«Счетчик включен! Время платить» («за электроэнергию» – зачеркнуто красной капиллярной ручкой).
То глубокой ночью меня подбрасывает телефонный звонок. С дико бухающим сердцем я хватаюсь за трубку.
– Это морг?
– Нет.
– А это не Глеб Борисович случайно?
– Да, это я.
– Удивительно, значит вы еще не в морге?
Спросонья я совсем потерял дар речи.
А в трубку вдруг зло и грубо прокричали:
– Не забудь, сука, что ты должен сделать, чтобы туда не попасть!
И повесили трубку.
А тут я возвращался поздно вечером домой с дружеской попойки – так дело вообще дошло до дешевой уголовщины.
Зашел я, значит, в подъезд, поднялся на свой этаж, стал доставать ключи от квартиры. А всем известно, что сколько бы вы ни искали в своих карманах ключи, они все равно окажутся, по закону подлости, в последнем кармане. Вдруг меня неожиданно сильно толкнули сзади на дверь. Так, что я расквасил себе нос и губы. Подставленное к горлу лезвие ножа неприятно холодило кожу.
– Тебе два дня, усек?
И отпустили.
«Мне два дня, – усмехнулся я, вытирая кровавые сопли в ванной, мне уже два дня. Интересно, интересно. Стало быть, я совсем взрослый мальчик. Пора начинать новую жизнь».
Это было третьим предупреждением от Яниса-Крысы. Шутки становились опасными. Видимо, действительно пришло время подумать о будущем.
Янис Фортиш обвинил в убийстве Сережи Хунты своего главного конкурента в криминальном мире города – Кадыка Рыгалова (Чечена). Больше они не разговаривали даже по сотовой связи.
Чечен, славившийся своей звериной интуицией, недооценил матерого волка, вернее матерую Крысу. Рыгалова зарезали, когда он купался в бассейне в своем особняке: чирк по горлу, а потом утянули на дно. Телохранители Кадыка просто офигели от всего этого: они тут же оцепили бассейн, слили воду, но никого, кроме самого Чечена с безумно вытаращенными глазами и улыбающейся страшной раной шеей, там не нашли.
Говорят, когда Янису-Крысе сказали, что Чечен мертв, он был не на шутку перепуган. Они спрятались с Асей в загородном доме, окруженном каменной оградой с натыканными тут и там телекамерами, охраной, кодовыми замками. Отныне спал Янис только при включенном свете. Ночами он вскакивал весь в поту, поднимал телохранителей и все вместе они принимались обследовать дом на предмет забравшихся в него убийц. Он превратил свою и их жизнь в кромешный ад.
– В чем дело, Янис? Ты что, совсем с катушек спрыгнул?! – не выдержав очередной ночной экскурсии, в бешенстве крикнула ему Ася.
Она ожидала такой же вспышки бешенства в ответ. Но ничего не произошло. Янис, уставший и постаревший, как будто у него каждый день пили кровь вампиры, сел на кровать и сказал, закрыв лицо руками:
– Я не заказывал Чечена. Понимаешь?! Не за-ка-зы-вал! Хотел, но не заказал, не успел. Это не я его убил. Но я знаю, что тот, кто замочил Рыгалова, если захочет, придет и так же легко перережет глотку мне. И никто, ясно тебе, никто ему не помешает! Потому что он… понимаешь, кто он?!
ПОГОДА НА ЗАВТРА
Августовский кризис 199… года.
Из интернетовского послания Семена (Ганновер, Германия):
«Тебе сейчас ничего не остается, как переждать шторм. Сидеть на берегу и ждать у моря хорошей погоды. Грохот волн не перекричать. Но это не значит, что нужно бездействовать. Сиди и плети сети или чини старые. Они ведь все равно скоро понадобятся. Они обязательно пригодятся.
Что тут поделаешь, брат? Нашему поколению просто не выпало ни одного счастливого билета. Так бывает. Здесь как повезет. Нашему поколению – ни одного, а следующему, например, сразу два. Или три. Но жить-то надо. Будем входить в жизнь безбилетниками…
Есть люди, которым нравится жрать дерьмо. Сколько бы им ни говорили, что жрать дерьмо плохо, они все равно будут жрать. Им нравится. Если им запретят это делать, они будут жрать дерьмо по ночам под одеялом.
Бороться надо за тех, кого обманули: сказали, что это конфетка, а подсунули под этим видом дерьмо в красивой упаковке».
БИТЫЙ ЧАС, БИТОЕ ВРЕМЯ
Мой знакомый, удачливый бизнесмен Егор Банин, как-то подвозил меня на своем «круизере» до редакции.
– Как на личном фронте, без перемен? – спрашиваю из вежливости.
– Нормально. Я однолюб, хоть и многоженец, – шутит Банин, поворачивая ко мне парус своего огромного плоского лица. – Вон смотри, кстати, какая киска на остановке стоит. Сейчас бы ее на шишку надеть, а?
И точно, стоит такая, ноги длинные скрестила, как ножницы. Знает, сучка, что так ее ноги кажутся еще длиннее.
– А как бизнес? – опять спрашиваю я для продолжения разговора.
– Отлично. Ботва ведь все хавает… – вяло бросил он.
«Ботва» на жаргоне означает народ. И что я, борец за права белых негров, могу возразить этому сукину сыну?
Внутренний монолог Глеба Борисовича, едущего с новым русским на джипе:
«Господи! В какое бездарное, одноразовое время нам выпало жить! Кругом один суррогат, подделка, дешевка! И ведь народ-то эту дрянь, которая везде – на рынках, на эстраде, в кино, в книгах, на работе, везде, везде вокруг нас! – действительно с удовольствием хавает. Все – фальшь, а вокруг нее – „глянцевый рай” псевдосвободного „общества потребления самих себя”. Значит, мы заслуживаем эту жизнь. Мы достойны своих сегодняшних кумиров. Нам воздано по нашему интеллекту и духовным запросам. А будущие поколения будут смеяться над убожеством нашего существования, над нашими примитивными вкусами, целями, мечтами, над нашими ничтожнейшими лидерами, постыдным тупоумием, ограниченностью и бесцельно прожитой жизнью.
Они посмеются над нами и навсегда забудут это никакое время, в котором жили никакие люди. „И сказок о нас не напишут, и песен о нас не споют…”»
«Все, приехали», – сказал Банин. Я очнулся от своих мыслей. Мы стояли возле здания редакции. Е. Б. сказал – приехали, и я, вежливо улыбаясь, вышел, чтобы не мешать ему ехать дальше.
…Когда они чувствуют необходимость, они приглашают мужчину и женщину из эскортуслуг. Это происходит в самом суперном офисе в центре главного мегаполиса страны. Те трахаются на их глазах в гудок, в треугольник и в голову. В специальной, полутемной комнате, где высвечиваются только эти спаривающиеся, они онанируют, если в том есть нужда, кончают в бумажные салфетки, платят по таксе и бегом возвращаются к своим компьютерам, факсам, мобильникам, биржевым сводкам и курсам валют. Так живет поколение моего младшего брата, будущего светилы финансового мира России. Их это вполне устраивает: виртуальный секс, стеклянные презервативы, их тело – только для карьеры. Я же навсегда останусь в том варварском времени, когда любовью занимались вживую, как говорится, мясо в мясо.
Я, например, гетеросексуал. Меня не привлекают мужские задницы (если уж на то пошло, можно вставить в прямую кишку своей женщине).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
То глубокой ночью меня подбрасывает телефонный звонок. С дико бухающим сердцем я хватаюсь за трубку.
– Это морг?
– Нет.
– А это не Глеб Борисович случайно?
– Да, это я.
– Удивительно, значит вы еще не в морге?
Спросонья я совсем потерял дар речи.
А в трубку вдруг зло и грубо прокричали:
– Не забудь, сука, что ты должен сделать, чтобы туда не попасть!
И повесили трубку.
А тут я возвращался поздно вечером домой с дружеской попойки – так дело вообще дошло до дешевой уголовщины.
Зашел я, значит, в подъезд, поднялся на свой этаж, стал доставать ключи от квартиры. А всем известно, что сколько бы вы ни искали в своих карманах ключи, они все равно окажутся, по закону подлости, в последнем кармане. Вдруг меня неожиданно сильно толкнули сзади на дверь. Так, что я расквасил себе нос и губы. Подставленное к горлу лезвие ножа неприятно холодило кожу.
– Тебе два дня, усек?
И отпустили.
«Мне два дня, – усмехнулся я, вытирая кровавые сопли в ванной, мне уже два дня. Интересно, интересно. Стало быть, я совсем взрослый мальчик. Пора начинать новую жизнь».
Это было третьим предупреждением от Яниса-Крысы. Шутки становились опасными. Видимо, действительно пришло время подумать о будущем.
Янис Фортиш обвинил в убийстве Сережи Хунты своего главного конкурента в криминальном мире города – Кадыка Рыгалова (Чечена). Больше они не разговаривали даже по сотовой связи.
Чечен, славившийся своей звериной интуицией, недооценил матерого волка, вернее матерую Крысу. Рыгалова зарезали, когда он купался в бассейне в своем особняке: чирк по горлу, а потом утянули на дно. Телохранители Кадыка просто офигели от всего этого: они тут же оцепили бассейн, слили воду, но никого, кроме самого Чечена с безумно вытаращенными глазами и улыбающейся страшной раной шеей, там не нашли.
Говорят, когда Янису-Крысе сказали, что Чечен мертв, он был не на шутку перепуган. Они спрятались с Асей в загородном доме, окруженном каменной оградой с натыканными тут и там телекамерами, охраной, кодовыми замками. Отныне спал Янис только при включенном свете. Ночами он вскакивал весь в поту, поднимал телохранителей и все вместе они принимались обследовать дом на предмет забравшихся в него убийц. Он превратил свою и их жизнь в кромешный ад.
– В чем дело, Янис? Ты что, совсем с катушек спрыгнул?! – не выдержав очередной ночной экскурсии, в бешенстве крикнула ему Ася.
Она ожидала такой же вспышки бешенства в ответ. Но ничего не произошло. Янис, уставший и постаревший, как будто у него каждый день пили кровь вампиры, сел на кровать и сказал, закрыв лицо руками:
– Я не заказывал Чечена. Понимаешь?! Не за-ка-зы-вал! Хотел, но не заказал, не успел. Это не я его убил. Но я знаю, что тот, кто замочил Рыгалова, если захочет, придет и так же легко перережет глотку мне. И никто, ясно тебе, никто ему не помешает! Потому что он… понимаешь, кто он?!
ПОГОДА НА ЗАВТРА
Августовский кризис 199… года.
Из интернетовского послания Семена (Ганновер, Германия):
«Тебе сейчас ничего не остается, как переждать шторм. Сидеть на берегу и ждать у моря хорошей погоды. Грохот волн не перекричать. Но это не значит, что нужно бездействовать. Сиди и плети сети или чини старые. Они ведь все равно скоро понадобятся. Они обязательно пригодятся.
Что тут поделаешь, брат? Нашему поколению просто не выпало ни одного счастливого билета. Так бывает. Здесь как повезет. Нашему поколению – ни одного, а следующему, например, сразу два. Или три. Но жить-то надо. Будем входить в жизнь безбилетниками…
Есть люди, которым нравится жрать дерьмо. Сколько бы им ни говорили, что жрать дерьмо плохо, они все равно будут жрать. Им нравится. Если им запретят это делать, они будут жрать дерьмо по ночам под одеялом.
Бороться надо за тех, кого обманули: сказали, что это конфетка, а подсунули под этим видом дерьмо в красивой упаковке».
БИТЫЙ ЧАС, БИТОЕ ВРЕМЯ
Мой знакомый, удачливый бизнесмен Егор Банин, как-то подвозил меня на своем «круизере» до редакции.
– Как на личном фронте, без перемен? – спрашиваю из вежливости.
– Нормально. Я однолюб, хоть и многоженец, – шутит Банин, поворачивая ко мне парус своего огромного плоского лица. – Вон смотри, кстати, какая киска на остановке стоит. Сейчас бы ее на шишку надеть, а?
И точно, стоит такая, ноги длинные скрестила, как ножницы. Знает, сучка, что так ее ноги кажутся еще длиннее.
– А как бизнес? – опять спрашиваю я для продолжения разговора.
– Отлично. Ботва ведь все хавает… – вяло бросил он.
«Ботва» на жаргоне означает народ. И что я, борец за права белых негров, могу возразить этому сукину сыну?
Внутренний монолог Глеба Борисовича, едущего с новым русским на джипе:
«Господи! В какое бездарное, одноразовое время нам выпало жить! Кругом один суррогат, подделка, дешевка! И ведь народ-то эту дрянь, которая везде – на рынках, на эстраде, в кино, в книгах, на работе, везде, везде вокруг нас! – действительно с удовольствием хавает. Все – фальшь, а вокруг нее – „глянцевый рай” псевдосвободного „общества потребления самих себя”. Значит, мы заслуживаем эту жизнь. Мы достойны своих сегодняшних кумиров. Нам воздано по нашему интеллекту и духовным запросам. А будущие поколения будут смеяться над убожеством нашего существования, над нашими примитивными вкусами, целями, мечтами, над нашими ничтожнейшими лидерами, постыдным тупоумием, ограниченностью и бесцельно прожитой жизнью.
Они посмеются над нами и навсегда забудут это никакое время, в котором жили никакие люди. „И сказок о нас не напишут, и песен о нас не споют…”»
«Все, приехали», – сказал Банин. Я очнулся от своих мыслей. Мы стояли возле здания редакции. Е. Б. сказал – приехали, и я, вежливо улыбаясь, вышел, чтобы не мешать ему ехать дальше.
…Когда они чувствуют необходимость, они приглашают мужчину и женщину из эскортуслуг. Это происходит в самом суперном офисе в центре главного мегаполиса страны. Те трахаются на их глазах в гудок, в треугольник и в голову. В специальной, полутемной комнате, где высвечиваются только эти спаривающиеся, они онанируют, если в том есть нужда, кончают в бумажные салфетки, платят по таксе и бегом возвращаются к своим компьютерам, факсам, мобильникам, биржевым сводкам и курсам валют. Так живет поколение моего младшего брата, будущего светилы финансового мира России. Их это вполне устраивает: виртуальный секс, стеклянные презервативы, их тело – только для карьеры. Я же навсегда останусь в том варварском времени, когда любовью занимались вживую, как говорится, мясо в мясо.
Я, например, гетеросексуал. Меня не привлекают мужские задницы (если уж на то пошло, можно вставить в прямую кишку своей женщине).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67