Софи-Катрин поднялась на третий этаж одна, вежливо, но твердо отпустив Жору еще внизу. Легко открыла дверь...
Умная техника встретила гостью зажегшимся электричеством и включившимися во всех комнатах телевизорами, настроенными на канал Си-би-эн. С техникой Софи-Катрин легко разобралась. У отца в доме тоже компьютер с программой лакея - дворецкого, этакий smart home machine*... Закинула чемодан в гостевую комнату, наполнила ванну горячей водой, сыпанув туда морской соли... Плеснула в стакан на донышко коньяку из бара. Нашла на полке диск Селин Дион... Разделась, включила музыку погромче и легла в воду...
______________
* Умный домашний агрегат (англ.)
"Как хорошо жить, пока ты молода! - подумалось ей. - А стану старой, как я буду завидовать тем, что придут на смену..." В зеркалах - на стенах и на потолке - повсюду отражалась она - Софи-Катрин... Валькирия Софи-Катрин...
Она растерлась махровым полотенцем, надела халат, сунула ноги в меховые шлепанцы и пошла в гостиную к бару за добавкой коньяку.
Заглянула в спальню.
Заглянула и обомлела. Чуть ли не посередине спальни на мольберте стоял подрамник с холстом примерно метр на метр двадцать... И на холсте, как живая, была девушка... Худенькая девушка с огромными глазами. У нее была очень маленькая грудь, как у самой Софи-Катрин... Девушка сидела и снимала с себя белый ажурный чулок.
Мольберт стоял таким образом, чтобы его было хорошо видно с постели. И еще - он был специально подсвечен. Двумя светильниками, расположенными таким образом, чтобы освещать картину равномерно с двух углов, как это делается в салонах или в музеях.
Софи-Катрин прилегла на кровати и залюбовалась...
Кто эта девушка? Кто она? Кто?
Софи-Катрин так и заснула. Со стаканом в руке и с полотенцем на мокрых волосах.
Ей приснилась их метресса мадам Зиро. Мадам Зиро из школы-пансиона Сен-Мари дю Пре. Мадам Зиро сидела в своей канцелярии рядом с преподавательской, и Софи-Катрин, совсем уже не девочка, а наоборот - в ее нынешнем возрасте, стояла перед мадам и в страхе ожидала каверзных вопросов. И при этом Софи-Катрин чувствовала, знала, что где-то в подвале, в старом винном погребе, в так называемом "кав", почему-то на цепи, прикованная за какую-то провинность, сидит маленькая Ай. И ее, Софи-Катрин, теперь должны были допрашивать по поводу ее скрытых намерений освободить подругу. Здесь в Сен-Мари дю Пре, это почему-то было "enterdit"*...
______________
* Запрещено (франц.)
- Ты собралась кого-то спасать? - ехидно спросила мадам Зиро.
- Я хочу спасти... - Софи-Катрин запнулась.
- Кого? - резко спросила мадам Зиро, вытянув тонкую морщинистую шейку, совсем как у черепахи.
- ...собачку, - соврала Софи-Катрин, как будто ее уже обличили в намерении кого-то спасти, но еще не установили точно - кого, а выдать маленькую Ай было нельзя.
- Какую еще собачку? - удивилась мадам Зиро.
- Нашу собачку Бланш, - ответила Софи-Катрин, имея в виду любимицу их класса - дворнягу, что жила при школьной кухне.
- Эту? - спросила мадам Зиро и достала из-под стола кастрюлю.
- Не знаю, - ответила Софи-Катрин.
Мадам Зиро приподняла крышку кастрюли, и в ней Софи-Катрин отчетливо увидала знакомый хвостик.
- Эту собачку нам сегодня сварили на ужин, - сказала мадам Зиро и облизнулась.
- Я, я... - лепетала Софи-Катрин.
- Что ты? Кого ты задумала спасать? - спросила мадам Зиро. - Говори, или из тебя завтра тоже сварят обед.
- Я, я, я... - лепетала Софи-Катрин.
- Надо себя спасать, - назидательно сказала мадам Зиро и вдруг по-собачьи тявкнула, обнажив длинные нечеловечьи клыки: - Гав, гав, спасайся, беги, пока тебя не съели...
И Софи-Катрин побежала. И ей было стыдно. Ей было стыдно, что в подвале, в винном погребе осталась ее маленькая Ай...
- Разве я могу оставить тебя одну, моя маленькая Ай? Я для тебя украду... Я для тебя... - прошептала Софи-Катрин и резко открыла глаза.
Ее проснувшийся взгляд уперся в портрет девушки с белым чулком.
Глава 13
Ты в руках ничего не держи,
Свою память в душе заглуши,
А положат в ладони тебе
Твой последний обол,
Просто руки, как книгу, открой,
И уронишь ты воздух из них.
Фернандо Пессоа
- Догадываешься, зачем я тебя вызвал? - спросил майор Артамонов, как всегда не выспавшийся, всклокоченный, с темными мешками под глазами, но идеально выбритый.
- Что, командир, значит, пить будем по-черному? - подмигнув черным глазом, ответил Салман Бейбулатов.
- Догадлив, черт, - Артамонов мотал головой из стороны в сторону, но ни справа, ни слева не находил нужных для начала разговора слов.
- Ладно, Салман, садись, будем разговаривать, - теперь он с усилием, будто мешались серые мешки, поднял на разведчика глаза. - Не первый год мы с тобой воюем, поэтому выслушай меня, как есть. Только прошу тебя не кипятиться, не пороть горячку. Знай, Салман, командир тебя никогда не выдаст всей этой...
Он долго матерился через плечо, будто объекты его негодования стояли тут же, за его спиной. Отругавшись, он стал жадно пить прямо из чайника, вздрагивая кадыком.
- В общем, так. Ты представлен к Герою. Радуешься? Погоди радоваться. Не надо тебе получать золотую звездочку. Тут покумекать надо. Не слышал ты еще ничего? Что же ты за разведчик такой, если ничего не слышишь, что в войсках происходит! Дружить надо с людьми, а ты все одиноким волком ходишь. Короче, от начальника войск НКВД 3-го Украинского фронта получен приказ: всех карачаевцев, ингушей, балкарцев и чеченцев отправлять с фронта в специальные фильтрационные комиссии. Комиссия отца Паисия... - Капитан не выдержал и вновь выругался, длинно и мастеровито.
За окном в мусорной куче рылся чудом выживший на войне бесхвостый петух. Время от времени он начинал подзывать кур, но никто к нему не сбегался. Петух недоуменно таращился желтым глазом на белый свет, в котором случаются такие несуразности, тряс недоуменно бородой и клевал сам, окончательно теряя достоинство.
- Гребут всех без разбора, не глядя на заслуги перед Отечеством. Всякое теперь рассказывают: о том, что за немцев воевали, что встречали их, как освободителей, что коня Гитлеру подарили, бурку и шашку. Всякое рассказывают... Ты не молчи, Салман. Говори что-нибудь, тебе легче будет. Скажи, что вранье это. Все равно никому ничего не докажешь. А мне и доказывать ничего не надо. Я все решил. Слово теперь за тобой.
По двору прошел связист с катушкой провода. Петух, услышав стук сапог, ошалело крутанул головой, припал к земле, как опытный разведчик, и юркнул в щель в заборе. Еще одно рыжее перо повисло на гвозде.
- Зато жив остался, - посмотрев в окно, сказал Артамонов. - Хвост дело наживное, отрастет... Ты послушай меня, Салман. Отпишу я им, что пал ты смертью храбрых. Нет, мол, Салмана Бейбулатова, опоздали. А тебя отправлю к моему дружку Сашке Марченко, в соседнюю дивизию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66