Самых уважаемых называют по именам, причем в полной форме, т.е. не «Коля», а «Николай». Середняков и тех, кто «ниже среднего», — по фамилиям. А уж самых гонимых — только по кличкам.
И еще. Наличие «стержня» далеко не всегда совпадает в человеке с наличием мощных мышц или знанием, скажем, каратэ. Главное — не физические данные, а злость и решительность. Покажи противнику, что ему тебя не сломать, и он в следующий раз даже пробовать не будет, несмотря на свое физическое превосходство. Вот что такое «стержень».
КАК ОПУСТИТЬ ДУХА
Самое главное — сразу, с первых же минут пребывания духа в армии погрузить его в атмосферу неуверенности и страха. Скажем, погнали духов первый раз в баню, те помылись, пошли одеваться, глядь — а кто-то уже по их карманам «прогулялся» (естественно, мало кто из старослужащих станет шуровать по карманам духов, — зачем? — чмыря пошлет). Вряд ли какой-нибудь дух вскочит, обнаружив пропажу, и залепит в балабас первому попавшемуся котлу или деду Стерпят. И это — первый шаг вниз. Потом, на протяжении первых дней, духов будут гонять (спорт, работы, строевые). Расчет прост: дух подсознательно привыкает быть ведомым, подчиненным. Я бы даже сказал, «пасомым», А раз так, то и позже, при дальнейшем закручивании гаек, меньше кипижу будет. И это — второй шаг. Бить почти везде начинают не сразу, В разведроте, где я служил поначалу, бить духов принимались на третий день. И гуманизм здесь ни при чем. Свежий дух может и сдачи дать. А через три дня он, практически любой, морально задавлен так, что не в состоянии оказать реального сопротивления. Тут-то начинается самое интересное. Духов гоняют и бьют, бьют и гоняют. Одним словом, дрочат. Ночные построения, «упор лежа принять!», «фанеру к осмотру!», «поза бегущего египтянина» и проч., и проч., и проч. И еще. На духов постоянно орут. По любому поводу. С точки зрения психологии, старослужащими найден очень удачный ход. Постоянные окрики и ругань действуют на психику духов, как огонь на пластилин. Духи подсознательно привыкают быть гонимыми. И каждый новый день все больше закрепляет в них психологию людей третьего сорта.
Естественно, духи не сдаются без сопротивления. Скажем, уперся дух: «нет и все!» и не хочет туалет мыть. Отдубасили раз, два — не помогает. Тогда тактика меняется. Про туалет все словно забывают. Духа начинают склонять, к примеру, почистить чьи-то сапоги, настойчиво объясняя, что чистка сапог — это не «в западло», т.е. не унижение, а просто дружеское одолжение. Если дух сдался, то пошла «раскрутка» дальше. Если же устоял, что почти невозможно, то делается следующий шаг: всех духов поднимают ночью, строят, выводят «бунтовщика» из строя и объявляют, что если он сейчас не сделает то-то и то-то, все духи будут, к примеру, отжиматься до утра, а он будет сидеть и смотреть. Мало у кого нервы выдержат смотреть, как «из-за тебя, сволочь!» вкалывают твои однопризывни-ки, и понимать, что ты теперь их злейший враг со всеми вытекающими отсюда последствиями (духи, в большинстве своем, обвиняют в своих бедах не старослужащих, а своего однопризывника, — такова уж духанская психология; кроме того, их специально подняли ночью, когда способность к сопротивлению у человека практически отсутствует, — поэтому бунтовать им совершенно не хочется, все только и думают о теплой постели). Если уж дух и это выдержал, замком его взвода или старшина в официальной форме (даже приложив руку к пилотке) приказывает ему помыть туалет. Хладнокровно выслушав отказ, представитель младшего командного звена направляется к ротному и докладывает, что, мол, рядовой имярек отказывается выполнять приказание. Тут уж вступает в действие Устав. «А подать его сюда!» — рявкает власть предержащий обладатель капитанских погон и либо добивается подчинения угрозой дисбата («невыполнение приказа» все-таки!), либо ссылает духа на губу, либо по нарядам затаскает до полусмерти, а то, если дурак, сам еще ему по морде настучит. Так-то.
У непосвященных часто возникает вопрос: а почему бы духам не объединиться и не дать отпор? Только в одном случае из ста это возможно (да и то, если духов очень много, а стариков очень мало). А вообще-то, этого не бывает. Судите сами: старики спаяны воедино совместной полуторалетней службой, вышколены ею, озлобленные, сильные. Они дерутся за свое привилегированное положение, за сохранение тех законов, которые считают единственно правильными, по которым сами гнили целый год. Их подхлестывает память о собственной духанской жизни. «Если нынешние духи добьются послабления, то значит они круче нас — мы ведь жили как псы!» Поэтому старики будут драться, не щадя живота своего… А что касается духов… Каждый из них может рассчитывать только на себя (не зря же говорят, что доармейская дружба умирает на пороге казармы). Тем более, что старики усиленно разделяют, чтобы властвовать (скажем, дают одному духу ремень и говорят: дескать, либо ты другого духа бьешь, либо мы ему дадим ремень, чтобы он тебя бил, а потом еще сами добавим; или в столовой на десятерых духов приходится только пять паек — то-то духи за них дерутся; какое уж тут единство!). Итак, духи разобщены. Кроме того, они запуганы, обессилены недоеданием, недосыпанием, непривычной работой, задавлены психологически.
Кроме того, духи конкретно не знают, чего хотят. Ну, хотят равенства с дедами. А какого? Туалеты не чистить?
А кто их тогда будет чистить? Деды? Ведь уравниловка хороша, когда ты дух. Когда ты становишься дедом и по-прежнему должен выполнять работы наравне с духами, то очень хочется от души поматюкаться в свой адрес. Поэтому любые мало-мальски толковые духи не будут устраивать коллективного бунта с целью установления равенства. Кроме того, если один дух сильнее, а другой слабее, то сильный не захочет драться за хорошую жизнь слабого. Поэтому антииерархические выступления обычно делаются бойцами-одиночками, которые стремятся только к одному — попасть в элиту. Если им это удается, они живут, наслаждаясь жизнью и угнетая своих бывших товарищей-единопризыв ников.
Но таких бойцов-одиночек очень мало, ибо слишком трудно одному воевать против всех. Очень (ну очень!) редко бывают в армии такие духи, которые действуют по принципу Суворова: «Удивить — победить!» Скажем, на первом же обеде спокойно идет такой дух и усаживается за дедовский стол. Первому же деду, который что-то скажет, надевает тарелку с кашей на голову, потом хватает скамейку… Если в этой первой драке отбиться и потом не расслабляться, то место в элите до дембеля обеспечено. Но сам я никогда такого не видел. Только слышал пару раз.
О ЧАСТИЧНОМ ОПРАВДАНИИ ДЕДОВЩИНЫ
Дедовщина, естественно, — страшная беда нашей армии. Но самое страшное то, то в нынешнем своем виде ВС СССР не могут без нее существовать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120