На специальной полке позади водительского сиденья лежал пропыленный "винчестер-магнум" 458 калибра.
– От браконьеров, – пояснил Брайан, заводя мотор. – Они хуже любого хищника.
Мы вылетели за ворота охотничьей гостиницы и по извилистой дороге помчались вниз в долину.
Егерь вел машину так же, как разговаривал: быстро и шумно; резко включал и выключал передачу, судорожно дергал баранку, "ленд-крузер" подпрыгивал на неровностях и заваливался на виражах. Вдоль дороги росли баобабы, акации, слоновья трава. Металлический ящик с инструментами как безумный подскакивал в багажнике, производя оглушительный грохот. Я терпел неудобства, стиснув зубы, Брайан же ничего не замечал – привык, должно быть.
Он без умолку говорил – наверно, о своей работе, о встречавшихся достопримечательностях. Слов, однако, я разобрать не мог, их уносил встречный ветер, они тонули в металлическом скрежете, который все нарастал, по мере того как машина набирала скорость.
Мы увидели одномоторный самолет конструкции "чироки", зависший над бурой от пыли посадочной полосой. "Чироки" приземлился и подрулил к дощатому сараю, над которым плескался на ветру полосатый мешок. Я держался за поручни обеими руками, нас неимоверно трясло. Мы значительно превышали дозволенную в заповедниках скорость, но в "ленд-крузере" не было спидометра, как, впрочем, и многих других приборов: указателей температуры воды, давления масла, зарядки аккумулятора. Пустые глазницы приборной доски делали ее похожей на череп. Брайан прекрасно обходился и так. Он провел в заповедниках тридцать лет и знал все повадки животных, чуял их за километр.
"Ленд-крузер" свернул с накатанной дороги и задребезжал вдоль границы выжженной травы в сторону возвышавшихся в отдалении гор Ингито. Брайан давил на педаль газа, не сбавляя скорости на крутых поворотах, перепрыгивая через рытвины, и при этом все рассказывал о повадках и привычках зверей. Мне было страшно от такой езды, каждый поворот казался последним, но Брайан моего состояния не замечал.
Мы были в пути уже час, и до северных склонов гор Ингито оставалось не больше километра. Они возникли внезапно из-за баобабов, стоявших в причудливом беспорядке. Склоны гор поросли густым кустарником, деревьями "канделябр" и были усеяны гигантскими валунами.
Брайан резко затормозил, и все, что было в машине, включая ящик с инструментами и меня самого, едва не вылетело на дорогу.
– Смотрите, вон там! – Толстым пальцем Брайан указывал на подножие гор.
Под кронами зонтичных акаций я увидел красный предмет, поблескивавший на солнце, до него было метров триста.
– Машина! – воскликнул я.
Брайан что-то буркнул, включил скорость и напрямик, через кустарник, подкатил к "сузуки", взятому напрокат в фирме "Авис". Двигатель красной малолитражки не успел еще остыть. Водителя видно не было. Брайан зычно крикнул, но никто не отозвался.
– Знаете, это чертовски опасно, – сказал он мне. – Здесь водятся огромные львы, мы категорически запрещаем туристам выходить из машин.
– Эй! Э-э-эй! – снова позвал он, но ответило ему только эхо. – Поедем, – сказал он, – потом с ним потолкую. Эту машину я еще раньше приметил на стоянке "Баобаба".
Мы снова залезли в "ленд-крузер" и вернулись на огневую просеку – полосу выжженной травы. В машине по-прежнему дребезжало, но я уже приноровился и начал разбирать, что говорил мне егерь.
– Теперь мы в Амбосели, – кричал он. – Граница между двумя заповедниками проходит по гребню этих гор. Сейчас откроется вид на озеро.
Мы обогнули холм, и внезапно за невысоким кустарником открылась водная гладь, в которой отражались горы. По берегам росли зонтичные акации и огненные деревья, высились заросли слоновьей травы. Брайан нашел тропу, тянущуюся вдоль берега, и по ней мы двинулись к бетонной платформе.
– Вот здесь. – Брайан надавил на тормоз и спрыгнул на землю прежде, чем "ленд-крузер" смолк.
Я шел за ним, от тряски во мне словно гайки разболтались. Мы оказались на вырубке, имевшей метров пятьдесят в длину и тянувшейся параллельно берегу. Площадь же самой платформы не превышала четырех квадратных метров.
– Это озеро Амбосели, – продолжал Брайан, – точнее, его залив. Само озеро там, за тростником. Осторожно, здесь водятся крокодилы размером с автобус.
Ширина залива составляла около ста метров. На противоположном берегу у отвесной каменной глыбы плескались волны. В длину залив простирался метров на триста, с озером его соединяла узкая, как бутылочное горлышко, протока.
– Работы здесь только что завершены, – рассказывал Брайан, заглядывая в люк в центре бетонного прямоугольника. – Объекту присвоено название "Куко". Сейчас сооружается еще несколько таких колодцев для снабжения диких животных питьевой водой. Под ногами у нас резервуар, от него проложены трубы довольно большого диаметра, вот такие. – Он показал руками. – Никаких насосов не требуется, вода под действием земного притяжения пробегает добрую сотню километров до искусственного водоема на равнине Куко.
В тростнике квакали лягушки, с озера доносился крик болотных птиц. Я с опаской поглядывал по сторонам, не подкрадываются ли крокодилы.
– Строительство началось в ноябре прошлого года, деньги на него дали американцы. Закончили месяц назад, три недели, как пустили воду. Официальное открытие состоится послезавтра.
Я кивнул: где-то об этом писали.
– Однако на то, чтобы заполнить водоем, потребуется время, – продолжал Брайан. – Вот взгляните.
Достав из кабины "ленд-крузера" целый ворох карт, он развернул одну из них. На крупномасштабной карте были отмечены мельчайшие детали рельефа, звериные тропы, не говоря уже о проселках, межах и водоемах. Залив, на берегу которого мы находились, был как на ладони, платформа нанесена красным фломастером. От нее на восток, к кружку в центре нагорья Куко, бежали две пунктирные линии. Рядом с кружком от руки была сделана надпись: "Плотина Куко".
– Вот оно, наше рукотворное озеро. – Брайан постучал ногтем по карте. – На его месте раньше был ключ, пересыхавший в сухое время года. Теперь же круглый год заповедник Цаво будет напоен водой. Скажу, не впадая в преувеличение, – это подлинный триумф инженерной мысли.
– Впечатляюще, – кивнул я.
– Впечатляюще?! – гаркнул Брайан. – Да это совершеннейшее чудо! Ведь равнина Куко – сущий ад, настоящая преисподняя. Там давно уже ничего не растет. Только в прошлом году от засухи погибло более тысячи слонов и десятки носорогов, не говоря уже о мелком зверье. Новая система водоснабжения превратит ад в рай. Вот увидите, пусть только новое озеро наполнится до краев.
– А что будет с Амбосели? – спросил я. – Оно не обмелеет, отдав свою воду?
Брайан засунул карту в карман.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
– От браконьеров, – пояснил Брайан, заводя мотор. – Они хуже любого хищника.
Мы вылетели за ворота охотничьей гостиницы и по извилистой дороге помчались вниз в долину.
Егерь вел машину так же, как разговаривал: быстро и шумно; резко включал и выключал передачу, судорожно дергал баранку, "ленд-крузер" подпрыгивал на неровностях и заваливался на виражах. Вдоль дороги росли баобабы, акации, слоновья трава. Металлический ящик с инструментами как безумный подскакивал в багажнике, производя оглушительный грохот. Я терпел неудобства, стиснув зубы, Брайан же ничего не замечал – привык, должно быть.
Он без умолку говорил – наверно, о своей работе, о встречавшихся достопримечательностях. Слов, однако, я разобрать не мог, их уносил встречный ветер, они тонули в металлическом скрежете, который все нарастал, по мере того как машина набирала скорость.
Мы увидели одномоторный самолет конструкции "чироки", зависший над бурой от пыли посадочной полосой. "Чироки" приземлился и подрулил к дощатому сараю, над которым плескался на ветру полосатый мешок. Я держался за поручни обеими руками, нас неимоверно трясло. Мы значительно превышали дозволенную в заповедниках скорость, но в "ленд-крузере" не было спидометра, как, впрочем, и многих других приборов: указателей температуры воды, давления масла, зарядки аккумулятора. Пустые глазницы приборной доски делали ее похожей на череп. Брайан прекрасно обходился и так. Он провел в заповедниках тридцать лет и знал все повадки животных, чуял их за километр.
"Ленд-крузер" свернул с накатанной дороги и задребезжал вдоль границы выжженной травы в сторону возвышавшихся в отдалении гор Ингито. Брайан давил на педаль газа, не сбавляя скорости на крутых поворотах, перепрыгивая через рытвины, и при этом все рассказывал о повадках и привычках зверей. Мне было страшно от такой езды, каждый поворот казался последним, но Брайан моего состояния не замечал.
Мы были в пути уже час, и до северных склонов гор Ингито оставалось не больше километра. Они возникли внезапно из-за баобабов, стоявших в причудливом беспорядке. Склоны гор поросли густым кустарником, деревьями "канделябр" и были усеяны гигантскими валунами.
Брайан резко затормозил, и все, что было в машине, включая ящик с инструментами и меня самого, едва не вылетело на дорогу.
– Смотрите, вон там! – Толстым пальцем Брайан указывал на подножие гор.
Под кронами зонтичных акаций я увидел красный предмет, поблескивавший на солнце, до него было метров триста.
– Машина! – воскликнул я.
Брайан что-то буркнул, включил скорость и напрямик, через кустарник, подкатил к "сузуки", взятому напрокат в фирме "Авис". Двигатель красной малолитражки не успел еще остыть. Водителя видно не было. Брайан зычно крикнул, но никто не отозвался.
– Знаете, это чертовски опасно, – сказал он мне. – Здесь водятся огромные львы, мы категорически запрещаем туристам выходить из машин.
– Эй! Э-э-эй! – снова позвал он, но ответило ему только эхо. – Поедем, – сказал он, – потом с ним потолкую. Эту машину я еще раньше приметил на стоянке "Баобаба".
Мы снова залезли в "ленд-крузер" и вернулись на огневую просеку – полосу выжженной травы. В машине по-прежнему дребезжало, но я уже приноровился и начал разбирать, что говорил мне егерь.
– Теперь мы в Амбосели, – кричал он. – Граница между двумя заповедниками проходит по гребню этих гор. Сейчас откроется вид на озеро.
Мы обогнули холм, и внезапно за невысоким кустарником открылась водная гладь, в которой отражались горы. По берегам росли зонтичные акации и огненные деревья, высились заросли слоновьей травы. Брайан нашел тропу, тянущуюся вдоль берега, и по ней мы двинулись к бетонной платформе.
– Вот здесь. – Брайан надавил на тормоз и спрыгнул на землю прежде, чем "ленд-крузер" смолк.
Я шел за ним, от тряски во мне словно гайки разболтались. Мы оказались на вырубке, имевшей метров пятьдесят в длину и тянувшейся параллельно берегу. Площадь же самой платформы не превышала четырех квадратных метров.
– Это озеро Амбосели, – продолжал Брайан, – точнее, его залив. Само озеро там, за тростником. Осторожно, здесь водятся крокодилы размером с автобус.
Ширина залива составляла около ста метров. На противоположном берегу у отвесной каменной глыбы плескались волны. В длину залив простирался метров на триста, с озером его соединяла узкая, как бутылочное горлышко, протока.
– Работы здесь только что завершены, – рассказывал Брайан, заглядывая в люк в центре бетонного прямоугольника. – Объекту присвоено название "Куко". Сейчас сооружается еще несколько таких колодцев для снабжения диких животных питьевой водой. Под ногами у нас резервуар, от него проложены трубы довольно большого диаметра, вот такие. – Он показал руками. – Никаких насосов не требуется, вода под действием земного притяжения пробегает добрую сотню километров до искусственного водоема на равнине Куко.
В тростнике квакали лягушки, с озера доносился крик болотных птиц. Я с опаской поглядывал по сторонам, не подкрадываются ли крокодилы.
– Строительство началось в ноябре прошлого года, деньги на него дали американцы. Закончили месяц назад, три недели, как пустили воду. Официальное открытие состоится послезавтра.
Я кивнул: где-то об этом писали.
– Однако на то, чтобы заполнить водоем, потребуется время, – продолжал Брайан. – Вот взгляните.
Достав из кабины "ленд-крузера" целый ворох карт, он развернул одну из них. На крупномасштабной карте были отмечены мельчайшие детали рельефа, звериные тропы, не говоря уже о проселках, межах и водоемах. Залив, на берегу которого мы находились, был как на ладони, платформа нанесена красным фломастером. От нее на восток, к кружку в центре нагорья Куко, бежали две пунктирные линии. Рядом с кружком от руки была сделана надпись: "Плотина Куко".
– Вот оно, наше рукотворное озеро. – Брайан постучал ногтем по карте. – На его месте раньше был ключ, пересыхавший в сухое время года. Теперь же круглый год заповедник Цаво будет напоен водой. Скажу, не впадая в преувеличение, – это подлинный триумф инженерной мысли.
– Впечатляюще, – кивнул я.
– Впечатляюще?! – гаркнул Брайан. – Да это совершеннейшее чудо! Ведь равнина Куко – сущий ад, настоящая преисподняя. Там давно уже ничего не растет. Только в прошлом году от засухи погибло более тысячи слонов и десятки носорогов, не говоря уже о мелком зверье. Новая система водоснабжения превратит ад в рай. Вот увидите, пусть только новое озеро наполнится до краев.
– А что будет с Амбосели? – спросил я. – Оно не обмелеет, отдав свою воду?
Брайан засунул карту в карман.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38