Но это движение не есть эволюция в истинном смысле, а есть погружение в, бездну греха и порока. Люди в стремлении к деньгам настолько мельчают, что кроме жажды богатства, которая становится уже единственным инстинктом, у них в уме ничего нет. Цивилизация людей превращается в царство жалких, бездушных карликов.
— Деньги должны работать на человека, а не человек должен становиться их рабом и слепым орудием, — подвел черту я.
Мы замолчали оба, исчерпав обсуждаемую тему. А потом я повернулся на спину и произнес, глядя прямо в глаза Дельфании:
— На самом деле я самый богатый человек на земле, Дельфи. У меня есть — ты!
Я положил руки на ее плечи и сделал усилие, чтобы притянуть Дельфанию к себе. Она не поддалась.
— Дельфи! — прошептал я. — Почему ты молчишь? Ведь ты есть у меня?
— Не говори больше ничего, — сказала Дельфания, наложив свою ладонь мне на губы. — Ты тоже есть у меня, хотя мы не можем быть вместе… — Дельфи приоткрыла рот, обнажив белые зубы, и сжала крепко мою ладонь. — Но мы будем вместе всегда, даже когда далеки друг от друга, потому что мы можем всегда чувствовать друг друга. Ведь ты, наверное, понял, что быть рядом физически это еще не значит действительно быть вместе. А для двух истинно любящих сердец расстояние не имеет значения.
Дельфания гладила своей нежной ладонью по моим волосам, будто успокаивала меня, а скорее себя готовила к разлуке, которая, наверное, уже неотвратимо приблизилась. Тем временем стало совсем темно, и я перестал видеть ее лицо.
— Дельфи, мне будет трудно расставаться с тобой, — наконец нарушил я тишину, наполненную предстоящей разлукой.
— Мне тоже, Вова, но это не навсегда. Думай о своем творчестве. Пиши книгу, занимайся своим делом. Подумай, скольким людям нужны твои истории! Подари им праздник, подари им любовь. Нам Всевышний ниспослал счастье и блаженство не только для того, чтобы мы ими насладились, но и для того, чтобы мы могли раздать их всем нуждающимся. Твоя книга будет наполнена новой энергией преображения, красоты и нежности. Те, кто будут читать ее с подлинной искренностью и обнаженным сердцем, изведают такую благодать и радость, какую не испытывали прежде. С этими читателями будут происходить истинные чудеса, их мечты будут сбываться, невзгоды уходить, а болезни исчезать навсегда. Это будет настоящий праздник. Праздник, который пройдет через всю вселенную, чтобы постучаться в те сердца, которые в него еще верят и ждут.
Я хотел было возразить, но Дельфания не дала мне вставить ни слова сомнения, заранее зная, что я произнесу.
— Прежние системы отработали свое, наступила новая эра, и теперь старое более не действенно, придут новые методики, на порядок сильнее и результативнее. Разве ты не заметил, что люди много читают книг, но мало что из этого выносят для себя, никак не меняясь, а те, кто вроде бы и стараются — не получают ожидаемого эффекта, результата. Твои книги станут началом новой эры, нового тысячелетия. Они станут лучом нового сознания, ибо прежнее уже не действует, потому что отработало свое. Ты отказался от богатства, которое я тебе подарила, но ты получишь гораздо больше — у тебя появится возможность привлекать и направлять на добро и созидание энергии нового космического уровня. Потому больше контролируй себя, следи за своими мыслями и поступками, чтобы не направить свою силу на разрушение.
— Дельфи, — все-таки вставил я слово, — прошу тебя!
— Нет, Владимир, не перебивай меня, выслушай до конца. Цивилизация вступает сейчас на новый этап эволюции. Как эмбрион в утробе матери проходит стадии вначале сгустка клеток, затем рыбы, а потом дельфина, так и сейчас человечество переходит от образа рыбы к образу дельфина. Дохристианское время похоже на период, когда эмбрион имел неопределенную форму, затем наступила эпоха, главным символом которой были рыбы, а сейчас устанавливается эра, символом которой станет дельфин. Предыдущие две тысячи лет протекали под знаком рыб, что означало мужское начало, то есть доминировали: разум, сила, воля. Отныне вступает в силу женская эпоха, в которой будет главенствовать тонкое, интуитивное, духовное, собственно, все, что свойственно женской природе. Этой эпохой будут управлять Великие Дамы. Вода становится главным символом новой эры, а вода — это женственность, любовь, нежность, продолжение рода. Дельфины будут помогать в родах, исцелять многие болезни, содействовать духовной эволюции. Идите к морю, настройтесь на высшее и придут помощь, поддержка, знания, исцеления, любовь и счастье.
Наступила тишина, нарушаемая лишь поднявшимся ветром, принесшим холодный воздух с севера, и унылым криком ночной птицы. Дельфания напряглась, и я тоже стал прислушиваться к странным звукам ночи.
— Похолодало, — сказал я. — Будто осень наступила, я надену куртку.
Но Дельфания, не дослушав меня, метнулась наружу — я последовал за ней. А там распростерлось во всей неповторимости ночное небесное покрывало, усыпанное звездами.
— Какая красота! — произнес я, осматривая небосвод. — Сколько звезд! А вон там, смотри, Дельфи, звезда падает.
И на последней фразе я осекся, потому что звезда не падала, а производила какое-то странное движение: она то летела вниз, а потом вновь резко взмывала вверх, и так повторялось несколько раз. Когда я взглянул на притихшую Дельфанию и приблизился к ней, чтобы увидеть ее лицо, то обомлел. Дельфания была бледна мертвенно-снежной белизной, она завороженно всматривалась в звезду, которая никак, казалось, не могла упасть, будто ей что-то мешало завершить полет.
— Что с тобой, Дельфи? — спросил я, но не получив ответа, повторил более громко. — Да что случилось?
Дельфания поднесла палец к губам, тем самым дав мне понять, что я должен замолчать. Я больше не задавал никаких вопросов и наблюдал за Дельфанией, которая стала делать замысловатые пассы руками и говорила что-то в пустоту, будто кто-то ее мог услышать сейчас кроме меня.
— Ищи, Мегги, ищи! — расслышал я наконец отчетливый, громкий и взволнованный призыв Дельфании, улетавший в темноту.
Кто такая Мегги и что вообще происходит, я так и не мог взять в толк. Между тем Дельфания все больше вращала руками и все громче и настойчивее произносила призывы в пустоту звездной ночи. Она закрыла глаза, опустилась на колени и сложила руки крестообразно на груди.
— Мегги, ищи. Голос, Мегги, голос! — произносила Дельфания. — Не уходи, стой, голос! Не уходи!
Все это действо было столь непонятным с одной стороны, но с другой имевшим некую непонятную глубинную энергию и смысл, что мне передалось это волнение и напряжение. Дельфания наконец опустила голову к себе на колени, волосы закрыли ее лицо, спина вздрагивала. Я приблизился к Дельфании и услышал, как она плачет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
— Деньги должны работать на человека, а не человек должен становиться их рабом и слепым орудием, — подвел черту я.
Мы замолчали оба, исчерпав обсуждаемую тему. А потом я повернулся на спину и произнес, глядя прямо в глаза Дельфании:
— На самом деле я самый богатый человек на земле, Дельфи. У меня есть — ты!
Я положил руки на ее плечи и сделал усилие, чтобы притянуть Дельфанию к себе. Она не поддалась.
— Дельфи! — прошептал я. — Почему ты молчишь? Ведь ты есть у меня?
— Не говори больше ничего, — сказала Дельфания, наложив свою ладонь мне на губы. — Ты тоже есть у меня, хотя мы не можем быть вместе… — Дельфи приоткрыла рот, обнажив белые зубы, и сжала крепко мою ладонь. — Но мы будем вместе всегда, даже когда далеки друг от друга, потому что мы можем всегда чувствовать друг друга. Ведь ты, наверное, понял, что быть рядом физически это еще не значит действительно быть вместе. А для двух истинно любящих сердец расстояние не имеет значения.
Дельфания гладила своей нежной ладонью по моим волосам, будто успокаивала меня, а скорее себя готовила к разлуке, которая, наверное, уже неотвратимо приблизилась. Тем временем стало совсем темно, и я перестал видеть ее лицо.
— Дельфи, мне будет трудно расставаться с тобой, — наконец нарушил я тишину, наполненную предстоящей разлукой.
— Мне тоже, Вова, но это не навсегда. Думай о своем творчестве. Пиши книгу, занимайся своим делом. Подумай, скольким людям нужны твои истории! Подари им праздник, подари им любовь. Нам Всевышний ниспослал счастье и блаженство не только для того, чтобы мы ими насладились, но и для того, чтобы мы могли раздать их всем нуждающимся. Твоя книга будет наполнена новой энергией преображения, красоты и нежности. Те, кто будут читать ее с подлинной искренностью и обнаженным сердцем, изведают такую благодать и радость, какую не испытывали прежде. С этими читателями будут происходить истинные чудеса, их мечты будут сбываться, невзгоды уходить, а болезни исчезать навсегда. Это будет настоящий праздник. Праздник, который пройдет через всю вселенную, чтобы постучаться в те сердца, которые в него еще верят и ждут.
Я хотел было возразить, но Дельфания не дала мне вставить ни слова сомнения, заранее зная, что я произнесу.
— Прежние системы отработали свое, наступила новая эра, и теперь старое более не действенно, придут новые методики, на порядок сильнее и результативнее. Разве ты не заметил, что люди много читают книг, но мало что из этого выносят для себя, никак не меняясь, а те, кто вроде бы и стараются — не получают ожидаемого эффекта, результата. Твои книги станут началом новой эры, нового тысячелетия. Они станут лучом нового сознания, ибо прежнее уже не действует, потому что отработало свое. Ты отказался от богатства, которое я тебе подарила, но ты получишь гораздо больше — у тебя появится возможность привлекать и направлять на добро и созидание энергии нового космического уровня. Потому больше контролируй себя, следи за своими мыслями и поступками, чтобы не направить свою силу на разрушение.
— Дельфи, — все-таки вставил я слово, — прошу тебя!
— Нет, Владимир, не перебивай меня, выслушай до конца. Цивилизация вступает сейчас на новый этап эволюции. Как эмбрион в утробе матери проходит стадии вначале сгустка клеток, затем рыбы, а потом дельфина, так и сейчас человечество переходит от образа рыбы к образу дельфина. Дохристианское время похоже на период, когда эмбрион имел неопределенную форму, затем наступила эпоха, главным символом которой были рыбы, а сейчас устанавливается эра, символом которой станет дельфин. Предыдущие две тысячи лет протекали под знаком рыб, что означало мужское начало, то есть доминировали: разум, сила, воля. Отныне вступает в силу женская эпоха, в которой будет главенствовать тонкое, интуитивное, духовное, собственно, все, что свойственно женской природе. Этой эпохой будут управлять Великие Дамы. Вода становится главным символом новой эры, а вода — это женственность, любовь, нежность, продолжение рода. Дельфины будут помогать в родах, исцелять многие болезни, содействовать духовной эволюции. Идите к морю, настройтесь на высшее и придут помощь, поддержка, знания, исцеления, любовь и счастье.
Наступила тишина, нарушаемая лишь поднявшимся ветром, принесшим холодный воздух с севера, и унылым криком ночной птицы. Дельфания напряглась, и я тоже стал прислушиваться к странным звукам ночи.
— Похолодало, — сказал я. — Будто осень наступила, я надену куртку.
Но Дельфания, не дослушав меня, метнулась наружу — я последовал за ней. А там распростерлось во всей неповторимости ночное небесное покрывало, усыпанное звездами.
— Какая красота! — произнес я, осматривая небосвод. — Сколько звезд! А вон там, смотри, Дельфи, звезда падает.
И на последней фразе я осекся, потому что звезда не падала, а производила какое-то странное движение: она то летела вниз, а потом вновь резко взмывала вверх, и так повторялось несколько раз. Когда я взглянул на притихшую Дельфанию и приблизился к ней, чтобы увидеть ее лицо, то обомлел. Дельфания была бледна мертвенно-снежной белизной, она завороженно всматривалась в звезду, которая никак, казалось, не могла упасть, будто ей что-то мешало завершить полет.
— Что с тобой, Дельфи? — спросил я, но не получив ответа, повторил более громко. — Да что случилось?
Дельфания поднесла палец к губам, тем самым дав мне понять, что я должен замолчать. Я больше не задавал никаких вопросов и наблюдал за Дельфанией, которая стала делать замысловатые пассы руками и говорила что-то в пустоту, будто кто-то ее мог услышать сейчас кроме меня.
— Ищи, Мегги, ищи! — расслышал я наконец отчетливый, громкий и взволнованный призыв Дельфании, улетавший в темноту.
Кто такая Мегги и что вообще происходит, я так и не мог взять в толк. Между тем Дельфания все больше вращала руками и все громче и настойчивее произносила призывы в пустоту звездной ночи. Она закрыла глаза, опустилась на колени и сложила руки крестообразно на груди.
— Мегги, ищи. Голос, Мегги, голос! — произносила Дельфания. — Не уходи, стой, голос! Не уходи!
Все это действо было столь непонятным с одной стороны, но с другой имевшим некую непонятную глубинную энергию и смысл, что мне передалось это волнение и напряжение. Дельфания наконец опустила голову к себе на колени, волосы закрыли ее лицо, спина вздрагивала. Я приблизился к Дельфании и услышал, как она плачет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88