Для этого существуют унитазы. Однако вслух он произнес:
— Бедняжка. Ты как?
И похлопал ее по спине и принес стакан воды. Присев на край ванны и дрожа всем телом, она уверяла его, что с ней все в порядке. Ее кремовая кожа вдруг посерела и обмякла, за стакан же она ухватилась, как утопающий за соломинку.
Диг потопал вон, когда она заявила, что хочет принять душ. Прошел через гостиную, натыкаясь на вещи, намеренно проигнорировал вонь, грязь и очумевшего пса на кухне и укрылся в благословенном святилище — своей спальне. Устало повалился на кровать и повернул голову, чтобы узнать время — 7.15. Сколько же гнустей случилось за столь короткий промежуток времени! Неужто за пятнадцать минут можно столько всего испортить? Он подтянул колени к груди и закрыл глаза. Ему привиделась Дилайла в нижнем белье, но на сей раз без собаки, мочи, карри, беспорядка и блевотины — только Дилайла в неглиже и он сам…
До того, как прозвонил будильник, Диг предавался упоительным мечтам, а также мастурбации, имея на то, как он полагал, все основания. В результате в 8.15. он был готов начать день заново, выбросив из головы первое, неудачное, начало.
Дождь перестал, и солнце настойчиво рвалось сквозь шторы. Когда Диг вошел в ярко освещенную гостиную, Дилайла была уже одета — в потертые джинсы, черные сапожки из крокодиловой кожи на высоком каблуке и черной свитерок. Она была одной из немногих женщин, подумал Диг, кому идут джинсы. Дилайла сидела на корточках, прихлебывала кофе и лихорадочно рылась в бумагах, увеличивая беспорядок. Она обернулась, почуяв присутствие Дига.
— Привет! — весело воскликнула Дилайла, раскачиваясь на каблуках. — Ты уже оправился от шока?
— Вроде бы, — почесывая голову, Диг устроился на подлокотнике тахты, неубранной, отметил он.
— Прости, что так получилось. И прости, что накричала на тебя из-за собаки. Я должна была сообразить, что ты не хотел обидеть Дигби… Знаешь, когда замешаны близкие и любимые, я иногда перегибаю палку.
— Ерунда, не бери в голову, — великодушно позволил Диг. — А как ты себя чувствуешь? Я имею в виду… — И он потер рукой живот.
— Ох, и за это тоже прошу прощения! В последнее время у меня неладно с желудком. В следующий раз я постараюсь сделать это в унитаз! — Она рассмеялась, встала и расправила джинсы на коленях.
— Пустяки! Все нормально. Ведь… когда тебя тошнит, тут уж не до приличий, правильно? — Он глуповато хихикнул и откашлялся.
— Есть новости от Надин? — вдруг осведомилась Дилайла.
Диг слегка вздрогнул. Для вещи в себе, каковой казалась Дилайла, она обладала поразительным умением задавать неприятные вопросы в самый неподходящий момент.
— Да, — неохотно протянул Диг. — Я разговаривал с ней вчера вечером. Мы опять поругались.
— Из-за меня?
— Нет, — Диг помотал головой. — Из-за нее. Идиотка. Она снова вздумала связаться с тем козлом, с которым жила в университете. Вчера вечером они встречались. Не понимаю.
— А я понимаю, — решительно заявила Дилайла. — Она пытается тебя вернуть.
— Что ты городишь?
— Это очевидно. Она злится оттого, что ты проводишь время со мной, вот и позвонила своему бывшему парню, чтобы вызвать у тебя ревность.
— Чушь.
— Нет, это правда. Я знаю. Она хочет, чтобы ты понял, что она чувствует. Зачем еще ей понадобилось вдруг, ни с того, ни с сего, встречаться с тем парнем?.. Ты ей позвонишь?
— Нет. — Диг сознавал, что дуется, как младенец, но ему было плевать. Если Надин может позволить себе играть в детские игры, то уж он и подавно.
— Господи, — вздохнула Дилайла, — вы оба ведете себя, как дети малые. Прямо как в школе, помнишь? Как только мы только начали с тобой встречаться, Надин перестала с тобой разговаривать. Прошло двенадцать лет и ничего не изменилось… Обидно. — Она собрала бумаги в стопку и попыталась разгладить загнувшиеся уголки.
— Она первая начала, — продолжал Диг гнуть ребячливую линию.
— Ну и почему бы тебе не закончить? Всего-то надо снять трубку и сказать: «Ладно, Надин, давай выпьем». Вы встретитесь, поболтаете, и часа не пройдет, как у вас опять все будет нормально… Я тебе гарантирую. Вы двое должны быть давно женаты, а вместо этого вы не разговариваете друг с другом. Жуть какая-то.
Такой подход ужаснул Дига.
— Хочешь еще кофе? — спросил он, указывая на кружку Дилайлы.
— Э-э… нет, спасибо. На самом еле я уже опаздываю.
— Да? Куда?
— Хм… ничего интересного. Через двадцать минут мне нужно быть где-то в Суррее.
Внезапно Дилайла стала очень рассеянной, теребила бумаги, перекладывала их с места на место. Диг решил не доставать ее расспросами и отправился на кухню варить кофе. Он встревожился, обнаружив, что Дилайла умудрилась сварить кофе и овсянку (загаженная кастрюлька с остатками каши лежала в раковине), не почувствовав потребности хотя бы чуть-чуть прибраться: вытереть мочу или вымести разорванную фольгу. На какую-то секунду Диг онемел. Он отдавал себе отчет в том, что привержен к чистоте и порядку сильнее прочих, но много ли найдется на свете людей, которые смогут преспокойно готовить завтрак посреди застывшего карри и собачьей мочи?
В кухню вошла Дилайла, озабоченно роясь в сумочке, в руке она держала запасные ключи, которые Диг дал ей с вечера; на плечи она небрежно набросила черное кожаное пальто.
— Диг, хм… можно попросить тебя об одолжении?
О боже, подумал Диг, что еще?
— Ну конечно! — улыбнулся он. — Какие проблемы!
— Я подумала, что, может быть, ты не станешь возражать, если сегодня я оставлю Дигби на тебя, — Дилайла опасливо улыбнулась.
— А? — не понял Диг.
— Знаешь, в обычных обстоятельствах, я бы не стала к тебе обращаться, но мне надо на поезд, и бог знает, куда меня еще занесет сегодня, и когда я вернусь домой. В общем, было бы намного проще, если бы я не брала Дигби с собой…
— Но… я… мне надо на работу. Я не смогу за ним присматривать. Нельзя ли его просто запереть в квартире?
Дилайла уныло покачала головой:
— В одиночестве он ведет себя ужасно: издает жуткие звуки, блеет, как коза, которую пытают. И нарочно гадит в кровать. И жрет что ни попадя. Туалетную бумагу, например. Со злости. Ты не мог бы взять его с собой? Он ведь такой маленький и очень-очень воспитанный. Посади его под стол, и, я уверена, никто слова не скажет. — Она умоляюще смотрела на Дига.
— Но… дело не только во мне… А мой начальник? К нам приходят всякие важные люди, и присутствие Дигби ему может не понравится.
— Ой, уверяю тебя, малыш Дигби никому не помешает… твой начальник его полюбит! Пожалуйста, Диг, прошу тебя. Умоляю! А вечером я тебе отплачу, приготовлю мое фирменное блюдо — тушеную баранину, Алекс ее обожает! Ну пожалуйста!
Диг посмотрел в огромные синие глаза Дилайлы и почувствовал, как его запасы сопротивляемости окончательно сходят на нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
— Бедняжка. Ты как?
И похлопал ее по спине и принес стакан воды. Присев на край ванны и дрожа всем телом, она уверяла его, что с ней все в порядке. Ее кремовая кожа вдруг посерела и обмякла, за стакан же она ухватилась, как утопающий за соломинку.
Диг потопал вон, когда она заявила, что хочет принять душ. Прошел через гостиную, натыкаясь на вещи, намеренно проигнорировал вонь, грязь и очумевшего пса на кухне и укрылся в благословенном святилище — своей спальне. Устало повалился на кровать и повернул голову, чтобы узнать время — 7.15. Сколько же гнустей случилось за столь короткий промежуток времени! Неужто за пятнадцать минут можно столько всего испортить? Он подтянул колени к груди и закрыл глаза. Ему привиделась Дилайла в нижнем белье, но на сей раз без собаки, мочи, карри, беспорядка и блевотины — только Дилайла в неглиже и он сам…
До того, как прозвонил будильник, Диг предавался упоительным мечтам, а также мастурбации, имея на то, как он полагал, все основания. В результате в 8.15. он был готов начать день заново, выбросив из головы первое, неудачное, начало.
Дождь перестал, и солнце настойчиво рвалось сквозь шторы. Когда Диг вошел в ярко освещенную гостиную, Дилайла была уже одета — в потертые джинсы, черные сапожки из крокодиловой кожи на высоком каблуке и черной свитерок. Она была одной из немногих женщин, подумал Диг, кому идут джинсы. Дилайла сидела на корточках, прихлебывала кофе и лихорадочно рылась в бумагах, увеличивая беспорядок. Она обернулась, почуяв присутствие Дига.
— Привет! — весело воскликнула Дилайла, раскачиваясь на каблуках. — Ты уже оправился от шока?
— Вроде бы, — почесывая голову, Диг устроился на подлокотнике тахты, неубранной, отметил он.
— Прости, что так получилось. И прости, что накричала на тебя из-за собаки. Я должна была сообразить, что ты не хотел обидеть Дигби… Знаешь, когда замешаны близкие и любимые, я иногда перегибаю палку.
— Ерунда, не бери в голову, — великодушно позволил Диг. — А как ты себя чувствуешь? Я имею в виду… — И он потер рукой живот.
— Ох, и за это тоже прошу прощения! В последнее время у меня неладно с желудком. В следующий раз я постараюсь сделать это в унитаз! — Она рассмеялась, встала и расправила джинсы на коленях.
— Пустяки! Все нормально. Ведь… когда тебя тошнит, тут уж не до приличий, правильно? — Он глуповато хихикнул и откашлялся.
— Есть новости от Надин? — вдруг осведомилась Дилайла.
Диг слегка вздрогнул. Для вещи в себе, каковой казалась Дилайла, она обладала поразительным умением задавать неприятные вопросы в самый неподходящий момент.
— Да, — неохотно протянул Диг. — Я разговаривал с ней вчера вечером. Мы опять поругались.
— Из-за меня?
— Нет, — Диг помотал головой. — Из-за нее. Идиотка. Она снова вздумала связаться с тем козлом, с которым жила в университете. Вчера вечером они встречались. Не понимаю.
— А я понимаю, — решительно заявила Дилайла. — Она пытается тебя вернуть.
— Что ты городишь?
— Это очевидно. Она злится оттого, что ты проводишь время со мной, вот и позвонила своему бывшему парню, чтобы вызвать у тебя ревность.
— Чушь.
— Нет, это правда. Я знаю. Она хочет, чтобы ты понял, что она чувствует. Зачем еще ей понадобилось вдруг, ни с того, ни с сего, встречаться с тем парнем?.. Ты ей позвонишь?
— Нет. — Диг сознавал, что дуется, как младенец, но ему было плевать. Если Надин может позволить себе играть в детские игры, то уж он и подавно.
— Господи, — вздохнула Дилайла, — вы оба ведете себя, как дети малые. Прямо как в школе, помнишь? Как только мы только начали с тобой встречаться, Надин перестала с тобой разговаривать. Прошло двенадцать лет и ничего не изменилось… Обидно. — Она собрала бумаги в стопку и попыталась разгладить загнувшиеся уголки.
— Она первая начала, — продолжал Диг гнуть ребячливую линию.
— Ну и почему бы тебе не закончить? Всего-то надо снять трубку и сказать: «Ладно, Надин, давай выпьем». Вы встретитесь, поболтаете, и часа не пройдет, как у вас опять все будет нормально… Я тебе гарантирую. Вы двое должны быть давно женаты, а вместо этого вы не разговариваете друг с другом. Жуть какая-то.
Такой подход ужаснул Дига.
— Хочешь еще кофе? — спросил он, указывая на кружку Дилайлы.
— Э-э… нет, спасибо. На самом еле я уже опаздываю.
— Да? Куда?
— Хм… ничего интересного. Через двадцать минут мне нужно быть где-то в Суррее.
Внезапно Дилайла стала очень рассеянной, теребила бумаги, перекладывала их с места на место. Диг решил не доставать ее расспросами и отправился на кухню варить кофе. Он встревожился, обнаружив, что Дилайла умудрилась сварить кофе и овсянку (загаженная кастрюлька с остатками каши лежала в раковине), не почувствовав потребности хотя бы чуть-чуть прибраться: вытереть мочу или вымести разорванную фольгу. На какую-то секунду Диг онемел. Он отдавал себе отчет в том, что привержен к чистоте и порядку сильнее прочих, но много ли найдется на свете людей, которые смогут преспокойно готовить завтрак посреди застывшего карри и собачьей мочи?
В кухню вошла Дилайла, озабоченно роясь в сумочке, в руке она держала запасные ключи, которые Диг дал ей с вечера; на плечи она небрежно набросила черное кожаное пальто.
— Диг, хм… можно попросить тебя об одолжении?
О боже, подумал Диг, что еще?
— Ну конечно! — улыбнулся он. — Какие проблемы!
— Я подумала, что, может быть, ты не станешь возражать, если сегодня я оставлю Дигби на тебя, — Дилайла опасливо улыбнулась.
— А? — не понял Диг.
— Знаешь, в обычных обстоятельствах, я бы не стала к тебе обращаться, но мне надо на поезд, и бог знает, куда меня еще занесет сегодня, и когда я вернусь домой. В общем, было бы намного проще, если бы я не брала Дигби с собой…
— Но… я… мне надо на работу. Я не смогу за ним присматривать. Нельзя ли его просто запереть в квартире?
Дилайла уныло покачала головой:
— В одиночестве он ведет себя ужасно: издает жуткие звуки, блеет, как коза, которую пытают. И нарочно гадит в кровать. И жрет что ни попадя. Туалетную бумагу, например. Со злости. Ты не мог бы взять его с собой? Он ведь такой маленький и очень-очень воспитанный. Посади его под стол, и, я уверена, никто слова не скажет. — Она умоляюще смотрела на Дига.
— Но… дело не только во мне… А мой начальник? К нам приходят всякие важные люди, и присутствие Дигби ему может не понравится.
— Ой, уверяю тебя, малыш Дигби никому не помешает… твой начальник его полюбит! Пожалуйста, Диг, прошу тебя. Умоляю! А вечером я тебе отплачу, приготовлю мое фирменное блюдо — тушеную баранину, Алекс ее обожает! Ну пожалуйста!
Диг посмотрел в огромные синие глаза Дилайлы и почувствовал, как его запасы сопротивляемости окончательно сходят на нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87