Нельзя не замечать того, что, лишая индейцев более разумных способов добывания средств к существованию, мы одновременно отнимаем у них возможность и желание изучать те предметы, которые преподаются в наших школах. Разве молодой индеец, пробыв 10-15 лет в миссионерской школе и вернувшись к своему племени, станет более опытным охотником или более отважным воином, чем юноши, которые оставались дома и воспитывались в традициях своего племени?
Разве не почувствует он себя излишне обремененным массой бесполезных знаний, которые среди его неграмотных соплеменников значат так же мало, как пачка лотерейных билетов или банкнот? По этому поводу, впрочем, как и в ряде других случаев, индейцы часто высказывают весьма правильные соображения. Утверждать, что индейцы не ценят знания белых людей, — значит неправильно их понимать. Напротив, они с искренним восхищением говорят о некоторых отраслях науки и ценят умение читать и писать. Это. по их словам, помогает узнать, что происходит в далеких краях, и точно восстановить, что говорили индейцы или другие люди в давно прошедшие времена. Но все эти вещи, говорят индейцы, «предназначены не для нас». «Великий дух дал нам, как и вам, вещи, пригодные для тех условий, в которых живет каждый из нас. Вам досталось больше, но мы не в обиде за выделенную нам долю».
По поводу другой стороны этой проблемы, составляющей часть излагаемой здесь темы, достаточно сказать пару слов. Мы имеем в виду практические результаты нашей благотворительной деятельности по просвещению индейцев.
Прошло уже более 200 лет, а мы не перестаем верить в то, что на протяжении всего этого времени делались систематические и упорные усилия поскорее приобщить индейцев к цивилизации и обратить их в христианство. Полный провал всех этих попыток, казалось бы, должен был убедить нас не в том, будто индейцы «неисправимы», а что мы сами левой рукой уничтожаем то, что создаем правой. Наши торжественные обещания звучали достаточно громко, наши филантропические побуждения были весьма благородны, но эгоистическая забота о собственных интересах и удобствах оказалась сильнее. И именно этому мы должны приписать неуклонный упадок и быстрое вымирание индейцев. Нам немало говорили о «врожденной беспечности» и «азиатском темпераменте» индейцев, якобы обрекающих их на вечный застой и регресс. Но достаточно вспомнить о сохранившихся памятниках и других находках, а также о несомненно достоверных исторических свидетельствах (Вот что пишет об индейцах Уильям Кей: «Среди них нет нищих и брошенных на произвол судьбы сирот (гл. 5)… Они очень деловиты и стремятся преодолеть препятствия (на свой особый лад) с такой же энергией, как любой купец в Европе. Многие из них — наследственные вожди или ремесленники — богаты. А встречающиеся среди них бедные люди обычно говорят, что ни в чем не нуждаются (гл. 7)… Женщины из одного семейства обычно собирают по три кучи (кукурузы) по 12, 15 или 20 бушелей в каждой, а затем ее просушивают, ссыпая в широкие круглые груды. А если им помогают дети или друзья, то собирают и гораздо больше (гл. 16)… Мне никогда не удавалось обнаружить среди них такого огромного количества скандальных пороков, как у европейцев. Такие грехи, как пьянство и обжорство, им совсем неизвестны. И хотя у них нет многих сдерживающих их ограничений, сказывающихся на англичанах (это относится как к законам божеским, так и к человеческим), все же никто не слышал о таких преступлениях среди них, как воровство, убийство, измена супружескому долгу (гл. 29)». Подобные цитаты можно привести из трудов почти всех ранних авторов. А нам еще говорят, что общение с европейцами во всех отношениях облагородило моральные устои индейцев!
Вероятно, многие из наших современников еще помнят, как много зерна, необходимого скупщикам пушнины для ведения их торговых операций, можно было купить у индейцев. Аборигены выращивали кукурузу в местности, расположенной неподалеку от озера Верхнего и носившей у них название Кетекавве Сиби, то есть Огородная река. Такое название эта местность получила по речушке, впадающей в проток между озерами Верхнее и Гурон, в шести милях ниже Со-Сент-Мари. «Индейцы во времена первых английских поселенцев неоднократно совершали акты, свидетельствовавшие о их дружелюбном отношении к белым: они научили их, как сажать и возделывать кукурузу», а когда белым «угрожал голод, они продавали им зерно, спасая их от гибели в чужой стране, на дикой, необработанной земле». См. Trumbull, History of Connecticut, v. I, ch. 3. В другом месте тот же автор пишет: «Попав в столь отчаянное положение, они направили своих уполномоченных в индейскую деревню, называвшуюся Покомток, где те закупили такое количество зерна, что индейцы спустились к Уиндзору и Хартфорду на 50 каноэ, нагруженных кукурузой» (т. I, гл. 6). Индейцы с острова Блок, согласно тому же авторитетному источнику, засаживали кукурузой около 200 акров земли. Эти поля англичане уничтожили после двух дней пребывания на острове, где они «сожгли вигвамы» и «разбили каноэ», после чего отправились в страну пекотов (там же, гл. 5). Шарлевуа, менее авторитетный свидетель из всех ранних французских авторов, пишет, что во время набега в страну индейцев сенека французы уничтожили 400 тыс. мино (1200 тыс. бушелей) кукурузы. «Они зарезали также множество свиней, из-за чего началась эпидемия». См. СhагIеvоix, La nouvelle France, liv. XI. Нет необходимости приводить еще сотни цитат, чтобы доказать то, в чем сомневаются лишь очень немногие, кроме авторов, утверждающих противное, на которых мы уже ссылались.), чтобы убедиться в том, что всего несколько столетий назад индейцы были хотя и нецивилизованным, но великим, обеспеченным и счастливым народом. Не забывайте, что главными причинами, которые привели их в современное жалкое состояние, были несправедливость и угнетение. Их безрассудная леность, бесстыдное распутство и фатализм явились неизбежным следствием униженного и безнадежного положения.
В наши дни никто, конечно, не будет серьезно утверждать, что духовные или физические особенности индейцев образуют какие бы то ни было непреодолимые препятствия для приобщения их к цивилизации. Тем не менее каждый, кто близко знаком с индейцами и имел возможность наблюдать, какие чувства преобладают у представителей двух рас по отношению друг к другу, сочтет такое приобщение аборигенов к цивилизации крайне неправдоподобным при существующих условиях. Поэтому вряд ли имеет смысл сейчас ломать себе голову над тем, как лучше всего достичь этой желанной цели. Какую пользу могли, например, извлечь из цивилизации несчастные семинолы? Несколько лет назад их согнали с прекрасных плодородных земель во Флориде и поселили на почти непроходимых болотах за заливом Тампа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Разве не почувствует он себя излишне обремененным массой бесполезных знаний, которые среди его неграмотных соплеменников значат так же мало, как пачка лотерейных билетов или банкнот? По этому поводу, впрочем, как и в ряде других случаев, индейцы часто высказывают весьма правильные соображения. Утверждать, что индейцы не ценят знания белых людей, — значит неправильно их понимать. Напротив, они с искренним восхищением говорят о некоторых отраслях науки и ценят умение читать и писать. Это. по их словам, помогает узнать, что происходит в далеких краях, и точно восстановить, что говорили индейцы или другие люди в давно прошедшие времена. Но все эти вещи, говорят индейцы, «предназначены не для нас». «Великий дух дал нам, как и вам, вещи, пригодные для тех условий, в которых живет каждый из нас. Вам досталось больше, но мы не в обиде за выделенную нам долю».
По поводу другой стороны этой проблемы, составляющей часть излагаемой здесь темы, достаточно сказать пару слов. Мы имеем в виду практические результаты нашей благотворительной деятельности по просвещению индейцев.
Прошло уже более 200 лет, а мы не перестаем верить в то, что на протяжении всего этого времени делались систематические и упорные усилия поскорее приобщить индейцев к цивилизации и обратить их в христианство. Полный провал всех этих попыток, казалось бы, должен был убедить нас не в том, будто индейцы «неисправимы», а что мы сами левой рукой уничтожаем то, что создаем правой. Наши торжественные обещания звучали достаточно громко, наши филантропические побуждения были весьма благородны, но эгоистическая забота о собственных интересах и удобствах оказалась сильнее. И именно этому мы должны приписать неуклонный упадок и быстрое вымирание индейцев. Нам немало говорили о «врожденной беспечности» и «азиатском темпераменте» индейцев, якобы обрекающих их на вечный застой и регресс. Но достаточно вспомнить о сохранившихся памятниках и других находках, а также о несомненно достоверных исторических свидетельствах (Вот что пишет об индейцах Уильям Кей: «Среди них нет нищих и брошенных на произвол судьбы сирот (гл. 5)… Они очень деловиты и стремятся преодолеть препятствия (на свой особый лад) с такой же энергией, как любой купец в Европе. Многие из них — наследственные вожди или ремесленники — богаты. А встречающиеся среди них бедные люди обычно говорят, что ни в чем не нуждаются (гл. 7)… Женщины из одного семейства обычно собирают по три кучи (кукурузы) по 12, 15 или 20 бушелей в каждой, а затем ее просушивают, ссыпая в широкие круглые груды. А если им помогают дети или друзья, то собирают и гораздо больше (гл. 16)… Мне никогда не удавалось обнаружить среди них такого огромного количества скандальных пороков, как у европейцев. Такие грехи, как пьянство и обжорство, им совсем неизвестны. И хотя у них нет многих сдерживающих их ограничений, сказывающихся на англичанах (это относится как к законам божеским, так и к человеческим), все же никто не слышал о таких преступлениях среди них, как воровство, убийство, измена супружескому долгу (гл. 29)». Подобные цитаты можно привести из трудов почти всех ранних авторов. А нам еще говорят, что общение с европейцами во всех отношениях облагородило моральные устои индейцев!
Вероятно, многие из наших современников еще помнят, как много зерна, необходимого скупщикам пушнины для ведения их торговых операций, можно было купить у индейцев. Аборигены выращивали кукурузу в местности, расположенной неподалеку от озера Верхнего и носившей у них название Кетекавве Сиби, то есть Огородная река. Такое название эта местность получила по речушке, впадающей в проток между озерами Верхнее и Гурон, в шести милях ниже Со-Сент-Мари. «Индейцы во времена первых английских поселенцев неоднократно совершали акты, свидетельствовавшие о их дружелюбном отношении к белым: они научили их, как сажать и возделывать кукурузу», а когда белым «угрожал голод, они продавали им зерно, спасая их от гибели в чужой стране, на дикой, необработанной земле». См. Trumbull, History of Connecticut, v. I, ch. 3. В другом месте тот же автор пишет: «Попав в столь отчаянное положение, они направили своих уполномоченных в индейскую деревню, называвшуюся Покомток, где те закупили такое количество зерна, что индейцы спустились к Уиндзору и Хартфорду на 50 каноэ, нагруженных кукурузой» (т. I, гл. 6). Индейцы с острова Блок, согласно тому же авторитетному источнику, засаживали кукурузой около 200 акров земли. Эти поля англичане уничтожили после двух дней пребывания на острове, где они «сожгли вигвамы» и «разбили каноэ», после чего отправились в страну пекотов (там же, гл. 5). Шарлевуа, менее авторитетный свидетель из всех ранних французских авторов, пишет, что во время набега в страну индейцев сенека французы уничтожили 400 тыс. мино (1200 тыс. бушелей) кукурузы. «Они зарезали также множество свиней, из-за чего началась эпидемия». См. СhагIеvоix, La nouvelle France, liv. XI. Нет необходимости приводить еще сотни цитат, чтобы доказать то, в чем сомневаются лишь очень немногие, кроме авторов, утверждающих противное, на которых мы уже ссылались.), чтобы убедиться в том, что всего несколько столетий назад индейцы были хотя и нецивилизованным, но великим, обеспеченным и счастливым народом. Не забывайте, что главными причинами, которые привели их в современное жалкое состояние, были несправедливость и угнетение. Их безрассудная леность, бесстыдное распутство и фатализм явились неизбежным следствием униженного и безнадежного положения.
В наши дни никто, конечно, не будет серьезно утверждать, что духовные или физические особенности индейцев образуют какие бы то ни было непреодолимые препятствия для приобщения их к цивилизации. Тем не менее каждый, кто близко знаком с индейцами и имел возможность наблюдать, какие чувства преобладают у представителей двух рас по отношению друг к другу, сочтет такое приобщение аборигенов к цивилизации крайне неправдоподобным при существующих условиях. Поэтому вряд ли имеет смысл сейчас ломать себе голову над тем, как лучше всего достичь этой желанной цели. Какую пользу могли, например, извлечь из цивилизации несчастные семинолы? Несколько лет назад их согнали с прекрасных плодородных земель во Флориде и поселили на почти непроходимых болотах за заливом Тампа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95