– Смеетесь?.. Ну, поглядите-ка сюда – а это чье дело?
Ребята подняли головы. На одной из верхних ветвей дуба висел большой медный кувшин. Его ручка глубоко врезалась в ветку дерева, как бы вросла в нее. Наружу выдавался только круглый бок сосуда.
– Что это, дедушка? – спросил Камо. – Как кувшин попал туда?
И не успел дед слова в ответ сказать, как Камо, поплевав на ладони, полез на дерево.
– Куда, внучек?.. Брось, не лезь. И дерево это и кувшин нельзя трогать – прокляты они! – взволновался дед.
Но Камо и слушать не стал. Он добрался до кувшина и начал внимательно его осматривать.
Кувшин был старый, позеленевший от дождей, от солнца, во многих местах побитый градом, помятый. Видно, много-много лет висел он на этой ветке.
– Сейчас сниму его и брошу вам! – крикнул с дерева Камо.
Но снять кувшин было невозможно. В течение долгих лет ветка росла, утолщалась, вбирала в себя ручку. По обеим сторонам ее в стволе дерева виднелся шрам от старой, давно зажившей раны.
Камо слез с дерева.
– Дедушка, откуда взялся кувшин на макушке дерева? – спросил он.
– Сказал же я – сатанинское дело. Вот что кум Мукел рассказывал… Мудрый человек был Мукел – пусть земля ему будет пухом! – все-то он знал. Давным-давно, говорил он, случилась здесь засуха. Все вокруг пересохло. Голод приступил к своей жатве. Из нашего севанского края многие бежали в Казах – на ту сторону Дали-дага. Там леса, реки, родники. Там не знают, что такое засуха. Истомленные голодом люди с трудом взбирались по каменным, обожженным солнцем склонам горы. Дети изнывали от жажды, умоляли дать им хоть капельку воды.
С женщинами шла юная девушка, красивая, добрая, смелая. Ее звали Каринэ. Взяла Каринэ большой медный кувшин – последнее, что осталось ей на память о покойной матери, – спустилась с ним к Гилли и принесла воды детям. Подбадривая их ласковыми словами, повела вперед.
Но это было тогда, когда они еще недалеко ушли от села. А здесь Каринэ увидела: сидят под деревом женщины и не знают, как помочь детям. А в кувшине Каринэ уже не было ни капли воды. Сердце у девушки разрывалось от жалости, но не могла же она вернуться к Гилли за водой: у нее уже мало было сил и она была голодна, а путь предстоял дальний… Вот и решила она пойти в пещеру на Черных скалах.
Наши деды говорили, что там ад, что там стоит на огне большой медный котел, в котором кипят души грешников. Он-то и шумит, бурлит, клокочет… А эта девушка, Каринэ, рукой махнула: «Мало ли что говорят! Какой там ад! В горе, наверно, журчит вода. Пойду погляжу. Найду воду и детей напою, спасу». И эта отважная девушка взяла кувшин и взобралась на Черные скалы.
«Не ходи, не ходи туда – там ад!» – кричали вслед ей женщины. А Каринэ не слушала: смелая была, да и не давали ей покоя дети – пить хотели, плакали.
А в пещере – дэв… Увидел дэв Каринэ, заскрежетал зубами:
«Сколько голов у тебя, отродье человеческое, что в мое жилье входишь?»
«Я пришла горсть воды зачерпнуть для наших умирающих детей… Позволь, что тебе стоит?» – сказала Каринэ.
Тут дэв защелкал зубами и захохотал. Ведь всегда, когда с человеком беда случается, дэву радостно.
«Вот я сейчас покажу тебе воду!.. Ты мои тайны узнать хочешь? Погоди-ка, я тебя на растерзание орлам отдам!» – заревел на нее дэв. И в самом деле, взял и повесил Каринэ вместе с кувшином на верхушку этого дуба… Трудно, что ли, дэву? Захочет – рукой до неба достанет.
Женщины, сидевшие под деревом, в ужасе схватили своих детей и, напрягая последние силы, бежали из этого проклятого места. На дерево налетели орлы, заклевали девушку. Кувшин же так и остался там, чтобы люди видели и знали, что в ад не так-то просто ходить – не на мельницу!..
Наивный рассказ старика вызвал у ребят улыбку, а Асмик шептала взволнованно:
– Какая смелая Каринэ, какая добрая!..
– Нет, дедушка, об аде и говорить нечего. Какой ад, что ты еще выдумал! – покачал головой Армен. – По-моему, вот как кувшин попал на дерево… Века назад по нашей стране прошли завоеватели-турки. Они жгли и разоряли села, и население бежало в горы. В те годы это дерево было в возрасте Грикора… нет, Асмик… Беглецы, уходившие в горы, утомлялись и понемногу бросали свои тяжелые ноши. Вот и кувшин этот оставила, наверно, какая-нибудь старушка. Повесила на молодое дерево, думая, что, может быть, еще вернется и возьмет его. Но долго-долго сюда не возвращались люди. Дерево росло и все выше поднимало кувшин. И, когда люди наконец увидели его, он стал уже старым-престарым и ни на что не годным, а дуб – высоким, как сейчас.
– Так оно и было! – весело захлопала в ладоши Асмик. – И дэв тут ни при чем.
– Как – ни при чем? А это что? Видишь, как он обозлился! – И Грикор, смеясь, показал на молнию, сверкнувшую над Черными скалами.
Небо, как это часто бывает в горах, вдруг потемнело, собрались мрачные тучи, загрохотал гром. Эхо ущелий удесятерило и гулко повторило его.
Асмик вздрогнула и прижалась к Камо.
– Ну чего ты испугалась? Простой молнии? И позабыла все, чему учили тебя в школе?
ПОД УТЕСАМИ ЧЕРНЫХ СКАЛ
Ребята вышли из-под выступа скалы, куда они спрятались от грозы. Снова все вокруг дышало миром, небо прояснилось, сияло солнце.
Со стороны ущелья по Черным скалам проходило несколько параллельных длинных выступов-карнизов, словно морщины на лбу у старика.
Показав деду на один из этих карнизов, Камо спросил:
– Дедушка, куда ведет та каменная тропинка?
– Тропинка эта посреди скалы обрывается. А вон над ней другая. С той тропинки можно увидеть гнездо дэвов.
– Ну, тогда за мной! – скомандовал Камо и легко, как дикая коза, начал взбираться на указанную дедом тропку.
За ним последовали Грикор и Асмик. Шествие замыкал Армен.
– Не ходите, ребята, попадете чертям в лапы! Что же я родителям вашим отвечу! – в ужасе закричал дед и побежал вперед, пытаясь остановить детей.
– Дедушка, ты границу перешел, границу! – в притворном испуге вскинул руки Грикор.
Все засмеялись.
Старик вернулся к дереву. Он был бел как полотно. Дрожащими от волнения губами он только и мог крикнуть вслед ребятам:
– Вниз не глядите – голова закружится! Не глядите вниз!
Но ребята и сами не смотрели вниз. Они шли, прижимаясь к скале, по ее левой стороне, где вдоль каменистой тропинки попадалось много впадин и пещер – убежищ диких коз.
Камо шел уверенно, твердыми шагами и подбадривал товарищей. Армен, неохотно согласившийся на этот опасный поход, шел сзади и охранял Грикора и Асмик. Грикор, пожалуй, и пошутил бы, как всегда, но мешал страх: вот-вот подведет больная нога… В одном месте он споткнулся в едва не полетел в пропасть. Вовремя удержался, уцепившись за выступ. Асмик перепугалась:
– У меня чуть сердце не выскочило!
– Нога моя, неладная, мешает, – печально оправдывался Грикор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85