В доме было много пластинок, имелись записи Клавдии Шульженко и другая хорошая эстрадная музыка.
Так начались уроки танцев.
Представьте себе две большие смежные комнаты с раздвижными стеклянными дверями.
В центре одной, под абажуром стоит большой овальный стол, где играют в карты. В комнате не смолкает лёгкий гул голосов.
Во второй комнате полумрак, очень тихо играет музыка (не железный рок), туда-сюда бегают девочки.
Мы с Пинчиком танцуем и молчим.
Иногда за целый вечер ни одного слова, или несколько, нечего не значащих слов.
Танцуем и молчим.
Дистанция соответствует его застенчивости и моим родственным чувствам.
Он мой кузен. Он должен учиться.
Я должна выйти замуж.
У меня – подруги.
У него – Жоржик.
У каждого свои дела и заботы.
Всем ясно, что ничего, кроме цели растормошить Пинчика и научить его танцевать, у нас нет и быть не может.
Больше всех остальных в этом убеждены мы – я и он.
Но почему-то раньше он обедал один, а теперь обедает вместе со всеми.
Почему-то нет-нет да мелькнёт улыбка за очками, хотя при этом морщится лоб.
Мы ни о чём не говорим и не сговариваемся.
Но когда тётя Муся и дядя Муля приходят играть в карты, мы оба всегда оказываемся, дома и молчаливые уроки танцев продолжаются.
Мы почти не касаемся друг друга и не смотрим друг на друга.
Мы медленно движемся в такт музыке и хотим только одного, чтобы это никогда не кончалось.
Но вечер кончается и всё снова по-прежнему.
Ничего не сказано, ни о чём не подумано, жизнь течёт как обычно.
Но есть ощущение, что не ходишь, а летаешь, что вся жизнь-праздник.
Сейчас мне кажется, что всё это время было лето, как будто не было осени и не было зимы, одно сплошное лето длиною в два года.
Ах! Какое это чувство – зарождающаяся любовь!
Что надо было сделать с Землянами, чтобы они признали любовь старомодной и ненужной, чтобы в любой продуктовой лавке спокойно продавалась порнография, чтобы дети насиловали, убивали и за деньги на пропитание предлагали свое тело, как предмет для отправления половой нужды.
Какое великое чудо секс! Что ещё может дать такое наслаждение! Что ещё так раскрепощает и освобождает? Но секс длится только несколько блаженных минут после, которых порой наступает пустота.
Наверное, только любовь, может дарить счастливых и блаженных двадцать четыре часа в сутки.
Пусть мне, дурочке, доказывают, что власть и войны важней и лучше.
Пусть я лучше останусь до старости дурочкой, чем поверю.
Постепенно зелёные глаза за стёклами становились теплее и теплее, дистанция при танце заметно сокращалась.
И, однажды днём, мы оказались рядом, совсем близко-близко и соприкоснулись губами.
Я заглянула в огромные зрачки с зелёными берегами…
У меня закружилась голова, и я чуть не потеряла сознание.
Это прикосновение к губам и было тем самым первым поцелуем.
И было в этом прикосновении больше любви, чем поцелуя.
Потом вся жизнь стала любовью, самой чистой, светлой таинственной и, как жаль, что платонической.
Никто ничего не должен был знать.
Это принадлежало только нам, и не должно было иметь продолжения.
Как легко было ходить, дышать, жить, учиться.
Какие кругом были прекрасные люди и какой прекрасный мир нас окружал!
Какая радость каждый день встречаться с глазами, переполненными ласки и тепла.
Пинчик перестал быть худым, хмурым очкариком с сутулой походкой.
Он стал изящным, стройным интеллигентом с зелёными, смеющимися искрами за очками, с быстрой и лёгкой походкой.
Он иногда ронял несколько слов и даже шутил.
Но со мной наедине, он оказался нежным, добрым, умным человеком, который много читал, думал и знал.
Каждый вечер мы по отдельности ускользали из дома, встречались в парке, занимали нашу скамеечку и оказывались одни в целом мире.
Мы сидели, прижавшись, и говорили о будущем.
Поцелуи со временем становились смелей и содержательней.
Но дальше этого мы не шли.
Мы знали, что любим, друг друга и всегда будем любить, но считали, что не имеем права соединить наши жизни.
И это была ошибка. Мы так хорошо понимали и дополняли друг друга, нам было так тепло и спокойно вместе, наверное, нам было бы намного лучше, если бы мы вопреки всему и всем не разлучились тогда.
По отдельности мы не были счастливы в семейной жизни, ни я, ни он.
Мы держали в тайне нашу любовь, возвращаясь, домой по одному, вначале я, потом он.
Но любовь скрыть нельзя, она делает людей счастливыми и это видно на расстоянии.
Прежде всех заметили девочки Эни и Сара, потом остальные и началась всеобщая паника, совершенно, кстати, напрасная.
Однако тут подоспело моё окончание училища, а Пинчик окончил школу и возникли заботы по дальнейшему жизнеустройству, которые предоставили естественные возможности поскорее разлучить нас.
Когда я пришла в городской отдел здравоохранения для получения направления на работу, то городские власти решили, «бросить» молодого специалиста укреплять здоровье советских граждан на ниве профилактики, и направили меня работать медицинской сестрой в дом отдыха, который находился в селе «Виженка» недалеко от Черновиц.
Пинчик же стал усиленно готовиться для поступления в институт.
У него были хорошие математические способности, но в Советском Союзе, а особенно на Украине, еврею никакие способности не помогали.
Чтобы поступить в институт, надо было либо быть абсолютным вундеркиндом, либо ехать куда-нибудь подальше… на север, восток или казахские степи, либо давать взятку в особо крупных размерах, приложив много усилий, чтобы найти посредника, имеющего выход на высокопоставленного взяточника.
В шестидесятых годах дело это ещё было новое и поэтому более сложное, чем в последующие годы, т.к. общество сильно ещё было подвержено пост сталинскому синдрому страха и довольствовалось всеобщим прозябанием, не осмеливаясь искать лазейки к процветанию.
Однако уже появлялись дельцы, которые брали деньги, много обещали, но ничего не делали, полагаясь на удачу.
При неудаче деньги пропадали.
Кто же осмелится прийти в милицию и заявить, что давал взятку!
Поэтому мероприятие по даче взятки было во всех отношениях рискованным и без гарантий. Пинчик был ближе к вундеркинду, чем к взяткодателю.
В семье было решено не спешить и нанять ребёнку репетиторов.
Таким образом, на время, все проблемы пока решались:
1) Барышня едет работать в дом отдыха.
Может быть, БОГ нам поможет, она найдёт себе жениха и выйдёт замуж.
В добрый час будь сказано!
2) Ребёнок, с его больным сердцем, не должен волноваться, а это бы случилось, если бы влюблённых пришлось разлучать силой.
Однако если девушка уехала работать по направлению, то тут уже никто не виноват и ничего не сделаешь. Ребёнок будет заниматься с репетиторами, будет занят, время сделает своё дело, он её забудет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76