За это время группа собрала громадную политическую и экономическую информацию, которую Зорге тщательно обработал и затем сжато изложил в сводных отчетах. Некоторые сведения после тщательной перепроверки по нескольким источникам были переданы по радио. Однако до сих пор ничто не затрагивало государственной тайны. Это был, как признал позже Зорге, исходный оценочный материал, по которому впоследствии можно было проверять важность поступающей информации.
Связной извлек из портфеля пакет и вручил его Зорге, который сразу же сломал на нем печати. Там был конверт с 1500 американскими долларами. Затем Зорге вскрыл второй конверт и достал из него кодированное письмо, которое легко прочитал, не прибегая к карандашу и бумаге. Письмо содержало слабо завуалированные упреки. Кремль считал, что нападение из Маньчжурии было неизбежным и что японцы оказывали давление на Китайско-Восточную железную дорогу — концерн, контролировавшийся советским капиталом. Существует мнение, писал Берзин, что японцы могут попытаться спровоцировать спор о правах владения этой железной дорогой и использовать его как предлог для войны. Времени мало, напоминал Берзин своему ученику. Он надеялся, что «токийская группа» не подведет его.
Зорге сжег документы, а пепел выбросил из окна спальни на улицу. Оба начали завтракать. Зорге установил строгое правило, по которому его агенты не должны были обсуждать свою деятельность со связными. В свою очередь в Москве связным говорили, что они не должны задавать вопросов. Единственной разрешенной темой для разговоров между агентом и связным были последние события внутри России. Если агент и связной имели общих знакомых, они могли поговорить о них. К концу завтрака Зорге и его связной истощили все темы. Связной решил покинуть Шанхай в тот же день. Они пожали друг другу руки, и Зорге покинул связного, который стал готовиться к переезду морем в Индию, откуда он должен был возвращаться в Москву.
Возвратившись из Шанхая, Зорге встретился по отдельности с Одзаки и Мияги и поставил перед ними первоочередные задачи — вскрыть цели японской политики в отношении Китайско-Восточной железной дороги и выяснить, посылают ли японцы свои войска в Манчжурию. Потянулись месяцы беспокойного ожидания. К концу 1935 года Одзаки принес группе первый успех. Министр иностранных дел изложил перед кабинетом дипломатические и экономические цели Японии на предстоящий год. Проекты этой программы были разосланы начальникам департаментов для комментирования, после чего предполагалось создать окончательный документ. Главный секретарь кабинета также получил экземпляр проекта: в его задачи входила подготовка повесток дня.
В то время Одзаки занимал видное место в группе по изучению Китая, организованной премьер-министром. Во время одного из заседаний группы главный секретарь премьер-министра рассказал Одзаки о проекте программы и охотно пошел на то, чтобы Одзаки посмотрел его. И даже пошел дальше — вызвался попросить принца Коноэ разрешить Одзаки в течение некоторого времени изучить этот документ и высказать свои соображения по тем разделам, которые касались Китая. И вскоре этот совершенно секретный документ был передан Одзаки на большую часть дня с разрешения высшего представителя власти. Ему только не разрешили выносить этот документ за пределы резиденции премьер-министра. Поэтому Одзаки уединился в тихой комнате, где ему никто не мешал, и там сфотографировал все страницы документа.
Изумленный Зорге на первых порах отказывался верить такой большой удаче. Он с нетерпением ждал, когда пленка будет проявлена на квартире Вукелича. Здесь под прикрытием званого обеда, организованного женой Вукелича, Зорге и Вукелич познакомились со снимками документов, подтверждавшими правильность заявления Одзаки. Впервые Зорге получил доступ к подлинно государственным секретам. Он приказал Одзаки держаться в стороне от членов группы до особого указания, а Клаузен в ту же ночь должен был соединиться с «Висбаденом».
Зорге отобрал данные, представляющие наибольший интерес, и на их основе подготовил зашифрованное сообщение о том, что японский внешнеполитический курс не предусматривает немедленного столкновения с Советским Союзом. Действительно, в документе говорилось о намерении Японии напасть на Китай, но время нападения не указывалось. В нем также содержались рекомендации, касающиеся развертывания тяжелой промышленности в Манчжурии, с тем чтобы обеспечить надлежащее снабжение нападающей армии, в случае если будет принято решение о захвате континентального Китая.
Как это ни странно, упоминалась возможность заключения советско-японского пакта, который позволил бы Японии спокойно повернуться спиной к Сибири и сосредоточить силы в Китае.
Эффект, который произвело в Москве это сообщение, можно сравнить лишь с ударом электрическим током. На следующий же день Москва вызвала по радио Клаузена и потребовала, чтобы группа постаралась получить подтверждение того, что документ этот подлинный, и ждала специального связного. Были переданы пароли и отзывы, а в конце сообщения говорилось, что данные задачи следует считать первоочередными.
С этого времени Зорге стремился добыть подтверждающие сведения. Под предлогом обсуждения германо-японских отношений он получил частное интервью у немецкого посла фон Дирксена. В ходе беседы Зорге затронул вопрос о судьбе немецких офицеров, выступающих в качестве советников в китайских войсках, в случае если японцы начнут вторжение на континент. Японское верховное командование, заметил посол, уже намекнуло немецкому военному атташе, что этих советников следовало бы отозвать в знак дружественных отношений. Для Зорге этого было достаточно. Итак, японцы намеревались развязать войну в Китае.
Почти одновременно с этим Мияги узнал от одного молодого полковника генерального штаба, что для практического обучения готовятся масштабные модели обширных районов Южного Китая. Это новое подтверждение заставило Зорге послать в Россию дополнительное сообщение, в котором говорилось о том, что Япония хотела избежать войны с Россией, чтобы напасть на Китай. Это было личное убеждение Зорге, обусловленное рядом неоспоримых фактов. Через два дня Зорге представили в посольстве одному из наших курьеров, который был уверен, что встречал его в Берлине. Зорге пожал руку блондину гигантского роста — официальному дипломатическому курьеру немецкого министерства иностранных дел — и пригласил его в свободный кабинет, который посольство разрешало ему иногда использовать для работы над срочными телеграммами. Там они обменялись паролями — и курьер получил объемистый пакет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Связной извлек из портфеля пакет и вручил его Зорге, который сразу же сломал на нем печати. Там был конверт с 1500 американскими долларами. Затем Зорге вскрыл второй конверт и достал из него кодированное письмо, которое легко прочитал, не прибегая к карандашу и бумаге. Письмо содержало слабо завуалированные упреки. Кремль считал, что нападение из Маньчжурии было неизбежным и что японцы оказывали давление на Китайско-Восточную железную дорогу — концерн, контролировавшийся советским капиталом. Существует мнение, писал Берзин, что японцы могут попытаться спровоцировать спор о правах владения этой железной дорогой и использовать его как предлог для войны. Времени мало, напоминал Берзин своему ученику. Он надеялся, что «токийская группа» не подведет его.
Зорге сжег документы, а пепел выбросил из окна спальни на улицу. Оба начали завтракать. Зорге установил строгое правило, по которому его агенты не должны были обсуждать свою деятельность со связными. В свою очередь в Москве связным говорили, что они не должны задавать вопросов. Единственной разрешенной темой для разговоров между агентом и связным были последние события внутри России. Если агент и связной имели общих знакомых, они могли поговорить о них. К концу завтрака Зорге и его связной истощили все темы. Связной решил покинуть Шанхай в тот же день. Они пожали друг другу руки, и Зорге покинул связного, который стал готовиться к переезду морем в Индию, откуда он должен был возвращаться в Москву.
Возвратившись из Шанхая, Зорге встретился по отдельности с Одзаки и Мияги и поставил перед ними первоочередные задачи — вскрыть цели японской политики в отношении Китайско-Восточной железной дороги и выяснить, посылают ли японцы свои войска в Манчжурию. Потянулись месяцы беспокойного ожидания. К концу 1935 года Одзаки принес группе первый успех. Министр иностранных дел изложил перед кабинетом дипломатические и экономические цели Японии на предстоящий год. Проекты этой программы были разосланы начальникам департаментов для комментирования, после чего предполагалось создать окончательный документ. Главный секретарь кабинета также получил экземпляр проекта: в его задачи входила подготовка повесток дня.
В то время Одзаки занимал видное место в группе по изучению Китая, организованной премьер-министром. Во время одного из заседаний группы главный секретарь премьер-министра рассказал Одзаки о проекте программы и охотно пошел на то, чтобы Одзаки посмотрел его. И даже пошел дальше — вызвался попросить принца Коноэ разрешить Одзаки в течение некоторого времени изучить этот документ и высказать свои соображения по тем разделам, которые касались Китая. И вскоре этот совершенно секретный документ был передан Одзаки на большую часть дня с разрешения высшего представителя власти. Ему только не разрешили выносить этот документ за пределы резиденции премьер-министра. Поэтому Одзаки уединился в тихой комнате, где ему никто не мешал, и там сфотографировал все страницы документа.
Изумленный Зорге на первых порах отказывался верить такой большой удаче. Он с нетерпением ждал, когда пленка будет проявлена на квартире Вукелича. Здесь под прикрытием званого обеда, организованного женой Вукелича, Зорге и Вукелич познакомились со снимками документов, подтверждавшими правильность заявления Одзаки. Впервые Зорге получил доступ к подлинно государственным секретам. Он приказал Одзаки держаться в стороне от членов группы до особого указания, а Клаузен в ту же ночь должен был соединиться с «Висбаденом».
Зорге отобрал данные, представляющие наибольший интерес, и на их основе подготовил зашифрованное сообщение о том, что японский внешнеполитический курс не предусматривает немедленного столкновения с Советским Союзом. Действительно, в документе говорилось о намерении Японии напасть на Китай, но время нападения не указывалось. В нем также содержались рекомендации, касающиеся развертывания тяжелой промышленности в Манчжурии, с тем чтобы обеспечить надлежащее снабжение нападающей армии, в случае если будет принято решение о захвате континентального Китая.
Как это ни странно, упоминалась возможность заключения советско-японского пакта, который позволил бы Японии спокойно повернуться спиной к Сибири и сосредоточить силы в Китае.
Эффект, который произвело в Москве это сообщение, можно сравнить лишь с ударом электрическим током. На следующий же день Москва вызвала по радио Клаузена и потребовала, чтобы группа постаралась получить подтверждение того, что документ этот подлинный, и ждала специального связного. Были переданы пароли и отзывы, а в конце сообщения говорилось, что данные задачи следует считать первоочередными.
С этого времени Зорге стремился добыть подтверждающие сведения. Под предлогом обсуждения германо-японских отношений он получил частное интервью у немецкого посла фон Дирксена. В ходе беседы Зорге затронул вопрос о судьбе немецких офицеров, выступающих в качестве советников в китайских войсках, в случае если японцы начнут вторжение на континент. Японское верховное командование, заметил посол, уже намекнуло немецкому военному атташе, что этих советников следовало бы отозвать в знак дружественных отношений. Для Зорге этого было достаточно. Итак, японцы намеревались развязать войну в Китае.
Почти одновременно с этим Мияги узнал от одного молодого полковника генерального штаба, что для практического обучения готовятся масштабные модели обширных районов Южного Китая. Это новое подтверждение заставило Зорге послать в Россию дополнительное сообщение, в котором говорилось о том, что Япония хотела избежать войны с Россией, чтобы напасть на Китай. Это было личное убеждение Зорге, обусловленное рядом неоспоримых фактов. Через два дня Зорге представили в посольстве одному из наших курьеров, который был уверен, что встречал его в Берлине. Зорге пожал руку блондину гигантского роста — официальному дипломатическому курьеру немецкого министерства иностранных дел — и пригласил его в свободный кабинет, который посольство разрешало ему иногда использовать для работы над срочными телеграммами. Там они обменялись паролями — и курьер получил объемистый пакет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43