Пару раз мне удается достать носком ноги один из силуэтов, и тот на несколько секунд берет тайм-аут. Зато остальные удваивают усилия, и я понимаю, что мне пришел конец.
Отлетев от очередного удара к бетонному забору, я чувствую, что ноги мои подкашиваются, а дыхания не хватает, чтобы наполнить легкие воздухом. В глазах вспыхивают яркие концентрические круги, в голове нарастает характерный звон, сигнализирующий о приближении обморока, и я вижу, как в руке одного из моих противников появляется какой-то продолговатый предмет… Значит, им надоело со мной возиться, и они решили отправить меня на тот свет быстро и надежно.
А помешать им это сделать я, даже если бы и хотел, не могу.
Внезапно где-то рядом раздается истошный визг автомобильных тормозов, и в ту же секунду поле нашего сражения освещается пронзительно-ярким светом. Свет этот ослепляет не только меня, но и моих противников.
А потом происходит нечто непонятное. Один из тех, кто избивал меня, вдруг отлетает в сторону, выронив странный предмет на тротуар. Другой скрючивается пополам, однако тут же распрямляется и вместе с третьим накидывается на какую-то темную фигуру, у которой, кажется, мгновенно вырастают дополнительные пары рук и ног, как у статуй Будды в индуисских храмах.
Слышатся приглушенные и неразборчивые, но очень энергичные возгласы и хыкающие выдохи, но меня окончательно сковывает душная темнота…
Разбирайтесь тут сами, ребята, пока я немного передохну, мелькает в моей затуманенной голове мысль, перед тем как я отключаюсь.
* * *
Свет. Невыносимо яркий свет. И темное пятно надо мной.
Делаю усилие чтобы сфокусировать изображение, и пятно превращается в мужское, смутно знакомое лицо, озабоченно вглядывающееся в меня.
Оказывается, я лежу прямо на тротуаре, а надо мной кто-то склонился.
Инстинктивно пытаюсь оторвать голову от грязного асфальта, и тело сразу наливается такой жуткой болью, что я, не сдержавшись, испускаю стон.
Сразу возвращается память о том, что произошло со мной. А вместе с ней – и способность анализировать ситуацию.
Я лежу у бетонной стены в лучах автомобильных фар (на проезжей части носом к стене стоит машина с зажженными фарами), а человек, всматривающийся в меня, – не кто иной, как Круглов, отец спящего беспробудным сном мальчишки. Мы с ним одни, недавние мои противники куда-то исчезли и, если бы не мое состояние, ничто не напоминает о том, что меня только что чуть не забили до смерти.
Превозмогая боль и головокружение, с трудом принимаю сидячее положение.
– Как самочувствие? – заботливо интересуется Круглов, вытирая мое лицо не то тряпкой, не то носовым платком, смоченным в каком-то дешевом одеколоне. – Может быть, вас надо отвезти в больницу?
Ощупав себя, убеждаюсь, что все кости целы, хотя до них больно дотрагиваться. Потом отрицательно качаю головой:
– Нет… не надо…
Оказывается, я даже могу более-менее членораздельно говорить распухшими до размера вареных сосисок губами.
А где мой «мобил»? Неужели эти скоты?..
– Что вы ищете? – спрашивает Круглов, заметив, как я верчу головой. – Случайно не вот этот «дипломат»?
Не оборачиваясь, он шарит позади себя рукой, а потом протягивает мне чемоданчик «мобила».
Фу-у, словно гора с плеч!..
Торопливо поднимаю крышку и убеждаюсь, что видимых повреждений в приборе не имеется. В принципе вывести его из строя можно, только если специально задаться такой целью, да еще иметь под рукой какой-нибудь инструмент типа автогена, но испытывать «чемоданчик» на прочность мне раньше не приходилось…
– Кто это вас так невзлюбил, Владлен Алексеевич? – продолжает интересоваться Круглов, имея в виду напавших на меня типов.
– Понятия не имею, – с трудом бормочу я. –Шел тут, никого не задевал… Вдруг погас фонарь, и сразу же на меня набросились эти трое…
– Понятно, – хмыкает Круглов. – Засада по всем правилам военного искусства. Видно, вас избивали не просто как первого попавшегося… Именно вас они и поджидали, Владлен Алексеевич!
– С чего вы это взяли? – машинально возражаю я, хотя ясно, что мой спаситель прав.
– Ну а как же? Место они подходящее подобрали, чтобы домов поблизости не было, фонарь наверняка выстрелом из «бесшумки» разбили, а сами «пээнвэшки»… приборы ночного видения то есть… на морду нацепили, чтобы сподручнее было с вами во тьме разбираться. Странно только, что убивать вас они все-таки не хотели.
– Да? А у меня сложилось иное впечатление, – говорю я, ощупывая на себе синяки и кровоподтеки.
Круглов поднимается с корточек, выходит куда-то за пределы освещенного фарами пространства и возвращается с одним из тех продолговатых предметов, которыми были вооружены силуэты.
– Знаете, что это такое? – спрашивает он. По инерции открываю рот, чтобы признаться в знакомстве с контактным электрошокером, но вовремя спохватываюсь: с какой стати книжный червь, грызущий гранит науки, должен разбираться в штатных спецсредствах полицейских ведомств? Круглову приходится «просветить» меня на сей счет, и я вынужден согласиться с ним, что меня хотели не прикончить, а всего лишь обездвижить. Возможно, чтобы похитить.
– У них, кстати, была наготове машина, – сообщает Круглов, указывая куда-то в темноту. – Стояла с работающим двигателем вон там, в переулке за парком… Когда я… это… вмешался, они недолго думая рванули к ней со всех ног, запрыгнули в кабину и умчались, не включая фар. Гнаться за ними я не мог – надо было вас в чувство приводить…
– Ну, спасибо, вы вовремя подоспели на помощь, – искренне говорю я, протягивая бывшему майору руку.
Пожав его жесткую ладонь, я использую ее в качестве опоры, чтобы рывком подняться на ноги.
Больно, но терпимо. Во всяком случае, стоять могу.
– Давайте, я вас подвезу, – предлагает Круглов. – А то, боюсь, в таком виде вы далеко не уйдете. Да и безопаснее со мной вам будет, Владлен Алексеевич.
Это точно. Армейская закалка дает о себе знать. Видимо, Круглов служил в таких подразделениях, где рукопашный бой входит в перечень обязательных дисциплин боевой подготовки.
Экс-майор заботливо помогает мне устроиться на переднем сиденье, потом садится за руль. Водит машину он так же хорошо, как и дерется против троих. С помощью наводящих вопросов мне удается выведать, откуда у моего спутника столь хорошо развитые навыки. Оказывается, он служил командиром разведбатальона в воздушно-десантной дивизии. Причем способности свои совершенствовал не только в ходе учений. Неоднократно был командирован в «горячие точки», где велись самые настоящие боевые действия. Правда, о том, где конкретно он был и какие задачи там приходилось выполнять, Круглов скромно умалчивает, а я не заостряю на этом внимания.
Машина – подержанная «восьмерка» – давно принадлежит ему, просто на время своего отсутствия он оставлял ее какому-то своему знакомому по доверенности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Отлетев от очередного удара к бетонному забору, я чувствую, что ноги мои подкашиваются, а дыхания не хватает, чтобы наполнить легкие воздухом. В глазах вспыхивают яркие концентрические круги, в голове нарастает характерный звон, сигнализирующий о приближении обморока, и я вижу, как в руке одного из моих противников появляется какой-то продолговатый предмет… Значит, им надоело со мной возиться, и они решили отправить меня на тот свет быстро и надежно.
А помешать им это сделать я, даже если бы и хотел, не могу.
Внезапно где-то рядом раздается истошный визг автомобильных тормозов, и в ту же секунду поле нашего сражения освещается пронзительно-ярким светом. Свет этот ослепляет не только меня, но и моих противников.
А потом происходит нечто непонятное. Один из тех, кто избивал меня, вдруг отлетает в сторону, выронив странный предмет на тротуар. Другой скрючивается пополам, однако тут же распрямляется и вместе с третьим накидывается на какую-то темную фигуру, у которой, кажется, мгновенно вырастают дополнительные пары рук и ног, как у статуй Будды в индуисских храмах.
Слышатся приглушенные и неразборчивые, но очень энергичные возгласы и хыкающие выдохи, но меня окончательно сковывает душная темнота…
Разбирайтесь тут сами, ребята, пока я немного передохну, мелькает в моей затуманенной голове мысль, перед тем как я отключаюсь.
* * *
Свет. Невыносимо яркий свет. И темное пятно надо мной.
Делаю усилие чтобы сфокусировать изображение, и пятно превращается в мужское, смутно знакомое лицо, озабоченно вглядывающееся в меня.
Оказывается, я лежу прямо на тротуаре, а надо мной кто-то склонился.
Инстинктивно пытаюсь оторвать голову от грязного асфальта, и тело сразу наливается такой жуткой болью, что я, не сдержавшись, испускаю стон.
Сразу возвращается память о том, что произошло со мной. А вместе с ней – и способность анализировать ситуацию.
Я лежу у бетонной стены в лучах автомобильных фар (на проезжей части носом к стене стоит машина с зажженными фарами), а человек, всматривающийся в меня, – не кто иной, как Круглов, отец спящего беспробудным сном мальчишки. Мы с ним одни, недавние мои противники куда-то исчезли и, если бы не мое состояние, ничто не напоминает о том, что меня только что чуть не забили до смерти.
Превозмогая боль и головокружение, с трудом принимаю сидячее положение.
– Как самочувствие? – заботливо интересуется Круглов, вытирая мое лицо не то тряпкой, не то носовым платком, смоченным в каком-то дешевом одеколоне. – Может быть, вас надо отвезти в больницу?
Ощупав себя, убеждаюсь, что все кости целы, хотя до них больно дотрагиваться. Потом отрицательно качаю головой:
– Нет… не надо…
Оказывается, я даже могу более-менее членораздельно говорить распухшими до размера вареных сосисок губами.
А где мой «мобил»? Неужели эти скоты?..
– Что вы ищете? – спрашивает Круглов, заметив, как я верчу головой. – Случайно не вот этот «дипломат»?
Не оборачиваясь, он шарит позади себя рукой, а потом протягивает мне чемоданчик «мобила».
Фу-у, словно гора с плеч!..
Торопливо поднимаю крышку и убеждаюсь, что видимых повреждений в приборе не имеется. В принципе вывести его из строя можно, только если специально задаться такой целью, да еще иметь под рукой какой-нибудь инструмент типа автогена, но испытывать «чемоданчик» на прочность мне раньше не приходилось…
– Кто это вас так невзлюбил, Владлен Алексеевич? – продолжает интересоваться Круглов, имея в виду напавших на меня типов.
– Понятия не имею, – с трудом бормочу я. –Шел тут, никого не задевал… Вдруг погас фонарь, и сразу же на меня набросились эти трое…
– Понятно, – хмыкает Круглов. – Засада по всем правилам военного искусства. Видно, вас избивали не просто как первого попавшегося… Именно вас они и поджидали, Владлен Алексеевич!
– С чего вы это взяли? – машинально возражаю я, хотя ясно, что мой спаситель прав.
– Ну а как же? Место они подходящее подобрали, чтобы домов поблизости не было, фонарь наверняка выстрелом из «бесшумки» разбили, а сами «пээнвэшки»… приборы ночного видения то есть… на морду нацепили, чтобы сподручнее было с вами во тьме разбираться. Странно только, что убивать вас они все-таки не хотели.
– Да? А у меня сложилось иное впечатление, – говорю я, ощупывая на себе синяки и кровоподтеки.
Круглов поднимается с корточек, выходит куда-то за пределы освещенного фарами пространства и возвращается с одним из тех продолговатых предметов, которыми были вооружены силуэты.
– Знаете, что это такое? – спрашивает он. По инерции открываю рот, чтобы признаться в знакомстве с контактным электрошокером, но вовремя спохватываюсь: с какой стати книжный червь, грызущий гранит науки, должен разбираться в штатных спецсредствах полицейских ведомств? Круглову приходится «просветить» меня на сей счет, и я вынужден согласиться с ним, что меня хотели не прикончить, а всего лишь обездвижить. Возможно, чтобы похитить.
– У них, кстати, была наготове машина, – сообщает Круглов, указывая куда-то в темноту. – Стояла с работающим двигателем вон там, в переулке за парком… Когда я… это… вмешался, они недолго думая рванули к ней со всех ног, запрыгнули в кабину и умчались, не включая фар. Гнаться за ними я не мог – надо было вас в чувство приводить…
– Ну, спасибо, вы вовремя подоспели на помощь, – искренне говорю я, протягивая бывшему майору руку.
Пожав его жесткую ладонь, я использую ее в качестве опоры, чтобы рывком подняться на ноги.
Больно, но терпимо. Во всяком случае, стоять могу.
– Давайте, я вас подвезу, – предлагает Круглов. – А то, боюсь, в таком виде вы далеко не уйдете. Да и безопаснее со мной вам будет, Владлен Алексеевич.
Это точно. Армейская закалка дает о себе знать. Видимо, Круглов служил в таких подразделениях, где рукопашный бой входит в перечень обязательных дисциплин боевой подготовки.
Экс-майор заботливо помогает мне устроиться на переднем сиденье, потом садится за руль. Водит машину он так же хорошо, как и дерется против троих. С помощью наводящих вопросов мне удается выведать, откуда у моего спутника столь хорошо развитые навыки. Оказывается, он служил командиром разведбатальона в воздушно-десантной дивизии. Причем способности свои совершенствовал не только в ходе учений. Неоднократно был командирован в «горячие точки», где велись самые настоящие боевые действия. Правда, о том, где конкретно он был и какие задачи там приходилось выполнять, Круглов скромно умалчивает, а я не заостряю на этом внимания.
Машина – подержанная «восьмерка» – давно принадлежит ему, просто на время своего отсутствия он оставлял ее какому-то своему знакомому по доверенности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82