— Когда он только вошёл, я не сразу понял, кто это.
— Пожалуй, — поддержал его Робин, — идёмте ему на выручку: он настоящий герой дня.
Когда все трое с шумом взбежали по ступенькам наверх, забыв, что им было по пятьдесят— шестьдесят лет, и снова ворвались в кабинет вице-канцлера, чтобы поздравить Джеймса, он лежал молча на полу посреди комнаты. Джеймс был без сознания.
Через час в Магдален, с помощью Робина и двух больших виски, Джеймс вернулся в нормальное состояние.
— Ты был бесподобен, — сказал Стивен, — ты все спас как раз в тот момент, когда я стал терять присутствие духа.
— Если бы мы могли заснять весь спектакль на плёнку, ты бы получил академическую премию, — сказал Робин. — После такого представления отец просто обязан отпустить тебя на сцену.
Впервые за три месяца Джеймс купался в лучах славы. Он с нетерпением ждал момента, когда сможет обо всём рассказать Энн.
«Энн!» Он быстро взглянул на часы: 18.30.
— Ребята, мне пора. В восемь встречаюсь с Энн. Увидимся в понедельник на обеде у Стивена дома. К тому времени я постараюсь подготовить свой план.
Джеймс бросился вон из комнаты.
— Джеймс!
Его лицо снова показалось в дверях. Друзья все хором воскликнули: «Невероятно!!!»
Ухмыльнувшись, Джеймс сбежал по лестнице и прыгнул в «альфа-ромео», который они, как он чувствовал, разрешат ему оставить у себя, и стрелой помчался в Лондон.
Он долетел до Кингс-роуд за 59 минут. Новое шоссе многое поменяло с тех времён, когда он был студентом. Тогда путешествие в Оксфорд занимало от полутора до двух часов через Хай-Уайкоум или Хенли.
Джеймс так спешил потому, что это было необычное свидание: сегодня вечером она должна познакомить его со своим отцом. Поэтому ни по какой причине он не имел права опаздывать. Все, что Джеймс знал о нём, — это то, что он был большой шишкой в дипломатической службе Вашингтона. А дипломаты всегда предполагают, что вы придёте вовремя. Джеймс изо всех сил хотел произвести на её отца хорошее впечатление, особенно после успешного уик-энда в Татуэлл-Холле. Его старику Энн сразу понравилась, и он просто не отходил от неё. Они даже согласовали день свадьбы, конечно в случае, если её одобрят и родители Энн.
С дороги Джеймс принял холодный душ и стёр с себя весь грим, помолодев в процессе мытья лет на шестьдесят. Они договорились с Энн, что до обеда встретятся в баре «Лез Амбассдёр» на Мейфэр. Когда он надевал смокинг, у него мелькнула мысль, успеет ли он добраться от Кингс-роуд до Гайд-парка за двенадцать минут: новая гонка а-ля Монте-Карло. Он прыгнул в автомобиль, быстро переключил скорости, промчался по Слоун-сквер, через Итон-сквер, мимо больницы св. Георга, обогнул Гайд-парк-корнер и в 7.58 остановил «альфа-ромео».
— Добрый вечер, милорд, — поприветствовал его хозяин клуба Миллс.
— Добрый вечер. Я обедаю с мисс Саммертон и был вынужден оставить машину во втором ряду. Позаботьтесь о ней, — обратился Джеймс к швейцару, опуская ключи и фунтовую купюру в затянутую в белую перчатку руку.
— С удовольствием, милорд. Проводите лорда Бригсли в отдельный кабинет.
Джеймса провели вверх по красной ковровой дорожке в маленький кабинет в стиле регентства, где был накрыт стол на троих. В соседней комнате он услышал голос Энн. В кабинет она, в светло-зелёном облегающем платье, вошла ещё более ослепительная, чем всегда.
— Привет, дорогой. Проходи. Идём я познакомлю тебя с папой.
Джеймс прошёл за ней в соседнюю комнату.
— Папа, это Джеймс. Джеймс, это мой отец.
Сначала Джеймс покраснел, потом побелел, потом стал зеленеть.
— Как поживаете, молодой человек? Я столько слышал о вас от Розали, что не мог дождаться, когда же мы познакомимся.
17
— Зовите меня просто Харви.
Джеймс оцепенел и онемел от ужаса. Энн прервала затянувшееся молчание:
— Джеймс, тебе налить виски?
— Спасибо, — едва пролепетал Джеймс.
— Я хочу знать о вас все, молодой человек, — продолжал Харви. — Начиная с того, что вы делаете после того, как проснулись утром, и почему за последние несколько недель я так мало видел свою дочь. Хотя, по-моему, не трудно догадаться, какой ответ я получу.
Джеймс залпом осушил стакан, и Энн снова быстро наполнила его.
— Ты видишь свою дочь мало потому, что, как модель, я много работаю и поэтому редко бываю в Лондоне.
— Розали, я же все понимаю…
— Джеймс знает меня как Энн, папочка.
— Мы с твоей мамой крестили тебя Розали, и для нас это имя достаточно хорошее, поэтому оно должно быть достаточно хорошим и для тебя.
— Папа, кто-нибудь слышал о европейской топ-модели, которую бы звали Розали Меткаф? Все мои друзья знают меня как Энн Саммертон.
— А вы что думаете, Джеймс?
— Я просто начинаю думать, что совсем не знал её, — ответил Джеймс, медленно приходя в себя.
Было очевидно только одно: Харви ни о чём не подозревал. Он не сталкивался с Джеймсом лицом к лицу в галерее, никогда не видел его ни в Монте-Карло, ни на Аскоте, и ещё вчера в Оксфорде Джеймс выглядел на девяносто лет. До него начало доходить, что выкрутиться ему удалось. Но что он скажет остальным на следующей встрече, в понедельник? Что цель его плана — перехитрить не какого-то там Харви Меткафа, а своего будущего тестя?
— Идём обедать? — предложил Харви и, не дожидаясь ответа, встал и прошёл в другую комнату.
— Розали Меткаф, — свирепо прошептал Джеймс, — ты мне должна многое объяснить.
Энн нежно поцеловала его в щеку:
— Ты — первый человек, давший мне возможность хоть в чём-то превзойти отца. Ты простишь меня?.. Я тебя очень люблю…
— Эй, вы двое, идите скорей. Можно подумать, что вы никогда раньше не встречались.
Энн и Джеймс присоединились к Харви. При виде коктейля из креветок Джеймсу стало смешно, когда он вспомнил, как Стивен сожалел о своей промашке во время обеда с Харви в Магдален.
— Ну-с, Джеймс, как я понимаю, вы с Энн уже назначили день свадьбы.
— Да, сэр, при условии, что вы одобряете.
— Конечно одобряю. Правда, после того, как я выиграл заезд на Приз короля Георга и Елизаветы, у меня появилась надежда, что Энн выйдет замуж за принца Чарльза, хотя граф для моей единственной дочери тоже неплохо.
Они оба рассмеялись, но ни один из них не считал шутку даже с натяжкой смешной.
— Ах, Розали, как мне хотелось, чтобы ты побывала на Уимблдоне в этом году. Представляешь, День благовещения, а моя единственная компания — старый нудный швейцарский банкир?
Энн с улыбкой взглянула на Джеймса.
Официант убрал со стола и вкатил на тележке жаркое из молодого барашка в безукоризненных бумажных оборочках. Харви тут же принялся с большим интересом изучать их, не переставая при этом болтать.
— Но ты молодец, что позвонила мне в Монте-Карло, дорогая. Знаешь, я на самом деле думал, что помру. Джеймс, вы не поверите:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66