Меткалф подумал, что ему действительно было страшно смотреть на федерального агента. Да, они не успели спасти Линдси, но они все-таки обнаружили место.
«Если он… и Саманта… настоящие экстрасенсы… Если психические возможности человека – реальность…»
Уставившись во мрак, из которого, как ему временами чудилось, на него взирала его смерть, Уайат надеялся, что преступник отпустил ему больше времени, чем Линдси. «Потому что, – размышлял он, – если жизнь допускает наличие психических возможностей, то тогда она намного интереснее, чем я предполагал».
Где-то наверху замигал какой-то круг, потом он загорелся ровным светом, и Меткалф увидел циферблат. Потом уже он обнаружил, что, как бы он ни поворачивал голову, он всегда видел и циферблат, и его стрелки. Вначале он подумал, что они показывают время, и только спустя несколько минут догадался, что они ведут обратный отсчет.
Жить ему оставалось меньше восьми часов.
Меткалф посмотрел наверх, на блестящее лезвие гильотины, и снова принялся неистово напрягать мышцы рук и ног, стараясь оторвать их от стола, освободить от стягивающих пут.
– Что ты имеешь в виду? И как ты хочешь, чтобы он работал?
Саманта пристально смотрела на Джейлин.
– Мы знаем, – заговорила она, – что главным недостатком Лукаса является его нежелание слушать других. Он концентрируется так сильно, что просто никого вокруг себя не замечает. Он пытается услышать только жертву.
– Ну уж тебя-то он замечает, – заметила Джейлин.
– Вовсе нет. Ну разве что ночью, да и то не как личность, а как теплое тело. – Саманта криво усмехнулась.
– Ты считаешь, что в прошлый раз…
– Да, и в прошлый раз он был настолько замкнут, что иногда по целым дням даже не разговаривал со мной. Будто ты этого не знаешь.
Джейлин неохотно кивнула:
– В общем, я так и думала, но тогда мы были очень заняты, искали пропавшего ребенка.
– Я помню. Я тоже участвовала в расследовании. Только я говорю о другом, о том, что концентрация отнимает у Люка все его силы.
– Кстати, теперь я понимаю – ты предупреждала меня, когда говорила, что у Люка суженное поле зрения.
– Именно.
– Жаль, что я тогда не обратила внимания на твои слова. Только мне от этого было не легче. Сама посуди – трудно испытывать симпатию к мужчине, который лишь изредка замечает твое присутствие. Главным образом тогда, когда ему нужен секс.
– Сэм, способность полностью сконцентрироваться – это и недостаток Люка, и его сила.
– Вот как? – насмешливо произнесла Саманта. – Я, конечно, не психолог, но мне кажется, что концентрация такой силы блокирует собственные эмоции человека, делает его бесчувственным, что для Люка крайне вредно.
– Возможно, – задумчиво ответила Джейлин.
– Ты никогда не замечала одну особенность: Люк начинает ощущать страхи жертвы только в состоянии крайней усталости, когда доведет себя почти до полного изнеможения? – спросила Саманта. – После того как несколько дней не ест, сутками не спит. Только в этом случае он отдает себя работе. Но сколько у него энергии остается?
– Ты хочешь сказать, что он начинает работать после того, как ломаются его внутренние барьеры? – наморщила лоб Джейлин.
– Да. – Саманта кивнула.
– Но когда он начинает чувствовать жертву, ее страх охватывает и его самого?
– Разумеется. Вот почему он все время тянет время. Он боится. Если бы он смог открыться раньше, до того как страх жертвы начинает нарастать, прежде чем доведет себя до истощения, он действовал бы намного эффективнее. Я не сомневаюсь, он может улавливать ощущения жертвы и в своем обычном состоянии.
– Наверное.
Саманта посмотрела на раскрытую дверь, словно ожидая появления кого-то, но никто не входил, и она продолжила:
– Его что-то беспокоит, в его бессознательном сидит что-то, что мешает ему. И он ломает себя, заставляет отчаянно искать похищенного человека, платя за это невероятно высокую цену. Он сознательно истязает себя. Это что-то появилось много лет назад, полагаю, в момент, когда ему пришлось защищаться.
– Ты имеешь в виду психическую или физическую травму?
– А что ж еще? У большинства из нас они и вызывают экстрасенсорные способности. – Саманта нахмурилась. – Ты ничего не знаешь о его прошлом? Он ничего тебе о себе не рассказывал?
– Нет. – Джейлин пожала плечами. – Мы уже четыре года работаем вместе, но я не сказала бы, что знаю его лучше, чем кто-либо в нашем подразделении. Лукас довольно скрытен. Бишоп говорил мне, что раньше он работал в полиции, занимался раскрытием похищений – вот и все. По-моему, он даже не знает, откуда Лукас родом и где он учился. А ты с ним об этом разве не говорила?
– Да все недосуг как-то было. События развивались слишком быстро. Расследования, успех, внимание прессы. Потом меня стало раздражать, что он все время думает о чем-то, даже когда ложится со мной в постель. Если честно, ни о чем, кроме работы, мы с ним не разговаривали. А потом… я проснулась… в пустой кровати. Вышла из мотеля и наткнулась на Бишопа, и тот сказал мне, что спецподразделение больше не нуждается в моих услугах. Моя чалма, видите ли, подрывает доверие к нему…
– Я и не предполагала, что все закончилось так внезапно, – удивилась Джейлин.
Саманта понуро пожала плечами.
– Бишоп сообщил также, что послал вас в очередную командировку, что расследование не терпело отлагательств. Думаю, он не врал. Уверена, он отослал Люка, оторвав его от меня, из самых лучших побуждений. Ему нужно было заняться работой, он считал себя виновным в смерти того ребенка… А срочность отъезда – хороший повод, чтобы не будить меня и не говорить «Прощай».
Вздрогнув, Джейлин с сочувствием посмотрела на Саманту:
– Лучше бы ты мне этого не рассказывала.
– Почему? Неужели ты станешь меньше уважать его? – Саманта была очень серьезна, – Сейчас, через три года, я смотрю на все, что происходило тогда, по-другому. Люк просто не мог вести себя иначе. Понимаешь, все так запутано – это нечто внутри его, нежелание поддаться собственным эмоциям… У него просто не было другого выбора.
– Здесь я с тобой согласна. Внутренние психологические барьеры могут исковеркать жизнь любому.
– Знаю, – протянула Саманта.
– Ну хорошо, что-то мешает ему жить спокойно. И что дальше? Ты хочешь докопаться до причины? – спросила Джейлин.
Губы Саманты сжались, в углах рта появились решительные складки.
– Это необходимо сделать.
Джейлин с минуту молча смотрела на нее, затем, помедлив, сказала:
– Не хочешь больше говорить об этом? Не нужно. Только мне кажется, ты чувствуешь себя очень одинокой.
– Ты наблюдательна. С Люком я всегда или упрямая, в лучшем случае, или скандальная – в худшем.
– Только теперь ты начинаешь понимать, что двигает им. А три года назад?
– Нет, представления не имела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
«Если он… и Саманта… настоящие экстрасенсы… Если психические возможности человека – реальность…»
Уставившись во мрак, из которого, как ему временами чудилось, на него взирала его смерть, Уайат надеялся, что преступник отпустил ему больше времени, чем Линдси. «Потому что, – размышлял он, – если жизнь допускает наличие психических возможностей, то тогда она намного интереснее, чем я предполагал».
Где-то наверху замигал какой-то круг, потом он загорелся ровным светом, и Меткалф увидел циферблат. Потом уже он обнаружил, что, как бы он ни поворачивал голову, он всегда видел и циферблат, и его стрелки. Вначале он подумал, что они показывают время, и только спустя несколько минут догадался, что они ведут обратный отсчет.
Жить ему оставалось меньше восьми часов.
Меткалф посмотрел наверх, на блестящее лезвие гильотины, и снова принялся неистово напрягать мышцы рук и ног, стараясь оторвать их от стола, освободить от стягивающих пут.
– Что ты имеешь в виду? И как ты хочешь, чтобы он работал?
Саманта пристально смотрела на Джейлин.
– Мы знаем, – заговорила она, – что главным недостатком Лукаса является его нежелание слушать других. Он концентрируется так сильно, что просто никого вокруг себя не замечает. Он пытается услышать только жертву.
– Ну уж тебя-то он замечает, – заметила Джейлин.
– Вовсе нет. Ну разве что ночью, да и то не как личность, а как теплое тело. – Саманта криво усмехнулась.
– Ты считаешь, что в прошлый раз…
– Да, и в прошлый раз он был настолько замкнут, что иногда по целым дням даже не разговаривал со мной. Будто ты этого не знаешь.
Джейлин неохотно кивнула:
– В общем, я так и думала, но тогда мы были очень заняты, искали пропавшего ребенка.
– Я помню. Я тоже участвовала в расследовании. Только я говорю о другом, о том, что концентрация отнимает у Люка все его силы.
– Кстати, теперь я понимаю – ты предупреждала меня, когда говорила, что у Люка суженное поле зрения.
– Именно.
– Жаль, что я тогда не обратила внимания на твои слова. Только мне от этого было не легче. Сама посуди – трудно испытывать симпатию к мужчине, который лишь изредка замечает твое присутствие. Главным образом тогда, когда ему нужен секс.
– Сэм, способность полностью сконцентрироваться – это и недостаток Люка, и его сила.
– Вот как? – насмешливо произнесла Саманта. – Я, конечно, не психолог, но мне кажется, что концентрация такой силы блокирует собственные эмоции человека, делает его бесчувственным, что для Люка крайне вредно.
– Возможно, – задумчиво ответила Джейлин.
– Ты никогда не замечала одну особенность: Люк начинает ощущать страхи жертвы только в состоянии крайней усталости, когда доведет себя почти до полного изнеможения? – спросила Саманта. – После того как несколько дней не ест, сутками не спит. Только в этом случае он отдает себя работе. Но сколько у него энергии остается?
– Ты хочешь сказать, что он начинает работать после того, как ломаются его внутренние барьеры? – наморщила лоб Джейлин.
– Да. – Саманта кивнула.
– Но когда он начинает чувствовать жертву, ее страх охватывает и его самого?
– Разумеется. Вот почему он все время тянет время. Он боится. Если бы он смог открыться раньше, до того как страх жертвы начинает нарастать, прежде чем доведет себя до истощения, он действовал бы намного эффективнее. Я не сомневаюсь, он может улавливать ощущения жертвы и в своем обычном состоянии.
– Наверное.
Саманта посмотрела на раскрытую дверь, словно ожидая появления кого-то, но никто не входил, и она продолжила:
– Его что-то беспокоит, в его бессознательном сидит что-то, что мешает ему. И он ломает себя, заставляет отчаянно искать похищенного человека, платя за это невероятно высокую цену. Он сознательно истязает себя. Это что-то появилось много лет назад, полагаю, в момент, когда ему пришлось защищаться.
– Ты имеешь в виду психическую или физическую травму?
– А что ж еще? У большинства из нас они и вызывают экстрасенсорные способности. – Саманта нахмурилась. – Ты ничего не знаешь о его прошлом? Он ничего тебе о себе не рассказывал?
– Нет. – Джейлин пожала плечами. – Мы уже четыре года работаем вместе, но я не сказала бы, что знаю его лучше, чем кто-либо в нашем подразделении. Лукас довольно скрытен. Бишоп говорил мне, что раньше он работал в полиции, занимался раскрытием похищений – вот и все. По-моему, он даже не знает, откуда Лукас родом и где он учился. А ты с ним об этом разве не говорила?
– Да все недосуг как-то было. События развивались слишком быстро. Расследования, успех, внимание прессы. Потом меня стало раздражать, что он все время думает о чем-то, даже когда ложится со мной в постель. Если честно, ни о чем, кроме работы, мы с ним не разговаривали. А потом… я проснулась… в пустой кровати. Вышла из мотеля и наткнулась на Бишопа, и тот сказал мне, что спецподразделение больше не нуждается в моих услугах. Моя чалма, видите ли, подрывает доверие к нему…
– Я и не предполагала, что все закончилось так внезапно, – удивилась Джейлин.
Саманта понуро пожала плечами.
– Бишоп сообщил также, что послал вас в очередную командировку, что расследование не терпело отлагательств. Думаю, он не врал. Уверена, он отослал Люка, оторвав его от меня, из самых лучших побуждений. Ему нужно было заняться работой, он считал себя виновным в смерти того ребенка… А срочность отъезда – хороший повод, чтобы не будить меня и не говорить «Прощай».
Вздрогнув, Джейлин с сочувствием посмотрела на Саманту:
– Лучше бы ты мне этого не рассказывала.
– Почему? Неужели ты станешь меньше уважать его? – Саманта была очень серьезна, – Сейчас, через три года, я смотрю на все, что происходило тогда, по-другому. Люк просто не мог вести себя иначе. Понимаешь, все так запутано – это нечто внутри его, нежелание поддаться собственным эмоциям… У него просто не было другого выбора.
– Здесь я с тобой согласна. Внутренние психологические барьеры могут исковеркать жизнь любому.
– Знаю, – протянула Саманта.
– Ну хорошо, что-то мешает ему жить спокойно. И что дальше? Ты хочешь докопаться до причины? – спросила Джейлин.
Губы Саманты сжались, в углах рта появились решительные складки.
– Это необходимо сделать.
Джейлин с минуту молча смотрела на нее, затем, помедлив, сказала:
– Не хочешь больше говорить об этом? Не нужно. Только мне кажется, ты чувствуешь себя очень одинокой.
– Ты наблюдательна. С Люком я всегда или упрямая, в лучшем случае, или скандальная – в худшем.
– Только теперь ты начинаешь понимать, что двигает им. А три года назад?
– Нет, представления не имела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79