Коноэ ушел в отставку, и в результате Одзаки потерял работу, которая была так важна для группы Зорге. Одзаки все еще оказывал большое влияние на политику Японии в Китае и поддерживал связи с видными японскими руководителями, но это не могло возместить утраченный им доступ к официальным документам.
Зорге все время держал в центре своего внимания главную задачу — информировать Москву о планах Японии в отношении России. Манчжурия оставалась по-прежнему плацдармом для вторжения в Советский Союз, а Квантунская армия, насчитывавшая в своем составе около двух миллионов солдат и офицеров, была вполне подходящим орудием для осуществления подобного замысла. Для Зорге важно было устроить Одзаки на какую-то официальную должность, которая позволила бы заблаговременно получить информацию о попытке Японии вторгнуться в Россию. Правление Южно-Маньчжурской железной дороги предложило Одзаки должность начальника информационной службы, в задачу которой входило обобщение всей собранной в Манчжурии разведывательной информации для доклада правительству. Помимо этого, Одзаки оставался специальным советником правительственной комиссии по делам в Китае.
Для группы Зорге назначение Одзаки на эту должность в правлении Южно-Маньчжурской железной дороги было очень ценным. Ведь в случае принятия правительством решения о вторжении в дальневосточные районы России эта организация получила бы соответствующие указания одной из первых, если не считать военного командования. Кроме того, принц Коноэ, не являясь официально членом правительства, был в курсе его решений и поддерживал тесный контакт со многими правительственными учреждениями.
В то время Коноэ был одним из самых осведомленных политических деятелей на Дальнем Востоке. Он и члены его семьи занимали видное место в политической жизни страны долгие годы, а личное влияние Коноэ на политику Японии было весьма значительным. Одним из важнейших источников информации для Коноэ служила известная группа «Завтрак». Это была неофициальная организация, созданная по инициативе двух лучших друзей Одзаки, так же как и он являвшихся личными секретарями принца. В организацию вошли видные журналисты, ученые и представители различных областей деятельности. По установившейся традиции группа собиралась на совещание под председательством Коноэ по крайней мере раз в неделю. На этих совещаниях всесторонне обсуждались важнейшие вопросы внешней и внутренней политики.
В обеденное время члены группы не могли собираться, и поэтому было решено проводить совещания за завтраком в доме одного из членов группы или в номере одной из токийских гостиниц.
Совещания носили неофициальный характер, никаких протоколов не велось. Участники могли высказывать такие мнения и предложения, которые наверняка послужили бы поводом для ареста, если бы были произнесены в другом месте. Поскольку группа обычно собиралась в среду, она скоро получила название «Среда». Одзаки всегда был одним из самых уважаемых ораторов на совещаниях группы и, несомненно, оказывал большое влияние на решения Коноэ. Источником информации для Одзаки служили подробные донесения от агентуры правления Южно-Маньчжурской железной дороги, решения правительственной комиссии по делам в Китае, планы правительства, которые, как всегда, были известны Коноэ и о которых он рассказывал Одзаки во время совещаний группы «Среда». В целом Зорге был очень доволен. Отставка Коноэ, конечно, была неприятным фактом, однако группа Зорге теперь была лучше, чем прежде, информирована об обстановке в Манчжурии. На суде Одзаки заявил следующее:
«В те дни острой политической борьбы в стране отдельные факты не имели большого значения. Даже самые важные решения могут быстро отменяться. Например, правительство или командование армии могут противиться проведению того или иного мероприятия, но внешние факторы, над которыми они не имеют контроля, часто ведут к вынужденному изменению политики. Поэтому важнее всего уловить общую тенденцию, а не стараться узнать точно, что было сказано и какое решение принято. Я был уверен, что сумею узнать заранее только об одном важном решении, а именно о точной дате возможного нападения Японии на Россию ».
Одзаки рассказал суду кое-что и о методах своей деятельности. Он заявил: «Если вы поинтересуетесь моими методами, то мне придется прямо сказать, что деятельность, которой я занимался, была совершенно бессистемной. Трудолюбие — вот залог моего успеха. По натуре я очень общителен и добр к людям. У меня много друзей, которые и были источником информации. Я никогда не искал каких-то особых сведений (Одзаки, однако, признал, что он старался в первую очередь выполнить задания, которые Зорге считал срочными) и стремился составить свое собственное мнение по интересовавшему меня вопросу на основе различных сообщений и слухов. Мне никогда не приходилось задавать наводящих вопросов».
Новое осложнение для группы Зорге чуть было не возникло, когда Коноэ и его сторонники снова оказались у власти. Коноэ стал премьер-министром и официально порвал свои связи с группой «Среда», поскольку, занимая официальный пост, он больше не мог руководить ее деятельностью. Не получая официальной поддержки, группа быстро попала под удар политической полиции, которой стали известны опасные настроения некоторых ее членов. Прокатилась волна арестов, но Одзаки удалось избежать даже допросов. Аресты скоро прекратились, так как Коноэ взял уцелевших членов группы «Среда» под защиту и разрешил им встречаться в своей официальной резиденции, хотя сам в этих совещаниях больше не участвовал.
Клаузен преуспевал, Одзаки снова занял прочное положение среди приближенных Коноэ, но Зорге не мог чувствовать себя спокойно. Он был уверен, что японской контрразведке удалось напасть на след его радиопередатчика. В этом не было ничего странного. Клаузен вот уже в течение четырех лет регулярно поддерживал радиосвязь с Россией. Помимо того, Клаузен доложил Зорге о ряде случаев, свидетельствовавших о том, что японская контрразведка ведет наблюдение за иностранцами, которые могли быть причастны к радиопередачам. Однажды он неожиданно рано вернулся домой и увидел, что Анна с трудом удерживает какого-то японца от взлома двери, которая вела в комнату, где в то время хранился радиопередатчик. Когда Макс резко потребовал от японца объяснений, тот, улыбаясь, сказал, что он водопроводчик, которого хозяин дома послал проверить трубы. Извинившись, японец добавил, что не мог понять, что говорила ему Анна. Все это очень сильно обеспокоило Макса. В другом случае, когда Макс как-то вечером вел передачу из спальни в своей квартире, в уличную дверь сильно постучали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Зорге все время держал в центре своего внимания главную задачу — информировать Москву о планах Японии в отношении России. Манчжурия оставалась по-прежнему плацдармом для вторжения в Советский Союз, а Квантунская армия, насчитывавшая в своем составе около двух миллионов солдат и офицеров, была вполне подходящим орудием для осуществления подобного замысла. Для Зорге важно было устроить Одзаки на какую-то официальную должность, которая позволила бы заблаговременно получить информацию о попытке Японии вторгнуться в Россию. Правление Южно-Маньчжурской железной дороги предложило Одзаки должность начальника информационной службы, в задачу которой входило обобщение всей собранной в Манчжурии разведывательной информации для доклада правительству. Помимо этого, Одзаки оставался специальным советником правительственной комиссии по делам в Китае.
Для группы Зорге назначение Одзаки на эту должность в правлении Южно-Маньчжурской железной дороги было очень ценным. Ведь в случае принятия правительством решения о вторжении в дальневосточные районы России эта организация получила бы соответствующие указания одной из первых, если не считать военного командования. Кроме того, принц Коноэ, не являясь официально членом правительства, был в курсе его решений и поддерживал тесный контакт со многими правительственными учреждениями.
В то время Коноэ был одним из самых осведомленных политических деятелей на Дальнем Востоке. Он и члены его семьи занимали видное место в политической жизни страны долгие годы, а личное влияние Коноэ на политику Японии было весьма значительным. Одним из важнейших источников информации для Коноэ служила известная группа «Завтрак». Это была неофициальная организация, созданная по инициативе двух лучших друзей Одзаки, так же как и он являвшихся личными секретарями принца. В организацию вошли видные журналисты, ученые и представители различных областей деятельности. По установившейся традиции группа собиралась на совещание под председательством Коноэ по крайней мере раз в неделю. На этих совещаниях всесторонне обсуждались важнейшие вопросы внешней и внутренней политики.
В обеденное время члены группы не могли собираться, и поэтому было решено проводить совещания за завтраком в доме одного из членов группы или в номере одной из токийских гостиниц.
Совещания носили неофициальный характер, никаких протоколов не велось. Участники могли высказывать такие мнения и предложения, которые наверняка послужили бы поводом для ареста, если бы были произнесены в другом месте. Поскольку группа обычно собиралась в среду, она скоро получила название «Среда». Одзаки всегда был одним из самых уважаемых ораторов на совещаниях группы и, несомненно, оказывал большое влияние на решения Коноэ. Источником информации для Одзаки служили подробные донесения от агентуры правления Южно-Маньчжурской железной дороги, решения правительственной комиссии по делам в Китае, планы правительства, которые, как всегда, были известны Коноэ и о которых он рассказывал Одзаки во время совещаний группы «Среда». В целом Зорге был очень доволен. Отставка Коноэ, конечно, была неприятным фактом, однако группа Зорге теперь была лучше, чем прежде, информирована об обстановке в Манчжурии. На суде Одзаки заявил следующее:
«В те дни острой политической борьбы в стране отдельные факты не имели большого значения. Даже самые важные решения могут быстро отменяться. Например, правительство или командование армии могут противиться проведению того или иного мероприятия, но внешние факторы, над которыми они не имеют контроля, часто ведут к вынужденному изменению политики. Поэтому важнее всего уловить общую тенденцию, а не стараться узнать точно, что было сказано и какое решение принято. Я был уверен, что сумею узнать заранее только об одном важном решении, а именно о точной дате возможного нападения Японии на Россию ».
Одзаки рассказал суду кое-что и о методах своей деятельности. Он заявил: «Если вы поинтересуетесь моими методами, то мне придется прямо сказать, что деятельность, которой я занимался, была совершенно бессистемной. Трудолюбие — вот залог моего успеха. По натуре я очень общителен и добр к людям. У меня много друзей, которые и были источником информации. Я никогда не искал каких-то особых сведений (Одзаки, однако, признал, что он старался в первую очередь выполнить задания, которые Зорге считал срочными) и стремился составить свое собственное мнение по интересовавшему меня вопросу на основе различных сообщений и слухов. Мне никогда не приходилось задавать наводящих вопросов».
Новое осложнение для группы Зорге чуть было не возникло, когда Коноэ и его сторонники снова оказались у власти. Коноэ стал премьер-министром и официально порвал свои связи с группой «Среда», поскольку, занимая официальный пост, он больше не мог руководить ее деятельностью. Не получая официальной поддержки, группа быстро попала под удар политической полиции, которой стали известны опасные настроения некоторых ее членов. Прокатилась волна арестов, но Одзаки удалось избежать даже допросов. Аресты скоро прекратились, так как Коноэ взял уцелевших членов группы «Среда» под защиту и разрешил им встречаться в своей официальной резиденции, хотя сам в этих совещаниях больше не участвовал.
Клаузен преуспевал, Одзаки снова занял прочное положение среди приближенных Коноэ, но Зорге не мог чувствовать себя спокойно. Он был уверен, что японской контрразведке удалось напасть на след его радиопередатчика. В этом не было ничего странного. Клаузен вот уже в течение четырех лет регулярно поддерживал радиосвязь с Россией. Помимо того, Клаузен доложил Зорге о ряде случаев, свидетельствовавших о том, что японская контрразведка ведет наблюдение за иностранцами, которые могли быть причастны к радиопередачам. Однажды он неожиданно рано вернулся домой и увидел, что Анна с трудом удерживает какого-то японца от взлома двери, которая вела в комнату, где в то время хранился радиопередатчик. Когда Макс резко потребовал от японца объяснений, тот, улыбаясь, сказал, что он водопроводчик, которого хозяин дома послал проверить трубы. Извинившись, японец добавил, что не мог понять, что говорила ему Анна. Все это очень сильно обеспокоило Макса. В другом случае, когда Макс как-то вечером вел передачу из спальни в своей квартире, в уличную дверь сильно постучали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43