Вернувшись, Ричард застал его за рассматриванием фотографий.
Они прошли в кафетерий на том же этаже выпить по чашке кофе. Сигаретный дым, как туман, клубился вокруг кассирши за прилавком.
— Слушай, Ричард, по-моему, то, что я нашёл, не совсем то, что мне надо. Похоже, Гарвард хочет разжиться у него не меньше, чем миллионом долларов. Где бы ещё посмотреть о нём?
— Надо думать — в «Нью-Йорк таймс», — ответил Ричард. — Пойдём-ка навестим старину Терри Робардса.
Лондонское отделение «Нью-Йорк таймс» находилось также на шестом этаже здания «Таймс» на Принтинг-хаус-сквер. Стивену вспомнилось огромное здание «Нью-Йорк таймс» на 43-й улице, и он даже задал себе вопрос, а есть ли у лондонской «Таймс» там представительство и не располагается ли оно где-нибудь в подвале.
Терри Робардс оказался жилистым американцем с приклеенной улыбкой. С Терри Стивен сразу почувствовал себя непринуждённо — качество, которое Робардс приобрёл за много лет работы журналистом и которое весьма помогало ему, когда надо было копнуть поглубже.
Стивен повторил свою байку о Меткафе. Терри расхохотался:
— Гарварду все равно, откуда получать деньги? У этого парня в запасе легальных способов воровать деньги больше, чем у налоговой службы.
— Что вы говорите? — наивно удивился Стивен.
В «Нью-Йорк таймс» папка на Харви имела внушительный вид. «Взлёт Меткафа от посыльного до миллионера», как гласил один из заголовков, документировали просто великолепно. Стивен ещё многое записал. Подробности об авантюре с компанией «Шарпли и сын» очаровали его, как, впрочем, и описание сделок с оружием во время войны, и история жены Харви Арлин и их дочери Розали. В этой же статье помещалась фотография Арлин с дочерью, где Розали было всего пятнадцать лет. В двух длинных отчётах о судебных разбирательствах двадцатипятилетней давности Харви обвинялся в мошенничестве, но в тот раз его оправдали. Попалась заметка и о более позднем деле 1956 года, связанном с передачей акций в Бостоне. И хотя Харви опять удалось избежать правосудия, окружной прокурор дал ясно понять присяжным, что он думает в отношении личности Меткафа. Более свежие заметки шли в рубрике светской хроники: картины Меткафа, его лошади, орхидеи, поездки в Европу и успехи Розали в Вассаре. Но ни слова не говорилось о компании «Проспекта ойл». Стивену пришлось с восхищением признать: Харви умел скрывать от прессы свои наиболее сомнительные сделки.
Терри пригласил своего соотечественника на ленч. Журналистам нравится общаться со свежими людьми, а Стивен выглядел многообещающим собеседником. Черепашьим шагом они проехали из Сити в Вест-Энд, и Стивен очень надеялся, что еда будет достойна этой долгой поездки. Его надежды оправдались.
В просторном зале ресторана «У Лэйси» на покрытых безупречно белыми скатертями столах стояли свежие нарциссы. Маргарет Коста, сама автор кулинарных книг, и её муж — шеф-повар Билл Лэйси, без сомнения, съели в своём деле не одну собаку. За изысканным супом из водяного кресса подали медальоны из телятины в винном соусе под бутылочку «Шато де Перрон» 1972 года, и Терри разговорился о Харви Меткафе, которого однажды интервьюировал в Гарварде по случаю открытия «Меткаф-Холла» — комплекса, состоящего из спортивного зала и четырех крытых теннисных кортов.
— Меткаф очень хотел бы получить почётную степень, — с издёвкой произнёс Терри, — но это вряд ли, даже если он и миллиард даст.
Стивен и эту реплику взял себе на заметку.
— Знаешь, ещё о нём можно получить дополнительные сведения в американском посольстве, — сказал Терри. Он взглянул на часы. — Не повезло, библиотека закрывается в четыре, и сегодня ты опоздал. А мне уже пора обратно в редакцию: Америка просыпается.
«Интересно, — подумал Стивен, — неужели это обычный обед журналиста? Когда же они успевают выпускать газету?» На их фоне университетские профессора выглядели настоящими аскетами.
Стивен едва успел на поезд в 17.15, которым жители Оксфорда возвращались из Лондона после трудового дня, и только когда оказался наконец в своей комнате, приступил к изучению результатов проделанной за день работы. Стивен очень устал, но заставил себя сесть за стол и подготовить черновой вариант досье на Харви Меткафа.
На следующее утро Стивен снова отправился в Лондон поездом в 8.17, на этот раз купив билет второго класса. Контролёр повторил свою сентенцию о необходимости уйти из вагона-ресторана после окончания завтрака.
— Конечно-конечно, — заверил его Стивен.
Остатки своего кофе он растянул на целый час до конца поездки, но не ушёл из первого класса. Стивен с удовлетворением отметил, что сэкономил два фунта и поступил в лучших традициях Харви Меткафа.
В Лондоне, следуя совету Терри, он отправился на Гросвенор-сквер в американское посольство — занимавшее почти два с половиной гектара огромное здание в девять этажей. Однако оно было не таким роскошным, как великолепная резиденция американского посла в Риджентс-парке — Уинфилд-Хаус, некогда принадлежавшая Барбаре Хаттон, а затем проданная в 1946 году американскому правительству. Однажды Стивена пригласили туда на коктейль.
Дверь в справочный отдел библиотеки при посольстве оказалась заперта. Стивену ничего не оставалось делать, как заняться изучением висевших на стенах коридора табличек с именами последних послов ко двору св. Якова. Начав читать от последнего посла — Уолтера Анненберга, он успел дойти до Джозефа Кеннеди, когда дверь библиотеки широко распахнулась, совсем как в банке. Чопорная особа у таблички с надписью «Справки» выглядела не очень любезно.
— А зачем вам информация о Харви Меткафе? — довольно резко спросила она.
Стивен даже растерялся на мгновение, но быстро нашёлся:
— Осенью я возвращаюсь в Гарвард в качестве профессора, и хочется побольше узнать о связях этого человека с университетом. Сейчас учусь в аспирантуре в колледже Магдален в Оксфорде.
Ответ Стивена возымел действие, и через несколько минут поисков особа извлекла нужную папку, в которой содержались, может и не такие яркие, как в «Нью-Йорк таймс», материалы — бумаги, свидетельствующие о суммах, потраченных Меткафом на благотворительность, в частности точные данные по его подаркам демократической партии. Обычно люди предпочитают не говорить о суммах, которые они вносят в фонд той или иной политической партии, но Харви старался вылезти вперёд, — похоже, никто не предупреждал его о необходимости быть поскромнее.
Закончив просматривать материалы, Стивен отправился в контору компании «Кунард» на Сент-Джеймс-сквер и поговорил со служащим по бронированию билетов, а оттуда проехал на Брук-стрит в отель «Клэриджис», где провёл несколько минут с дежурным администратором.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Они прошли в кафетерий на том же этаже выпить по чашке кофе. Сигаретный дым, как туман, клубился вокруг кассирши за прилавком.
— Слушай, Ричард, по-моему, то, что я нашёл, не совсем то, что мне надо. Похоже, Гарвард хочет разжиться у него не меньше, чем миллионом долларов. Где бы ещё посмотреть о нём?
— Надо думать — в «Нью-Йорк таймс», — ответил Ричард. — Пойдём-ка навестим старину Терри Робардса.
Лондонское отделение «Нью-Йорк таймс» находилось также на шестом этаже здания «Таймс» на Принтинг-хаус-сквер. Стивену вспомнилось огромное здание «Нью-Йорк таймс» на 43-й улице, и он даже задал себе вопрос, а есть ли у лондонской «Таймс» там представительство и не располагается ли оно где-нибудь в подвале.
Терри Робардс оказался жилистым американцем с приклеенной улыбкой. С Терри Стивен сразу почувствовал себя непринуждённо — качество, которое Робардс приобрёл за много лет работы журналистом и которое весьма помогало ему, когда надо было копнуть поглубже.
Стивен повторил свою байку о Меткафе. Терри расхохотался:
— Гарварду все равно, откуда получать деньги? У этого парня в запасе легальных способов воровать деньги больше, чем у налоговой службы.
— Что вы говорите? — наивно удивился Стивен.
В «Нью-Йорк таймс» папка на Харви имела внушительный вид. «Взлёт Меткафа от посыльного до миллионера», как гласил один из заголовков, документировали просто великолепно. Стивен ещё многое записал. Подробности об авантюре с компанией «Шарпли и сын» очаровали его, как, впрочем, и описание сделок с оружием во время войны, и история жены Харви Арлин и их дочери Розали. В этой же статье помещалась фотография Арлин с дочерью, где Розали было всего пятнадцать лет. В двух длинных отчётах о судебных разбирательствах двадцатипятилетней давности Харви обвинялся в мошенничестве, но в тот раз его оправдали. Попалась заметка и о более позднем деле 1956 года, связанном с передачей акций в Бостоне. И хотя Харви опять удалось избежать правосудия, окружной прокурор дал ясно понять присяжным, что он думает в отношении личности Меткафа. Более свежие заметки шли в рубрике светской хроники: картины Меткафа, его лошади, орхидеи, поездки в Европу и успехи Розали в Вассаре. Но ни слова не говорилось о компании «Проспекта ойл». Стивену пришлось с восхищением признать: Харви умел скрывать от прессы свои наиболее сомнительные сделки.
Терри пригласил своего соотечественника на ленч. Журналистам нравится общаться со свежими людьми, а Стивен выглядел многообещающим собеседником. Черепашьим шагом они проехали из Сити в Вест-Энд, и Стивен очень надеялся, что еда будет достойна этой долгой поездки. Его надежды оправдались.
В просторном зале ресторана «У Лэйси» на покрытых безупречно белыми скатертями столах стояли свежие нарциссы. Маргарет Коста, сама автор кулинарных книг, и её муж — шеф-повар Билл Лэйси, без сомнения, съели в своём деле не одну собаку. За изысканным супом из водяного кресса подали медальоны из телятины в винном соусе под бутылочку «Шато де Перрон» 1972 года, и Терри разговорился о Харви Меткафе, которого однажды интервьюировал в Гарварде по случаю открытия «Меткаф-Холла» — комплекса, состоящего из спортивного зала и четырех крытых теннисных кортов.
— Меткаф очень хотел бы получить почётную степень, — с издёвкой произнёс Терри, — но это вряд ли, даже если он и миллиард даст.
Стивен и эту реплику взял себе на заметку.
— Знаешь, ещё о нём можно получить дополнительные сведения в американском посольстве, — сказал Терри. Он взглянул на часы. — Не повезло, библиотека закрывается в четыре, и сегодня ты опоздал. А мне уже пора обратно в редакцию: Америка просыпается.
«Интересно, — подумал Стивен, — неужели это обычный обед журналиста? Когда же они успевают выпускать газету?» На их фоне университетские профессора выглядели настоящими аскетами.
Стивен едва успел на поезд в 17.15, которым жители Оксфорда возвращались из Лондона после трудового дня, и только когда оказался наконец в своей комнате, приступил к изучению результатов проделанной за день работы. Стивен очень устал, но заставил себя сесть за стол и подготовить черновой вариант досье на Харви Меткафа.
На следующее утро Стивен снова отправился в Лондон поездом в 8.17, на этот раз купив билет второго класса. Контролёр повторил свою сентенцию о необходимости уйти из вагона-ресторана после окончания завтрака.
— Конечно-конечно, — заверил его Стивен.
Остатки своего кофе он растянул на целый час до конца поездки, но не ушёл из первого класса. Стивен с удовлетворением отметил, что сэкономил два фунта и поступил в лучших традициях Харви Меткафа.
В Лондоне, следуя совету Терри, он отправился на Гросвенор-сквер в американское посольство — занимавшее почти два с половиной гектара огромное здание в девять этажей. Однако оно было не таким роскошным, как великолепная резиденция американского посла в Риджентс-парке — Уинфилд-Хаус, некогда принадлежавшая Барбаре Хаттон, а затем проданная в 1946 году американскому правительству. Однажды Стивена пригласили туда на коктейль.
Дверь в справочный отдел библиотеки при посольстве оказалась заперта. Стивену ничего не оставалось делать, как заняться изучением висевших на стенах коридора табличек с именами последних послов ко двору св. Якова. Начав читать от последнего посла — Уолтера Анненберга, он успел дойти до Джозефа Кеннеди, когда дверь библиотеки широко распахнулась, совсем как в банке. Чопорная особа у таблички с надписью «Справки» выглядела не очень любезно.
— А зачем вам информация о Харви Меткафе? — довольно резко спросила она.
Стивен даже растерялся на мгновение, но быстро нашёлся:
— Осенью я возвращаюсь в Гарвард в качестве профессора, и хочется побольше узнать о связях этого человека с университетом. Сейчас учусь в аспирантуре в колледже Магдален в Оксфорде.
Ответ Стивена возымел действие, и через несколько минут поисков особа извлекла нужную папку, в которой содержались, может и не такие яркие, как в «Нью-Йорк таймс», материалы — бумаги, свидетельствующие о суммах, потраченных Меткафом на благотворительность, в частности точные данные по его подаркам демократической партии. Обычно люди предпочитают не говорить о суммах, которые они вносят в фонд той или иной политической партии, но Харви старался вылезти вперёд, — похоже, никто не предупреждал его о необходимости быть поскромнее.
Закончив просматривать материалы, Стивен отправился в контору компании «Кунард» на Сент-Джеймс-сквер и поговорил со служащим по бронированию билетов, а оттуда проехал на Брук-стрит в отель «Клэриджис», где провёл несколько минут с дежурным администратором.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66