На одной из кассет был известный кларнетный концерт Моцарта ля-мажор (по этой причине он ее и купил) с концертом для фагота на другой стороне, который, если судить по номеру - К 191, - был юношеским произведением. Прежде он никогда не слышал этой музыки и, вероятно, никогда добровольно не купил бы нечто столь необычное, как концерт для фагота.
Но жар, возможно, повлиял на его слух и чувства: у него появилась способность фантазировать. Он проигрывал концерт еще и еще раз и представлял себе дворянина восемнадцатого века, который, как ребенок, непостижимым образом привязался к малопопулярному инструменту, потому что другие члены семьи не принимали всерьез смешной инструмент, а пока решили, что у будущего фаготиста нет музыкальных способностей. И как потом, уже будучи человеком средних лет, этот дворянин вдруг решил, что он должен заказать концерт для фагота с оркестром и сам исполнить его. И он проникся доверием к Моцарту, которого ему кто-то рекомендовал, заплатил несколько тысяч, и Моцарт наскоро написал пьесу. Это было то, что надо. И оркестр начал с дерзостью, которой нельзя было не заметить (ну, черт побери, сейчас вы услышите!). И потом в течение нескольких тактов чудной деревянный инструмент и оркестр слились воедино в магическую, удивительно красивую и все же в техническом решении довольно простую музыку. И в том же кругу родных и друзей, сначала скептическом, где никто не мог поверить, что такое возможно, а теперь восторженном и восхищенном, фаготист переживал свой триумф. Примерно так Карл рассуждал. Но это была лишь фантазия, и он решил отыскать историю концерта номер 191 где-нибудь в музыкальном отделе библиотеки и узнать, как же все было на самом деле. Это он сделает обязательно, а также купит новую лампу и, возможно, маленький камин. А дождь все барабанил по рассохшимся оконным рамам, и вода просачивалась в комнату.
В первый день Рождества он поднялся и тщательно побрился, но не электрической бритвой, как обычно, а одноразовой, обильно намыливая щеки кремом. Дрожа от холода, вымылся под краном и достал новое белье и новую рубашку в упаковке с бесчисленным количеством булавок. Он вспомнил, что и раньше так было в Швеции, и так осталось до сих пор. Ведь он несколько лет не покупал шведской одежды. Карл спустился в "Кунео" и поел с достойным удивления аппетитом, как будто вовсе и не лежал в жару, а лишь подхватил небольшой насморк.
За столом он не пожелал снять куртку, и по этому поводу на него ворчали. Револьвер лежал в ее правом кармане, пистолет был на своем обычном месте за поясом, а нож он засунул в ножны у правой икры. Его мысли были заняты тем, что нужно сменить отель на любое другое место, поскольку там он провел слишком много времени и теперь вполне можно ожидать визита полиции - в худшем и наиболее вероятном случае - или любопытных террористов - в лучшем, но, к сожалению, маловероятном случае.
Он решил, что если полиция все же придет, то он попытается ускользнуть, даже если придется отстреливаться, но при условии, что сможет действовать наверняка и не промахнется. Если же полиция его схватит, то об этом узнает весь квартал, и никакой радости не будет, если его отпустят через несколько часов. Подумать только, сам Рэмбо-Грабитель будет освобожден и вернется в квартал террористов, как будто ничего не случилось. Ясно, что ситуация будет крайне неприятная, может быть, даже с угрозой для жизни. А если тот же грабитель устроит, как напишут газеты, "ужасную перестрелку" с немецкой полицией, то это будет совсем другое дело. Поэтому с этого времени все необходимое Карл носил при себе.
Он прикинул, что если окажется в рискованной ситуации, связанной с полицией, то постарается выкрутиться из нее как можно быстрее.
Карл шел домой по мрачной улице, под унылым немецким рождественским дождем. Когда до входа в гостиницу оставалось около пятидесяти метров, Карл заметил у самой двери женщину и мужчину. Но поскольку в этом не было ничего странного для подобного квартала, он никак внешне не отреагировал. Но тут на заднем сиденье припаркованного серого BMW он заметил движение, кто-то резко открыл дверцу машины, и она преградила ему путь. В тот же миг мужчина оказался за Карлом и прижал пистолет или револьвер к его спине. "Полиция", - прошептал мужчина, и это была совершеннейшая ошибка, да он и сам это понял в тот же момент, поскольку сразу мог последовать чисто рефлекторный удар. Карл едва сдержался, чтобы не разоружить и не сбить с ног стоящего сзади.
Ни один полицейский в мире, даже в Швеции, не станет подкрадываться к подозреваемому в преступлении сзади и приставлять пистолет к спине. Ибо ни один полицейский не сможет предупредить парирующий удар, который одновременно выбивает оружие и открывает возможность для новых ударов в лицо или шею (на полицейских тренировках всегда в этот момент достается статисту, нет никакого шанса успеть выстрелить, прежде чем кто-то не выстрелит рядом, и, кроме того, вряд ли будут стрелять в того, кто уже схвачен). Итак, невозможно, чтоб полицейский подкрадывался к кому-либо сзади и приставлял к спине пистолет. Ведь и грабитель едва ли будет кричать "Полиция!", если хочет получить деньги, да и машина ясно говорила сама за себя, скорее это было похоже на захват заложника. Наконец-то он нашел контакт.
Карл облегченно вздохнул: хорошо, что он не сопротивлялся, когда его запихивали на заднее сиденье машины. Он узнал женщину, сидящую внутри, и, когда повернулся, увидел, что человек, который изображал полицейского, а теперь уселся на заднее сиденье, захлопнув дверцу, тоже ему знаком. Обшарив его каждый со своей стороны, женщина нашла нож, мужчина вытащил из кармана куртки револьвер. Они забрали его оружие, а мужчина все еще продолжал назойливо и совершенно некстати упираться в него своим бельгийским пистолетом с клеймом "Фабрик Насьональ", вероятно 9-мм калибра. Карл мог бы без особого труда отобрать у него пистолет, но не стал этого делать. Они натянули ему до носа трикотажную шапочку, и мужчина, придвинувшись вплотную, затолкал Карла глубже на сиденье. Машина тронулась с места.
Поездка была неожиданно короткой. Они подъехали к гаражу, и шофер, похоже, открыл ворота с помощью дистанционного управления. Гараж был большой, вероятно, они находились под одним из многоэтажных домов. Когда машина остановилась, кто-то сперва проверил, спокойно ли все снаружи, и только после этого Карла вывели из машины. Пока они ехали в лифте, он думал, что сейчас по крайней мере можно заговорить или попросить снять шапку.
Вы все предусмотрели, чтобы оставаться хозяевами положения. Может, уже можно снять с меня эту дурацкую шапку?
Он испытывал почти эйфорию, возбужденный тем, что неожиданно поймал сразу трех террористов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Но жар, возможно, повлиял на его слух и чувства: у него появилась способность фантазировать. Он проигрывал концерт еще и еще раз и представлял себе дворянина восемнадцатого века, который, как ребенок, непостижимым образом привязался к малопопулярному инструменту, потому что другие члены семьи не принимали всерьез смешной инструмент, а пока решили, что у будущего фаготиста нет музыкальных способностей. И как потом, уже будучи человеком средних лет, этот дворянин вдруг решил, что он должен заказать концерт для фагота с оркестром и сам исполнить его. И он проникся доверием к Моцарту, которого ему кто-то рекомендовал, заплатил несколько тысяч, и Моцарт наскоро написал пьесу. Это было то, что надо. И оркестр начал с дерзостью, которой нельзя было не заметить (ну, черт побери, сейчас вы услышите!). И потом в течение нескольких тактов чудной деревянный инструмент и оркестр слились воедино в магическую, удивительно красивую и все же в техническом решении довольно простую музыку. И в том же кругу родных и друзей, сначала скептическом, где никто не мог поверить, что такое возможно, а теперь восторженном и восхищенном, фаготист переживал свой триумф. Примерно так Карл рассуждал. Но это была лишь фантазия, и он решил отыскать историю концерта номер 191 где-нибудь в музыкальном отделе библиотеки и узнать, как же все было на самом деле. Это он сделает обязательно, а также купит новую лампу и, возможно, маленький камин. А дождь все барабанил по рассохшимся оконным рамам, и вода просачивалась в комнату.
В первый день Рождества он поднялся и тщательно побрился, но не электрической бритвой, как обычно, а одноразовой, обильно намыливая щеки кремом. Дрожа от холода, вымылся под краном и достал новое белье и новую рубашку в упаковке с бесчисленным количеством булавок. Он вспомнил, что и раньше так было в Швеции, и так осталось до сих пор. Ведь он несколько лет не покупал шведской одежды. Карл спустился в "Кунео" и поел с достойным удивления аппетитом, как будто вовсе и не лежал в жару, а лишь подхватил небольшой насморк.
За столом он не пожелал снять куртку, и по этому поводу на него ворчали. Револьвер лежал в ее правом кармане, пистолет был на своем обычном месте за поясом, а нож он засунул в ножны у правой икры. Его мысли были заняты тем, что нужно сменить отель на любое другое место, поскольку там он провел слишком много времени и теперь вполне можно ожидать визита полиции - в худшем и наиболее вероятном случае - или любопытных террористов - в лучшем, но, к сожалению, маловероятном случае.
Он решил, что если полиция все же придет, то он попытается ускользнуть, даже если придется отстреливаться, но при условии, что сможет действовать наверняка и не промахнется. Если же полиция его схватит, то об этом узнает весь квартал, и никакой радости не будет, если его отпустят через несколько часов. Подумать только, сам Рэмбо-Грабитель будет освобожден и вернется в квартал террористов, как будто ничего не случилось. Ясно, что ситуация будет крайне неприятная, может быть, даже с угрозой для жизни. А если тот же грабитель устроит, как напишут газеты, "ужасную перестрелку" с немецкой полицией, то это будет совсем другое дело. Поэтому с этого времени все необходимое Карл носил при себе.
Он прикинул, что если окажется в рискованной ситуации, связанной с полицией, то постарается выкрутиться из нее как можно быстрее.
Карл шел домой по мрачной улице, под унылым немецким рождественским дождем. Когда до входа в гостиницу оставалось около пятидесяти метров, Карл заметил у самой двери женщину и мужчину. Но поскольку в этом не было ничего странного для подобного квартала, он никак внешне не отреагировал. Но тут на заднем сиденье припаркованного серого BMW он заметил движение, кто-то резко открыл дверцу машины, и она преградила ему путь. В тот же миг мужчина оказался за Карлом и прижал пистолет или револьвер к его спине. "Полиция", - прошептал мужчина, и это была совершеннейшая ошибка, да он и сам это понял в тот же момент, поскольку сразу мог последовать чисто рефлекторный удар. Карл едва сдержался, чтобы не разоружить и не сбить с ног стоящего сзади.
Ни один полицейский в мире, даже в Швеции, не станет подкрадываться к подозреваемому в преступлении сзади и приставлять пистолет к спине. Ибо ни один полицейский не сможет предупредить парирующий удар, который одновременно выбивает оружие и открывает возможность для новых ударов в лицо или шею (на полицейских тренировках всегда в этот момент достается статисту, нет никакого шанса успеть выстрелить, прежде чем кто-то не выстрелит рядом, и, кроме того, вряд ли будут стрелять в того, кто уже схвачен). Итак, невозможно, чтоб полицейский подкрадывался к кому-либо сзади и приставлял к спине пистолет. Ведь и грабитель едва ли будет кричать "Полиция!", если хочет получить деньги, да и машина ясно говорила сама за себя, скорее это было похоже на захват заложника. Наконец-то он нашел контакт.
Карл облегченно вздохнул: хорошо, что он не сопротивлялся, когда его запихивали на заднее сиденье машины. Он узнал женщину, сидящую внутри, и, когда повернулся, увидел, что человек, который изображал полицейского, а теперь уселся на заднее сиденье, захлопнув дверцу, тоже ему знаком. Обшарив его каждый со своей стороны, женщина нашла нож, мужчина вытащил из кармана куртки револьвер. Они забрали его оружие, а мужчина все еще продолжал назойливо и совершенно некстати упираться в него своим бельгийским пистолетом с клеймом "Фабрик Насьональ", вероятно 9-мм калибра. Карл мог бы без особого труда отобрать у него пистолет, но не стал этого делать. Они натянули ему до носа трикотажную шапочку, и мужчина, придвинувшись вплотную, затолкал Карла глубже на сиденье. Машина тронулась с места.
Поездка была неожиданно короткой. Они подъехали к гаражу, и шофер, похоже, открыл ворота с помощью дистанционного управления. Гараж был большой, вероятно, они находились под одним из многоэтажных домов. Когда машина остановилась, кто-то сперва проверил, спокойно ли все снаружи, и только после этого Карла вывели из машины. Пока они ехали в лифте, он думал, что сейчас по крайней мере можно заговорить или попросить снять шапку.
Вы все предусмотрели, чтобы оставаться хозяевами положения. Может, уже можно снять с меня эту дурацкую шапку?
Он испытывал почти эйфорию, возбужденный тем, что неожиданно поймал сразу трех террористов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94