Все ж таки Карим не удовлетворил мое любопытство по поводу нелюбви боци к женщинам. „Очень древний обычай“, — повторял он на мои вопросы. Гораздо позднее я прочитал, что так же вели себя воины-волки, сопровождавшие Одина. Волки свято хранили свой тайный мужской союз. Кто же является врагом всякой мужской тайны? Конечно, женщины… В этом я скоро убедился, вернувшись в крепость, к предмету моего обожания…»
Дальше Аня пропустила несколько приторных, на ее взгляд, страниц. Во всей книжке ей попалось еще всего одно любопытное место.
«Местные горцы рассказывают, что, когда набегали тучи, волчья шкура падала на человека прямо с неба. После этого человек еженощно превращался в волка, рыскал по горам, нападал на женщин и детей, если они появлялись у него на пути. В старину отважные охотники выслеживали их, потому что оборотни бегали в полнолуние одной и той же тропой. Что-то словно призывало их к себе. Возможно, огромный Квидили звал их на кровавый пир? Вот они и бежали, оскалив волчьи морды, куда-то в ночь. Карачаевцы и балкарцы называли таких „обур“, что значит „пожиратель“, адыги величали их „удди“, а черкесы — „куди“…»
— Скажи мне, кудесник, любимец богов, что станется нынче со мною? — проговорила Аня тихо, чтобы не нарушить тишину читального зала.
Глава 18
— Ни один человек, какого бы звания он ни был и к какому бы состоянию ни принадлежал, не осмелится преследовать прекрасную Марселу, если не желает навлечь на себя лютый мой гнев…
На городском телеканале наступил момент истины. Все, чему когда-то учились местные телевизионные журналисты, чему завидовали, глядя на центральных коллег, о чем грезили в профессиональных снах, наконец, сбылось. У них теперь была своя собственная региональная сенсация с трупами и известным бизнесменом в центре скандала. Причем, материала было так много, что хватало с избытком и ведущей ток-шоу с проникновенным взглядом и плохой дикцией, и бегущему впереди камеры репортеру в красной кепке-бейсболке, и вдумчивому обозревателю с печальным взглядом, который на самом деле тайно грустил о далекой и любимой Южной Америке.
Аня впервые так часто нажимала на кнопку, на которой цифра «пять» еще хорошо сохранилась. Вот она попала на комментарий высокого милицейского чина. С расстановкой, солидными паузами, будто кто-то его параллельно переводил на иностранный язык, генерал информировал горожан, что дело о серийном убийце фактически завершено. Главный подозреваемый задержан, против него выдвинуто обвинение, следствие располагает рядом неопровержимых доказательств. В заключении — произнес он это слово с ярко выраженным «и» на конце — генералу хотелось бы успокоить, предостеречь, пообещать и попросить…
Также в «Новостях» показали пикет заведенных бабулек у магазина-стадиона «Лена». Они требовали освободить невиновного Анатолия Горобца, задержание которого связано с его политической прямотой и честностью. На фоне плаката «Будет городу…ец, раз посажен Горобец!» выступил известный питерский адвокат Людвиг Карма, который рассказал телезрителям, что его подзащитный чувствует себя хорошо, на здоровье не жалуется, верит в торжество правосудия и просит не нагнетать политические страсти, не выходить на улицу с плакатами, не оскорблять работников правопорядка. Хотя, по мнению Людвига Кармы, налицо правовой произвол властей, попытка расправы с неугодным и перспективным политиком, который совсем недавно заявил о своих амбициях, а уже начал стремительно набирать очки и политический вес.
Потом было интервью с подругой детства Горобца, которая вспоминала, как Толик катал ее на раме велосипеда. Смущенная, но подбадриваемая невидимым интервьюером, женщина рассказывала, как юноша наклонялся и нежно целовал ее сзади в шею, а на случайной кочке непроизвольно укусил.
Под вечер Аня увидела в объективе бегущей по коридору камеры знакомые двери и узнаваемые мужские лица. Вот мелькнул в проходе и тут же скрылся Коля Санчук, еще парочка знакомых ребят из отдела. Вдруг камера выхватила не просто знакомое, а любимое лицо, усталое, с наморщенным лбом, с едва заметной грустинкой в глазах. Аня подалась к экрану, словно увидела в передаче «Жди меня» своего потерянного родственника, но тут как из-под земли вырос капитан Харитонов, вернее, его растопыренная пятерня. Харитонов показывал кому-то с очень плохим зрением только что полученную им оценку по боевой и политической подготовке. Аня машинально пересчитала количество пальцев и позвонила мужу на работу.
Михаил пришел за полночь с лицом еще более усталым, чем на экране телевизора. Он принял душ, ел свой ужин машинально, быстро и без разбора. Чтобы встать и дойти до постели, сделал над собой заметное усилие.
— Медвежонок, а есть, наверное, в дзю-дзюцу упражнения и методики для снятия усталости и стресса? — осторожно намекнула Аня.
— В Греции все есть, — отозвался Корнилов, то ли не понимая, то ли ленясь понимать намеки. — Даже пятый труп…
Сказав это, Михаил упал на кровать, как подкошенный. Аня опять увидела перед собой растопыренную пятерню Харитонова. Только на этот раз он не закрывал камеру, а показывал количество совершенных на данный момент убийств.
Аня давно для себя решила, что убийство Елены Горобец стоит в этом кровавом ряду особняком, что Обур еще не пойман, и надо ждать в ближайшее время, точнее, в полнолуние, следующего убийства. Аня, казалось ей, была к этой новости готова, но вышло, что не очень. Она опустилась на кровать рядом с мужем, чувствуя во всем теле невесть откуда взявшуюся свинцовую тяжесть. Ей вдруг подумалось, что пятая убитая тоже должна быть ее близкая знакомая или родственница. Эта была до того страшная мысль, что Аня напрягла всю свою волю, чтобы отстраниться от нее, постараться не накликать новой беды, если ее, конечно, еще не было здесь. Может, это еще не ее горе. Но почему тогда молчит Михаил?
Она наклонилась к мужу, который лежал поперек кровати, и увидела, что тот не держит паузу, не подбирает слов, а спит самым натуральным образом, приоткрыв рот.
— Корнилов, погоди немного! Ты мне еще нужен!
Аня толкнула мужа, дернула за ухо, наконец, бесцеремонно зажала ему нос и рот. Михаил открыл глаза и застонал, как от зубной боли.
— Я столько времени трачу, сражаясь против рукоприкладства в органах, против всяких «слоников», а пытки процветают в моей собственной семье. Можешь, конечно, придушить меня, но только во сне, не будя. Мне же через два часа вставать!
— Как через два часа? — не поняла Аня.
— Так. Я вырвался помыться, перекусить, пару часиков поспать. Сама должна понимать, что у нас в отделе сейчас творится. «Глухари» прилетают по лунному календарю, чуть ли не по часам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64