого страха. Я говорил тебе прежде, что Голди абсолютно безвредна и всегда действует обдуманно. Она никого не тронет, если только не почувствует, что этот человек представляют какую-то опасность для меня. Впрочем, я не могу поверить в то, что член моей семьи захочет причинить мне вред.
Больше Шейн не обращал внимания на своего испуганного кузена. Он направился ко мне со своей чудовищной птицей.
– Я хочу, чтобы вы познакомились с Голди, Кассандра. Протяните свой палец. Пусть она ущипнет его, и тогда вы станете друзьями. Не подражайте Хью, который отказывается вести себя, как подобает О'Нилам. Представляю, как дед переворачивается в могиле, когда Хью демонстрирует свою трусость.
Я сделала, как велел мне Шейн, опасаясь за сохранность своего пальца, но побуждаемая в то же время к действию двумя парами жестоких глаз, которые смотрели на меня с неослабевающим напряжением.
Птица очень осторожно клюнула мой палец, и я отдернула его с чувством облегчения.
– Я и не представляла, что соколы бывают такими большими, – сказала я.
– Только Голди, – пояснил Шейн, интонацией голоса давая понять, насколько необыкновенна его птица. – Голди – золотой сокол, размах ее крыльев достигает пяти футов. Она может унести целого ягненка, если это потребуется. Однако она не охотится без моего разрешения. Как я сказал, она абсолютно дружелюбна.
– Ты признаешь, дорогой кузен, что приказал ей выклевать мой глаз? – произнес Хью голосом, преисполненным такой ненависти и горечи, что слова, процеженные сквозь сжатые губы, казалось, были пропитаны кислотой.
– Ты сам спровоцировал нападение на себя, кузен, – возразил Шейн, его глаза сверкали, а губы скривились в презрительной усмешке. – Мы уже обсуждали это прежде. Бесполезно тратить время на этот предмет, все равно тебе не вернуть глаз.
– Ты не рассказал нам, зачем поехал в Сан-Франциско в тот день, – вмешалась Нора. – Обычно ты предупреждаешь нас, если едешь по делам компании. Но в тот раз ты ускользнул незаметно и вернулся так поздно, что Хью принял тебя за грабителя, ворвавшегося в дом. Он не думал, что это ты. Что же, по-твоему, ему оставалось делать в таких обстоятельствах, ведь он должен был защищать женщин? Вполне естественно, что он напал на тебя еще до того, как понял, что это ты… – Ее голос замер под тяжестью обвинения.
– Я не предупредил вас, потому что мои приезды и отъезды вас не касаются, – ответил Шейн.
В это время я заметила кролика, который зашевелился в его кармане. Должно быть, маленькому животному стало тесно. Какова бы ни была причина, заставившая его зашевелиться, последствия оказались фатальными, так как громадная птица на плече Шейна заметила движение и выжидательно уставилась на кролика. К своему ужасу, я услышала слова Шейна:
– Я принес тебе угощение, Голди.
Он засунул свою длинную гибкую руку в карман и вытащил маленький серый комочек меха.
– Нет, не здесь, ты испортишь ковер, – предупредил он и направился с соколом к камину.
Рой вздохнула, углы ее губ недоверчиво опустились вниз, Нора издала крик. Только Трула, похоже, полностью владела собой. Она наблюдала за голодной птицей с бесстрастным выражением. Какие бы эмоции она ни испытывала, она старательно скрывала их за гладким совершенством своего лица.
– Должно быть, ты законченный варвар, кузен, – просипел Хью, голос его слегка дрожал, так что слова утратили заложенный в них яд и выражали всего лишь испуг. – Ты все еще продолжаешь играть в Шейна Гордого? Побойся Бога!
– Шейн, дорогой! – взмолилась Нора.
Ни на кого не обращая внимания, Шейн церемонно преподнес кролика голодной птице. Я увидела, как громадная когтистая лапа жадно схватила маленький серый комочек. Один из когтей слегка задел смуглую руку Шейна. Казалось, он не заметил, что несколько капель крови упали к его ногам.
Раздался крик Рой:
– Кровавый камень!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42