Вот туда они подходят,
Путь окончивши далекий,
И челнок на сушу тащат,
Уставляют челн смоленый
На катках, обитых сталью,
На катках, богатых медью.
Челн поставив, входят в избу,
Быстро внутрь избы проходят.
И хозяйка Сариолы
Расспросила у прибывших:
"Что, мужи, пришли поведать,
Что расскажете, герои?"
Старый, верный Вяйнямёйнен
Дал в ответ слова такие:
"Речь героев здесь о Сампо,
Речь мужей о пестрой крышке.
Поделить пришли мы Сампо,
Крышку пеструю увидеть".
Но тут Похъёлы хозяйка
Говорит слова такие:
"Меж тремя не делят белку
И не делят куропатку.
Хорошо вертеться Сампо
И шуметь здесь пестрой крышке
В глыбе Похъёлы скалистой,
В недрах медного утеса.
Хорошо мне быть владыкой,
Обладательницей Сампо".
Старый, верный Вяйнямёйнен
Говорит слова такие:
"Если ты делить не хочешь,
Чтоб мы взяли половину,
Все тогда возьмем мы Сампо,
Унесем насильно в лодку".
Лоухи, Похъёлы хозяйка,
Очень сильно обозлилась,
Похъёлы народ сзывает,
Молодых людей с мечами,
Всех героев с их оружьем
Вяйнямёйнену на гибель.
Старый, верный Вяйнямёйнен
Тотчас к кантеле подходит
И на нем играть садится.
Начал он играть прекрасно:
Все заслушалися люди,
Удивлялись чудным звукам,
Все мужи развеселились,
На устах у жен улыбка,
Влажны очи у героев,
На коленях все ребята.
Весь народ ослабил старец:
Все, уставши, повалились,
И, кто слушал, тихо дремлет,
Кто дивился, засыпает,
Детям, старцам — сон навеян
Вяйнямёйнена игрою.
Тотчас мудрый Вяйнямёйнен,
Вековечный прорицатель,
В свой карман полез поспешно,
Ищет в кожаном мешочке,
Вынул стрелы сна оттуда:
На глаза навел дремоту,
Крепко запер всем ресницы,
На замок он запер веки
Утомленному народу,
Погруженным в сон героям.
Крепкий сон на них навел он,
Чтоб они проспали долго,
Похъёлы все населенье,
Весь народ со всей деревни.
Он пошел тогда за Сампо,
Крышку пеструю увидеть
В глыбе Похъёлы скалистой,
В недрах медного утеса,
Где замков висело девять,
Десять где засовов было.
Начал старый Вяйнямёйнен
Тихим голосом напевы
Возле медного утеса,
Перед крепостью скалистой,
Покачнулись там ворота,
И крюки их затрещали.
Сам помазал Ильмаринен,
Мажут вместе с ним другие
Жиром те замки у входа,
Салом те крюки дверные,
Чтобы дверь не заскрипела,
Чтоб крюки не завизжали.
Повернул замок он пальцем,
Поднял он засов рукою,
Без труда замки он отпер
И легко открыл ворота.
Молвил старый Вяйнямёйнен,
Сам сказал слова такие:
"О веселый Лемминкяйнен,
Всех друзей моих ты выше!
Захвати пойди ты Сампо,
Крышку пеструю в утесе!"
И веселый Лемминкяйнен,
Молодец тот, Каукомъели,
Что всегда готов без просьбы,
Скор всегда без поощренья,
Устремился взять там Сампо,
Крышку пеструю в утесе,
И, идя туда, промолвил,
На ходу он похвалился:
"Говорит во мне мужчина,
Богатырь, что создан Укко;
Я собью в утесе Сампо,
Крышку пеструю сверну я
Только правою ногою,
Только пяткою я двину!"
Вот сбивает Лемминкяйнен,
Он сбивает, ударяет,
Ухватил руками Сампо
И упер колено в землю,-
Но не сдвинулося Сампо,
Крышка пестрая не сбилась.
Сампо корни запустило
В глубину на девять сажен.
В Похъёле бычище вырос.
Был он рослый и могучий,
С очень крепкими боками
И с хорошим сухожильем;
Каждый рог его был в сажень,
В полторы сажени морда.
Взял быка с полей зеленых,
Взял он плуг с окраины поля,
Корни выпахал у Сампо,
Корешки у пестрой крышки,
И подвинулося Сампо,
Крышка пестрая качнулась.
Взял тут старый Вяйнямёйнен,
С ним кователь Ильмаринен,
Третьим с ними Лемминкяйнен,
Взяли так большое Сампо
В глыбе Похъёлы скалистой,
В недрах медного утеса,
Отнесли его на лодку,
В корабле его укрыли.
Наконец-то Сампо в лодке,
В лодке пестрая та крышка.
Челн мужи толкают в море,
На теченье — стодощатый.
С шумом в воду челн спустился
На течение боками.
И спросил тут Ильмаринен,
Говорит слова такие:
"Но куда свезем мы Сампо
И куда его мы денем,
Чтоб его подальше спрятать,
Скрыть от злобной Сариолы?"
Старый, верный Вяйнямёйнен
Говорит слова такие:
"Вот куда свезем мы Сампо,
Крышку пеструю упрячем:
На туманный мыс далекий,
На покрытый мглою остров,
Чтоб всегда там счастье было,
Чтоб оно там вечно жило.
Там ведь есть еще местечко,
Там клочок земли остался
Невредимый и спокойный
И мечом не посещенный".
Едет старый Вяйнямёйнен
Тут из Похъёлы суровой,
Едет он с покойным сердцем,
Едет к родине веселый,
Говорит слова такие:
"Отвернись от Сариолы,
Повернись ты, челн, к отчизне,
А к чужбине стань спиною!
Ветер, ты качай кораблик;
Ты, вода, гони мне лодку,
Окажи ты веслам помощь,
Легкость дай лопаткам весел
На равнинах вод широких,
По открытому теченью!
Коль малы у лодки весла,
Коль гребцы здесь малосильны,
Невелик на лодке кормчий,
Если дети правят лодкой -
Дай твои нам весла, Ахто,
Ты, хозяин, дай и лодку,
Весла новые получше,
Дай и руль, вполне пригодный!
Сам тогда садись у весел,
Сам иди, чтоб двинуть лодку;
Пусть челнок бежит скорее,
Пусть уключины гогочут
Средь прибоя волн шумящих,
Средь воды, покрытой пеной!"
Гонит старый Вяйнямёйнен
Свой челнок прекрасный дальше.
Сам кователь Ильмаринен
И веселый Лемминкяйнен
Там гребут на этой лодке,
Там гребут и поспешают
По волнам прозрачным, чистым,
По равнинам вод открытых.
И промолвил Лемминкяйнен:
"Сколько я ни греб, бывало,-
Заняты гребцы водою,
А певцы искусным пеньем.
А сегодня я не слышу
Ничего у нас такого:
Нету песен в нашей лодке,
Нету пения на волнах".
Старый, верный Вяйнямёйнен
Говорит слова такие:
"Петь не следует на море,
Начинать в потоках пенье:
Пенье лишь приносит леность,
Песни лишь мешают гребле.
Свет златого дня исчезнет,
Темнота нас здесь застанет
На равнинах вод широких,
На открытом их теченье".
Тут веселый Лемминкяйнен
Говорит слова такие:
"Все равно уходит время,
Исчезает день прекрасный,
Ночь торопится на море,
Набегает ночи сумрак,
Хоть бы ты не пел и вовсе,
Хоть всю жизнь не распевал бы".
Едет старый Вяйнямёйнен
По волнам на синем море,
Правит день, другой день правит,
Наконец, уже на третий,
Встал веселый Лемминкяйнен,
Говорит слова такие:
"Отчего же, Вяйнямёйнен,
Лучший муж, ты петь не хочешь,
Ты же завладел ведь Сампо
И уже домой стремишься?"
Старый, верный Вяйнямёйнен
Так разумно отвечает:
"Слишком рано петь нам песни,
Торжеству еще не время;
Лишь тогда запеть пристойно,
Торжеству тогда лишь время,
Как свои увидишь двери,
Заскрипит своя калитка".
Молвил юный Лемминкяйнен:
"Если бы сидел я кормчим,
Изо всех я сил запел бы,
Всею глоткой зашумел бы,
Даже вовсе не умея,
Напевая очень дурно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92