Кажется, тот человек говорил со мной простым, примитивным языком, как ребенок.
Но, в конце концов, возможно, и не было ни берега моря, ни пещеры. А этот похожий на ребенка человек нашел меня у подножия лестницы в мезонин. Я хорошо помнила статую Аполлона, так как она ассоциировалась у меня с Аланом Девором.
Лучше бы это было именно так.
Глава 11
О том, чтобы работать с Шейном над книгой в эту неделю, не могло быть и речи. Я лежала в розовой комнате, наблюдая, как все обитатели дома крутятся вокруг меня. Каждый день по очереди приходили все члены семьи, не оттого, что их волновало мое здоровье, а потому, что они подозревали меня. И я служила им развлечением в скучной жизни.
Я с нетерпением ждала ежедневных визитов доктора Вулфа О'Лири, а также Шейна, так как приняла его объяснение, что упала с лестницы, ведущей в мезонин. Но смутные воспоминания все еще теснились в моей голове, упорно заставляя меня возвращаться к другой версии.
Меня навестила Нора.
– Моя дорогая, – сказала она, – какой ужас, не перестаю я твердить себе. Вы знаете, мы отложили сеанс из-за несчастья, случившегося с вами. Так решила Трула. Как только вы поправитесь, мы пообщаемся с духами. Вероятно, они дадут нам какие-то ответы… – Ее голос замер.
Похоже, у Норы были сомнения относительно моего падения, и она тоже пыталась убедить себя в чем-то.
– У вас была разбита вся голова, – продолжала она через некоторое время. – Вулфу пришлось наложить столько повязок. Никогда не подумала бы, что уродливая статуя способна нанести такие повреждения. Хотя, конечно, она сделана из мрамора, самого лучшего, привезенного из Италии. Старый Шейн всегда требовал всего самого лучшего.
– Все О'Нилы требуют самого лучшего, – на пороге появился Вулф. – Вот почему я здесь. – Его лицо расплылось в ласковой улыбке. – Как вы себя чувствуете сегодня, Касси?
От его взгляда мне сделалось тепло и уютно. Я почувствовала, что могу доверять Вулфу О'Лири. Самое время, подумала я, спросить его о ранах на моей голове. Он должен знать, откуда они появились. Если я ударилась головой о статую, то должны быть отметины, соответствующие ее очертаниям.
Я приступила к обсуждению этого вопроса после того, как ушла Нора.
– Нет сомнений, что на вашу голову обрушился невероятно сильный удар. – Вулф улыбнулся мне. – Мы нашли вашу туфлю на верхней площадке лестницы. И по всему телу были порезы и многочисленные царапины, которые, скорее всего, возникли от удара о ступени при падении. – Он откинул одеяло и завернул рукав моего халата, указывая на черно-синюю отметину на моей руке. – У вас по всему телу такие синяки, – сказал он. – Вот почему вам больно.
Мое лицо залилось краской при мысли, что большой красивый доктор в данный момент знает о моем теле больше, чем я сама. Я откинулась назад, вспоминая фотографию, которую нашла в мезонине, и спросила о ней Вулфа.
– Ничего такого при вас не было, – сказал он. – Я помогал миссис Джигс разобраться с вашей одеждой, когда случилось несчастье. Под ней не было никакой фотографии. – Он умолк, задумавшись, потом спросил: – Она была очень важна для вас?
– Не особенно. – Я убеждала себя, что не имеет значения, кем была моя мать. Я все еще оставалась Касси Маги, которой пробыла двадцать шесть лет, и ничто не могло изменить этого.
Но я не могла не думать о том, зачем кому-то понадобилось забрать у меня эту фотографию. Для чего человеку, который следил за мной в мезонине, старая пожелтевшая фотография? Был ли это Шейн?
– Я подумала, что кто-то напал на меня, – призналась я в своем сомнении Вулфу. – Может быть, Шейн.
Вулф был настолько поражен, что я пожалела о высказанных вслух мрачных подозрениях, не дававших мне покоя.
– Вы знали Шейну? – переменила я тему.
– Все знали Шейну. – Вулф отвернулся от меня к очагу. – В той или иной степени, – добавил он.
– Обитатели дома считают, что я – Шейна. Иногда я и сама не уверена, что все еще Касси Маги.
Вулф повернулся ко мне.
– Вы совершенно не похожи на нее, Касси. Совершенно. – Он улыбнулся. – Мужчина может полюбить такую девушку, как вы. Я представляю, сколько желающих найдется. С Шейной это была бы страсть, и ничего больше. Знаю, что это звучит грубо. Нет, вы – Касси, а не Шейна.
– Благодарю вас, Вулф, – сказала я.
– Если бы вы знали Шейну, то поняли бы, что я имею в виду. Она была необузданной. Вольная душа. Не ее вина, что она стала такой. По моему мнению, старый Шейн во многом способствовал этому. Он был их дедом – Шейна и Шейны, а также Рой и Хью. Необыкновенно красивый мужчина, но тиран в определенном смысле.
– Рой говорила, что он пытался направить Шейну на путь истинный, рассказывая ей об Арии Депрей, служанке, которая разбилась, упав со скалы.
– Существуют две версии этой истории, – сказал Вулф. – Та, которую рассказывали в городке, и старого Шейна. Мой отец в то время был врачом в Соколином озере. Все считали, что девушка, как говорится, попала в беду. И записи отца подтверждают это. Я заглянул в них из любопытства, когда Шейна исчезла с того самого места, которое много лет назад выбрала Ария Депрей. Она вела себя неосмотрительно, и для нее это был выход из положения. Возможно, Шейна, пошла к скалам, задумав то же самое, Бог свидетель. Старый Шейн не раз рассказывал историю позора Арии, доведшего ее до самоубийства, всем детям. Он использовал ее в качестве назидания, несмотря на то что все в городе знали, что старый Шейн и Ария были любовниками. Он был лет на сорок пять старше нее. Она была тщеславной девушкой и хотела прибрать к рукам Соколиный замок. Но старый Шейн не собирался отдавать ей его. И, как частенько случается, остепенившись, сделался ярым поборником добродетели. Он хотел, чтобы внуки вели себя так, как он требовал от них, а не так, как вел себя сам. И не так, как вел себя вслед за ним его сын Кон.
– Коном звали отца Шейна и Шейны? – спросила я.
– Старый Шейн цеплялся за древние имена. Всю свою семью он назвал в честь давным-давно живших О'Нилов, – сказал Вулф. – Он был одержим страстью, навязчивой идеей изучить древние легенды и вернуть их к жизни. – Вулф умолк. – Да, Кон был отцом Шейна и Шейны. Он обладал необузданным нравом, и, возможно, Шейна унаследовала свои наклонности от него. Она подражала своему отцу, открыто не повинуясь старому Шейну. Когда у Кона родились близнецы, он не отказался от разгульной жизни, а заодно от ссор со стариком. Отец Рой и Хью – Мэтью – старался быть примерным сыном. Тем не менее старый Шейн был намерен оставить Соколиный замок Кону и его потомкам – Шейну и Шейне.
– Если старый Шейн сделался таким ярым поборником добродетели, почему он предпочел Кона Мэтью? – спросила я, чувствуя, что к этой истории меня влечет нечто большее, чем праздное любопытство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Но, в конце концов, возможно, и не было ни берега моря, ни пещеры. А этот похожий на ребенка человек нашел меня у подножия лестницы в мезонин. Я хорошо помнила статую Аполлона, так как она ассоциировалась у меня с Аланом Девором.
Лучше бы это было именно так.
Глава 11
О том, чтобы работать с Шейном над книгой в эту неделю, не могло быть и речи. Я лежала в розовой комнате, наблюдая, как все обитатели дома крутятся вокруг меня. Каждый день по очереди приходили все члены семьи, не оттого, что их волновало мое здоровье, а потому, что они подозревали меня. И я служила им развлечением в скучной жизни.
Я с нетерпением ждала ежедневных визитов доктора Вулфа О'Лири, а также Шейна, так как приняла его объяснение, что упала с лестницы, ведущей в мезонин. Но смутные воспоминания все еще теснились в моей голове, упорно заставляя меня возвращаться к другой версии.
Меня навестила Нора.
– Моя дорогая, – сказала она, – какой ужас, не перестаю я твердить себе. Вы знаете, мы отложили сеанс из-за несчастья, случившегося с вами. Так решила Трула. Как только вы поправитесь, мы пообщаемся с духами. Вероятно, они дадут нам какие-то ответы… – Ее голос замер.
Похоже, у Норы были сомнения относительно моего падения, и она тоже пыталась убедить себя в чем-то.
– У вас была разбита вся голова, – продолжала она через некоторое время. – Вулфу пришлось наложить столько повязок. Никогда не подумала бы, что уродливая статуя способна нанести такие повреждения. Хотя, конечно, она сделана из мрамора, самого лучшего, привезенного из Италии. Старый Шейн всегда требовал всего самого лучшего.
– Все О'Нилы требуют самого лучшего, – на пороге появился Вулф. – Вот почему я здесь. – Его лицо расплылось в ласковой улыбке. – Как вы себя чувствуете сегодня, Касси?
От его взгляда мне сделалось тепло и уютно. Я почувствовала, что могу доверять Вулфу О'Лири. Самое время, подумала я, спросить его о ранах на моей голове. Он должен знать, откуда они появились. Если я ударилась головой о статую, то должны быть отметины, соответствующие ее очертаниям.
Я приступила к обсуждению этого вопроса после того, как ушла Нора.
– Нет сомнений, что на вашу голову обрушился невероятно сильный удар. – Вулф улыбнулся мне. – Мы нашли вашу туфлю на верхней площадке лестницы. И по всему телу были порезы и многочисленные царапины, которые, скорее всего, возникли от удара о ступени при падении. – Он откинул одеяло и завернул рукав моего халата, указывая на черно-синюю отметину на моей руке. – У вас по всему телу такие синяки, – сказал он. – Вот почему вам больно.
Мое лицо залилось краской при мысли, что большой красивый доктор в данный момент знает о моем теле больше, чем я сама. Я откинулась назад, вспоминая фотографию, которую нашла в мезонине, и спросила о ней Вулфа.
– Ничего такого при вас не было, – сказал он. – Я помогал миссис Джигс разобраться с вашей одеждой, когда случилось несчастье. Под ней не было никакой фотографии. – Он умолк, задумавшись, потом спросил: – Она была очень важна для вас?
– Не особенно. – Я убеждала себя, что не имеет значения, кем была моя мать. Я все еще оставалась Касси Маги, которой пробыла двадцать шесть лет, и ничто не могло изменить этого.
Но я не могла не думать о том, зачем кому-то понадобилось забрать у меня эту фотографию. Для чего человеку, который следил за мной в мезонине, старая пожелтевшая фотография? Был ли это Шейн?
– Я подумала, что кто-то напал на меня, – призналась я в своем сомнении Вулфу. – Может быть, Шейн.
Вулф был настолько поражен, что я пожалела о высказанных вслух мрачных подозрениях, не дававших мне покоя.
– Вы знали Шейну? – переменила я тему.
– Все знали Шейну. – Вулф отвернулся от меня к очагу. – В той или иной степени, – добавил он.
– Обитатели дома считают, что я – Шейна. Иногда я и сама не уверена, что все еще Касси Маги.
Вулф повернулся ко мне.
– Вы совершенно не похожи на нее, Касси. Совершенно. – Он улыбнулся. – Мужчина может полюбить такую девушку, как вы. Я представляю, сколько желающих найдется. С Шейной это была бы страсть, и ничего больше. Знаю, что это звучит грубо. Нет, вы – Касси, а не Шейна.
– Благодарю вас, Вулф, – сказала я.
– Если бы вы знали Шейну, то поняли бы, что я имею в виду. Она была необузданной. Вольная душа. Не ее вина, что она стала такой. По моему мнению, старый Шейн во многом способствовал этому. Он был их дедом – Шейна и Шейны, а также Рой и Хью. Необыкновенно красивый мужчина, но тиран в определенном смысле.
– Рой говорила, что он пытался направить Шейну на путь истинный, рассказывая ей об Арии Депрей, служанке, которая разбилась, упав со скалы.
– Существуют две версии этой истории, – сказал Вулф. – Та, которую рассказывали в городке, и старого Шейна. Мой отец в то время был врачом в Соколином озере. Все считали, что девушка, как говорится, попала в беду. И записи отца подтверждают это. Я заглянул в них из любопытства, когда Шейна исчезла с того самого места, которое много лет назад выбрала Ария Депрей. Она вела себя неосмотрительно, и для нее это был выход из положения. Возможно, Шейна, пошла к скалам, задумав то же самое, Бог свидетель. Старый Шейн не раз рассказывал историю позора Арии, доведшего ее до самоубийства, всем детям. Он использовал ее в качестве назидания, несмотря на то что все в городе знали, что старый Шейн и Ария были любовниками. Он был лет на сорок пять старше нее. Она была тщеславной девушкой и хотела прибрать к рукам Соколиный замок. Но старый Шейн не собирался отдавать ей его. И, как частенько случается, остепенившись, сделался ярым поборником добродетели. Он хотел, чтобы внуки вели себя так, как он требовал от них, а не так, как вел себя сам. И не так, как вел себя вслед за ним его сын Кон.
– Коном звали отца Шейна и Шейны? – спросила я.
– Старый Шейн цеплялся за древние имена. Всю свою семью он назвал в честь давным-давно живших О'Нилов, – сказал Вулф. – Он был одержим страстью, навязчивой идеей изучить древние легенды и вернуть их к жизни. – Вулф умолк. – Да, Кон был отцом Шейна и Шейны. Он обладал необузданным нравом, и, возможно, Шейна унаследовала свои наклонности от него. Она подражала своему отцу, открыто не повинуясь старому Шейну. Когда у Кона родились близнецы, он не отказался от разгульной жизни, а заодно от ссор со стариком. Отец Рой и Хью – Мэтью – старался быть примерным сыном. Тем не менее старый Шейн был намерен оставить Соколиный замок Кону и его потомкам – Шейну и Шейне.
– Если старый Шейн сделался таким ярым поборником добродетели, почему он предпочел Кона Мэтью? – спросила я, чувствуя, что к этой истории меня влечет нечто большее, чем праздное любопытство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42