Элий кинулся за нойоном и упустил следующего монгола — степняк в шапке с лисьим хвостом спрыгнул на стену. Теперь Элий был зажат между этими двумя: один на зубце, второй — за спиною. Положение незавидное — между жертвенником и жертвенным топором. К тому, что на зубце, кинулась Роксана. Элий предпочел бы подмогу посерьезнее. Но и эта сгодилась. Цезарь снес второму монголу голову вместе с шапкой и лисьим хвостом, оттолкнул Роксану и ударил. Монгол вовремя успел подставить саблю. Элий бил по ногам, но степняк всадил острие сабли в щель между камнями и сблокировал удар, который сблокировать было в принципе невозможно. Потом, наступив каблуком на лезвие Элиева меча, рубанул сверху. Глухо звякнула сабля о шлем и преломилась в том месте, куда пришелся сокрушительный удар римского меча. Элий тряхнул головой, приходя в себя. А проворный степняк отбросил бесполезную рукоятку, слетел с зубца, схватил меч убитого преторианца и вновь бросился на Цезаря.
Момент был удачен, косой рубящий удар метил в открытую шею римлянина. Но рука монгола за долгие годы привыкла к легкой кривой сабле и не справилась с инерцией тяжелого прямого меча. Клинок ударил Элия плашмя. Но и такой удар оказался силен, Цезарь потерял равновесие и упал на одно колено. Нойон завопил победно и выбил из рук беспомощного противника клинок. Замахнулся. Мгновение — и все будет кончено. Но Элий успел откатиться в сторону и вновь вскочил на ноги. Он был возле самого края стены. Безоружный. А на стену карабкался новый противник. Украшенный кожаными лопастями шлем уже торчал над лестницей. Элий обхватил монгола за шею и рванул на себя. В то же мгновение нойон ударил. Римский меч даже в чужих руках помог римлянину, разрубив беспомощного монгола. Острие клинка заскребло о броненагрудник Элия. Римлянин схватил безвольно повисшую руку умирающего и зажал ею торчащий из груди клинок, не давая нойону выдернуть меч. А затем, как несколько минут назад налегал на шест, подался вперед, не выпуская мертвое тело. И оба монгола — мертвый и еще живой — полетели вниз со стены. Элий и сам едва не свалился следом, но успел вовремя отпрянуть. Поднял свой меч. Ну вот, он готов к новому сражению. В этот момент Квинт швырнул вниз гранату. Лестница, сложившись пополйм, рухнула вместе с людьми. Атакующим неоткуда стало ждать помощи. На стене сразу сделалось просторно. Элий пошел вперед, разя варваров, как жертвенный скот. Насыщайся, богиня Белонна! Ты обожаешь людскую кровь, людские мозги и людские кишки. Сегодня у тебя настоящий пир. Некоторые, пытаясь спастись, дрыгали вниз. Но стены были слишком высоки, и они разбивались. А навстречу Элию шел Неофрон, изрыгая ругательства с каждым ударом. Здоровяк-монгол, зажатый меж ними, бросил саблю, но Неофрон не обратил на это внимания и ударил. Кельтская сталь рассекла человека пополам.
— Ну как урок, учитель? — спросил Элий, скаля зубы. Ему казалось, что он улыбается.
— Арена… пока что только арена, — отозвался преторианец и одобрительно похлопал Элия по плечу. — Тебе полагается дубовый венок за спасение римского гражданина.
Тут Элий вновь увидел Роксану. Она, размахивая мечом, шла на раненого варвара, посчитав того легкой добычей. Элий рванулся к ней, но понял, что не успевает. Монгол ударил. Роксана взвизгнула и присела на корточки. Клинок просвистел у нее над головой. Она выиграла миг. Этого мига Элию хватило. Он всадил клинок монголу под лопатку.
А штурм продолжался. Возле ворот Рутилий облил атакующих вместе с тараном бензином и поджег, и теперь черный удушливый дым валил из-за стены. Опять монголы исчезли, будто провалились под землю — вокруг Нисибиса копошились пленники. В них не стреляли. Ополченцы перевешивались вниз и орали:
— Идите к нам! К нам! — не ведая, как пленники могут прийти к ним, разве только поднявшись на стены и приведя за собой монголов.
Пленники не отвечали, зато звенели стрелы, и неосторожные горожане валились вниз. Кто-то попытался спустить знакомцу веревку, но не успел пленник добраться до середины стены, как выстрел разнес ему голову.
— Откуда у них винтовки? — спросил Элий.
— Первый Месопотамский легион был вооружен последней моделью М-62 с оптическим прицелом. Варвары учатся стрелять. Через несколько дней у них будут отличные снайперы.
Монголы как будто знали, что у защитников Нисибиса слишком мало людей. Они атаковали с яростью. Но римляне и ополченцы устояли.
К вечеру монголы стали обстреливать крепость стрелами с горящей паклей и гранатами. Пожар занялся сразу в нескольких местах, но огонь удалось сбить, благо пенотушители работали…
С наступлением темноты сражение прекратилось. Никто не понял, как это произошло. Просто вдруг выяснилось что варваров больше нет на стенах, разом смолкли и крики, и выстрелы, и лишь защитники, окровавленные, потные, измученные, смотрели друг на друга в недоумении… Неужели — все?..
Элий рухнул возле зубца, не в силах пошевелиться. Ноги ломило так, будто он вновь искупался в ледяном колодце. А во рту был противный хинный привкус. Как будто Элия рвало желчью. Но он не помнил, чтобы его рвало. Он смотрел на лежащих вповалку мертвецов — свои вперемежку с чужими — и уже не делал усилия, чтобы задавить чувства, что рванулись наружу. Последний взгляд мальчишки был устремлен на него из темноты. Теперь уж навсегда. И с этим придется жить. Еще и с этим… О боги… Жалость хлынула, как кровь из раны, и затопила сознание. Несколько мгновений Элию казалось, что он не переживет этого мига и задохнется. Но пережил. И даже стало ка будто легче.
— Цезарь, ты здесь? — услышал он голос Неофро-на. И гигант-гвардеец склонился над ним. — Ранен?
— Нет, — отозвался Элий.
— Тогда чего улегся? — Неофрон взвалил Элия на плечо и понес вниз. — Думаешь, я тебя всякий раз буду на себе таскать?
Больше ничего из мудрых наставлений Элий не слышал, потому что сон навалился на него и одолел. Даже когда медичка смазывала царапины йодом и заклеивала пластырями, он этого не чувствовал. Лишь теплая вода ванны на мгновение привела его в чувство, он уловил запах галльского мыла, ощутил приятную теплоту воды, блаженно вытянулся и, запрокинув голову, различил на потолке орнаментальный узор из пальмовых листьев. Подумал, что спать в ванной нельзя, и тут же заснул. И даже прикосновение чистой льняной простыни он ощутил лишь сквозь сон, так же как и вкус неразбавленного вина.
Он спал. Ему снился Рим. Колизей. Арена. Он шагнул на золотой песок, сжимая в руках тупой меч гладиатора. А навстречу ему шел Хлор. В руках давнего врага сверкала разящая сталь.
— Ты — смелая девчонка. — Квинт подлил в кубок Роксане неразбавленного вина, — Я повидал многое, но и для меня сегодняшний день тяжел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Момент был удачен, косой рубящий удар метил в открытую шею римлянина. Но рука монгола за долгие годы привыкла к легкой кривой сабле и не справилась с инерцией тяжелого прямого меча. Клинок ударил Элия плашмя. Но и такой удар оказался силен, Цезарь потерял равновесие и упал на одно колено. Нойон завопил победно и выбил из рук беспомощного противника клинок. Замахнулся. Мгновение — и все будет кончено. Но Элий успел откатиться в сторону и вновь вскочил на ноги. Он был возле самого края стены. Безоружный. А на стену карабкался новый противник. Украшенный кожаными лопастями шлем уже торчал над лестницей. Элий обхватил монгола за шею и рванул на себя. В то же мгновение нойон ударил. Римский меч даже в чужих руках помог римлянину, разрубив беспомощного монгола. Острие клинка заскребло о броненагрудник Элия. Римлянин схватил безвольно повисшую руку умирающего и зажал ею торчащий из груди клинок, не давая нойону выдернуть меч. А затем, как несколько минут назад налегал на шест, подался вперед, не выпуская мертвое тело. И оба монгола — мертвый и еще живой — полетели вниз со стены. Элий и сам едва не свалился следом, но успел вовремя отпрянуть. Поднял свой меч. Ну вот, он готов к новому сражению. В этот момент Квинт швырнул вниз гранату. Лестница, сложившись пополйм, рухнула вместе с людьми. Атакующим неоткуда стало ждать помощи. На стене сразу сделалось просторно. Элий пошел вперед, разя варваров, как жертвенный скот. Насыщайся, богиня Белонна! Ты обожаешь людскую кровь, людские мозги и людские кишки. Сегодня у тебя настоящий пир. Некоторые, пытаясь спастись, дрыгали вниз. Но стены были слишком высоки, и они разбивались. А навстречу Элию шел Неофрон, изрыгая ругательства с каждым ударом. Здоровяк-монгол, зажатый меж ними, бросил саблю, но Неофрон не обратил на это внимания и ударил. Кельтская сталь рассекла человека пополам.
— Ну как урок, учитель? — спросил Элий, скаля зубы. Ему казалось, что он улыбается.
— Арена… пока что только арена, — отозвался преторианец и одобрительно похлопал Элия по плечу. — Тебе полагается дубовый венок за спасение римского гражданина.
Тут Элий вновь увидел Роксану. Она, размахивая мечом, шла на раненого варвара, посчитав того легкой добычей. Элий рванулся к ней, но понял, что не успевает. Монгол ударил. Роксана взвизгнула и присела на корточки. Клинок просвистел у нее над головой. Она выиграла миг. Этого мига Элию хватило. Он всадил клинок монголу под лопатку.
А штурм продолжался. Возле ворот Рутилий облил атакующих вместе с тараном бензином и поджег, и теперь черный удушливый дым валил из-за стены. Опять монголы исчезли, будто провалились под землю — вокруг Нисибиса копошились пленники. В них не стреляли. Ополченцы перевешивались вниз и орали:
— Идите к нам! К нам! — не ведая, как пленники могут прийти к ним, разве только поднявшись на стены и приведя за собой монголов.
Пленники не отвечали, зато звенели стрелы, и неосторожные горожане валились вниз. Кто-то попытался спустить знакомцу веревку, но не успел пленник добраться до середины стены, как выстрел разнес ему голову.
— Откуда у них винтовки? — спросил Элий.
— Первый Месопотамский легион был вооружен последней моделью М-62 с оптическим прицелом. Варвары учатся стрелять. Через несколько дней у них будут отличные снайперы.
Монголы как будто знали, что у защитников Нисибиса слишком мало людей. Они атаковали с яростью. Но римляне и ополченцы устояли.
К вечеру монголы стали обстреливать крепость стрелами с горящей паклей и гранатами. Пожар занялся сразу в нескольких местах, но огонь удалось сбить, благо пенотушители работали…
С наступлением темноты сражение прекратилось. Никто не понял, как это произошло. Просто вдруг выяснилось что варваров больше нет на стенах, разом смолкли и крики, и выстрелы, и лишь защитники, окровавленные, потные, измученные, смотрели друг на друга в недоумении… Неужели — все?..
Элий рухнул возле зубца, не в силах пошевелиться. Ноги ломило так, будто он вновь искупался в ледяном колодце. А во рту был противный хинный привкус. Как будто Элия рвало желчью. Но он не помнил, чтобы его рвало. Он смотрел на лежащих вповалку мертвецов — свои вперемежку с чужими — и уже не делал усилия, чтобы задавить чувства, что рванулись наружу. Последний взгляд мальчишки был устремлен на него из темноты. Теперь уж навсегда. И с этим придется жить. Еще и с этим… О боги… Жалость хлынула, как кровь из раны, и затопила сознание. Несколько мгновений Элию казалось, что он не переживет этого мига и задохнется. Но пережил. И даже стало ка будто легче.
— Цезарь, ты здесь? — услышал он голос Неофро-на. И гигант-гвардеец склонился над ним. — Ранен?
— Нет, — отозвался Элий.
— Тогда чего улегся? — Неофрон взвалил Элия на плечо и понес вниз. — Думаешь, я тебя всякий раз буду на себе таскать?
Больше ничего из мудрых наставлений Элий не слышал, потому что сон навалился на него и одолел. Даже когда медичка смазывала царапины йодом и заклеивала пластырями, он этого не чувствовал. Лишь теплая вода ванны на мгновение привела его в чувство, он уловил запах галльского мыла, ощутил приятную теплоту воды, блаженно вытянулся и, запрокинув голову, различил на потолке орнаментальный узор из пальмовых листьев. Подумал, что спать в ванной нельзя, и тут же заснул. И даже прикосновение чистой льняной простыни он ощутил лишь сквозь сон, так же как и вкус неразбавленного вина.
Он спал. Ему снился Рим. Колизей. Арена. Он шагнул на золотой песок, сжимая в руках тупой меч гладиатора. А навстречу ему шел Хлор. В руках давнего врага сверкала разящая сталь.
— Ты — смелая девчонка. — Квинт подлил в кубок Роксане неразбавленного вина, — Я повидал многое, но и для меня сегодняшний день тяжел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108