Как и от вида ее сосков, торчащих сквозь ткань оранжевой футболки с надписью «Горячая штучка». Кизия отобрала у него эту футболку после того, как они ушли из ванной.
— Берегись, — предупредила она. — Такие телодвижения могут быть опасны для «веселых пожарных».
— Только, — Шкаф накрыл ладонью ее правую грудь, — если «веселые пожарные» не соблюдают правила техники безопасности.
Он опустил голову. Кизия обняла его за шею. Они поцеловались долгим, чувственным поцелуем.
Когда они наконец разжали объятия, Кизия тихонечко вздохнула. Ее лицо горело, в глазах светилось пламя.
— Похоже, твоя спина уже не болит?
Шкаф улыбнулся.
— Теперь у меня болит кое-что другое, киска.
Кизия протянула руку и погладила его по щеке. Через несколько секунд Шкаф повернул голову и поцеловал ее ладошку. Кожа на ее руке была гладкой, но не изнеженной. Она слишком много работает. У нее сильные, надежные руки. Вряд ли она поверит, но именно поэтому ее прикосновения кажутся Шкафу такими возбуждающими.
— И как тебе Феба Донован? — спросила Кизия, пощекотав его усы. Пару недель назад он поинтересовался, нравится ли ей чувствовать прикосновения усов к своей коже. В ответ она улыбнулась так соблазнительно, что его в жар бросило.
— Ну… — Шкаф умолк. Его рассудок был настолько поглощен Кизией, что трудно было так сразу перейти к разговору о другой женщине. — По-моему, она интересный человек. Умеет разбираться в людях. Но очень замкнутая. Мне кажется, у них что-то завязывается с Джексоном, только оба пока еще этого не понимают.
— Гм…
— А ты что думаешь? — Ему и вправду было любопытно. Хотя первые несколько минут знакомства едва не привели к стычке, к моменту расставания Кизия и Феба казались лучшими подругами.
— Ну, сначала мне даже показалось, что ты … говорил с ней… обо мне.
Ее явные сомнения при выборе слов подсказали Шкафу, какой именно «разговор» она имела в виду. Он покачал головой.
— Я бы никогда так не сделал, киска.
Его подруга вздохнула.
— Знаю. И раньше знала, хотя почему-то подумала, что ты мог бы…
Шкаф промолчал. Что сказать? Его любимая женщина все еще училась доверять и разуму, и сердцу.
— Моей второй мыслью… или даже первой… было то, что Феба относится ко мне так же, как многие другие жены и подружки пожарных.
— То есть, она могла подумать, что ты охотишься за Джексоном. — Они с Кизией уже обсуждали это раньше. До того, как она все ему объяснила, Шкаф считал, что остальные женщины смотрят на нее свысока из зависти к ее успехам. Он знал, как жестоки могут быть женщины к своим более независимым «подругам», способным утвердиться в мире мужчин.
— Я уже говорила тебе. Многие женщины считают, что я физически не могу выполнять такую работу и поэтому представляю угрозу для их мужей. Это я могу пережить.
Шкаф провел ладонью по ее мускулистому предплечью.
— Ты ведь можешь сказать им, как много тренируешься… сколько сейчас пробегаешь? Сорок миль в неделю? И работаешь в спортзале с гирями.
— Вот именно. Я даже могу как-то поладить с ревнивыми женами. Чаще всего мужчины, из-за которых они так сильно переживают, тоже пожарные, и я могу не выезжать с ними в одной машине, а…
— Чаще всего?
Кизия окинула Шкафа лукавым взглядом, не обидевшись на краткую вспышку ревности.
— В девяносто девяти процентах случаев.
Он кивнул.
— Просто уточняю.
— Ага. Но по-настоящему меня злят те, которые считают всех женщин-пожарных шлюхами, желающими спать и мыться в окружении кучи мужчин.
— Ты не должна волноваться из-за глупцов, которые не хотят увидеть правду, киска.
Взгляд Кизии затуманился, когда рука Шкафа скользнула между ее голых бедер. Он начал ласкать ее, поглаживая нежную женскую плоть. Она качнула бедрами. Между ног у нее стало мокро.
— И в чем же… эта… правда?
Свободной рукой Шкаф задрал оранжевую футболку, обнажив ее груди. Он знал, что они небольшие. Но их размер и форма казались ему совершенными. Они умещались в его ладонях, словно были созданы для этого.
— В том, что ты… — он чмокнул ее в уголок рта, — независимая… — в другой уголок, — женщина.
Шкаф вошел в нее в то самое мгновение, когда его губы слились с ее губами в страстном поцелуе. Она сдавленно вскрикнула, выгнув спину, впуская его еще глубже.
Они начали двигаться вместе. Сначала очень медленно, словно впереди у них была целая вечность. Затем быстрее. И еще быстрее.
Шкаф обхватил Кизию за бедра, крепче прижимая к себе. Он не мог насытиться ею.
— Пожалуйста… — простонала она, впиваясь в ногтями в его кожу. — Ой, пожалуйста.
— Сейчас, — пообещал Шкаф. Он горел, как в огне. Как будто газетные статьи о самовоспламеняющихся людях могли оказаться правдой.
Шкаф балансировал на грани экстаза, сдерживая себя изо всех сил, пока не почувствовал, как содрогнулось тело Кизии, свидетельствуя о приближении ее оргазма. Он выждал еще мгновение, и затем бушующее пламя поглотило обоих.
Восьмая глава
Через две недели после Дня пожарного Шкаф слег с гриппом. Он стойко боролся с недомоганием целые сутки, но к концу второго дня ему до смерти надоело болеть. И чем сильнее ему надоедало, тем хуже он себя чувствовал.
— Апчхи, — чихнул он, едва успев прикрыть рот и нос бумажным носовым платком. Тщательно высморкавшись, он швырнул промокшую салфетку в мусорную корзину, стоящую недалеко от кровати. На часах было три минуты седьмого.
Кизия влетела в спальню, неся в руках большой стакан апельсинового сока и кружку, от которой валил пар. Она уже успела переодеться в строгую темно-голубую униформу пожарного. Хотя в покрое рубашки и брюк не было ничего сексуального, они подчеркивали гибкость ее стройной фигуры. Сегодня у Кизии был выходной, но ее вызвали на работу из-за эпидемии гриппа.
— Не нравятся мне эти звуки, — заметила она, щелкнув языком.
— Не волнуйся, — буркнул Шкаф. — Со вребенеб бне станет небного лучше.
Кизия поставила стакан и кружку на тумбочку у кровати. Уголок ее чувственного рта дернулся, словно она пыталась сдержать улыбку. Хорошенькое дело, — обиженно подумал Шкаф. — Я тут болею, а ей смешно.
— Сок я только что выжала, — объявила она подозрительно радостным тоном. — Целый кувшин для тебя. Я поставила его в холодильник рядом с куриным супом. Кстати, вот травяной чай.
Шкаф поморщился.
— Травяной? А на вкус как вареные опилки!
Кизия выпрямилась, окинув его слегка насмешливым взглядом, которым испокон веку женщины выражают свое превосходство над нытиками-мужчинами. Шкаф вспомнил, что его мама точно так же смотрела на Вилли Лероя Рэндалла, когда тот валялся в постели с тяжелым случаем отравления.
— Если ты различаешь вкус, значит, тебе полегчало, — медовым голоском продолжила Кизия. — Вчера ты клялся, что можешь выпить стакан текилы с перцем и совершенно ничего не почувствуешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
— Берегись, — предупредила она. — Такие телодвижения могут быть опасны для «веселых пожарных».
— Только, — Шкаф накрыл ладонью ее правую грудь, — если «веселые пожарные» не соблюдают правила техники безопасности.
Он опустил голову. Кизия обняла его за шею. Они поцеловались долгим, чувственным поцелуем.
Когда они наконец разжали объятия, Кизия тихонечко вздохнула. Ее лицо горело, в глазах светилось пламя.
— Похоже, твоя спина уже не болит?
Шкаф улыбнулся.
— Теперь у меня болит кое-что другое, киска.
Кизия протянула руку и погладила его по щеке. Через несколько секунд Шкаф повернул голову и поцеловал ее ладошку. Кожа на ее руке была гладкой, но не изнеженной. Она слишком много работает. У нее сильные, надежные руки. Вряд ли она поверит, но именно поэтому ее прикосновения кажутся Шкафу такими возбуждающими.
— И как тебе Феба Донован? — спросила Кизия, пощекотав его усы. Пару недель назад он поинтересовался, нравится ли ей чувствовать прикосновения усов к своей коже. В ответ она улыбнулась так соблазнительно, что его в жар бросило.
— Ну… — Шкаф умолк. Его рассудок был настолько поглощен Кизией, что трудно было так сразу перейти к разговору о другой женщине. — По-моему, она интересный человек. Умеет разбираться в людях. Но очень замкнутая. Мне кажется, у них что-то завязывается с Джексоном, только оба пока еще этого не понимают.
— Гм…
— А ты что думаешь? — Ему и вправду было любопытно. Хотя первые несколько минут знакомства едва не привели к стычке, к моменту расставания Кизия и Феба казались лучшими подругами.
— Ну, сначала мне даже показалось, что ты … говорил с ней… обо мне.
Ее явные сомнения при выборе слов подсказали Шкафу, какой именно «разговор» она имела в виду. Он покачал головой.
— Я бы никогда так не сделал, киска.
Его подруга вздохнула.
— Знаю. И раньше знала, хотя почему-то подумала, что ты мог бы…
Шкаф промолчал. Что сказать? Его любимая женщина все еще училась доверять и разуму, и сердцу.
— Моей второй мыслью… или даже первой… было то, что Феба относится ко мне так же, как многие другие жены и подружки пожарных.
— То есть, она могла подумать, что ты охотишься за Джексоном. — Они с Кизией уже обсуждали это раньше. До того, как она все ему объяснила, Шкаф считал, что остальные женщины смотрят на нее свысока из зависти к ее успехам. Он знал, как жестоки могут быть женщины к своим более независимым «подругам», способным утвердиться в мире мужчин.
— Я уже говорила тебе. Многие женщины считают, что я физически не могу выполнять такую работу и поэтому представляю угрозу для их мужей. Это я могу пережить.
Шкаф провел ладонью по ее мускулистому предплечью.
— Ты ведь можешь сказать им, как много тренируешься… сколько сейчас пробегаешь? Сорок миль в неделю? И работаешь в спортзале с гирями.
— Вот именно. Я даже могу как-то поладить с ревнивыми женами. Чаще всего мужчины, из-за которых они так сильно переживают, тоже пожарные, и я могу не выезжать с ними в одной машине, а…
— Чаще всего?
Кизия окинула Шкафа лукавым взглядом, не обидевшись на краткую вспышку ревности.
— В девяносто девяти процентах случаев.
Он кивнул.
— Просто уточняю.
— Ага. Но по-настоящему меня злят те, которые считают всех женщин-пожарных шлюхами, желающими спать и мыться в окружении кучи мужчин.
— Ты не должна волноваться из-за глупцов, которые не хотят увидеть правду, киска.
Взгляд Кизии затуманился, когда рука Шкафа скользнула между ее голых бедер. Он начал ласкать ее, поглаживая нежную женскую плоть. Она качнула бедрами. Между ног у нее стало мокро.
— И в чем же… эта… правда?
Свободной рукой Шкаф задрал оранжевую футболку, обнажив ее груди. Он знал, что они небольшие. Но их размер и форма казались ему совершенными. Они умещались в его ладонях, словно были созданы для этого.
— В том, что ты… — он чмокнул ее в уголок рта, — независимая… — в другой уголок, — женщина.
Шкаф вошел в нее в то самое мгновение, когда его губы слились с ее губами в страстном поцелуе. Она сдавленно вскрикнула, выгнув спину, впуская его еще глубже.
Они начали двигаться вместе. Сначала очень медленно, словно впереди у них была целая вечность. Затем быстрее. И еще быстрее.
Шкаф обхватил Кизию за бедра, крепче прижимая к себе. Он не мог насытиться ею.
— Пожалуйста… — простонала она, впиваясь в ногтями в его кожу. — Ой, пожалуйста.
— Сейчас, — пообещал Шкаф. Он горел, как в огне. Как будто газетные статьи о самовоспламеняющихся людях могли оказаться правдой.
Шкаф балансировал на грани экстаза, сдерживая себя изо всех сил, пока не почувствовал, как содрогнулось тело Кизии, свидетельствуя о приближении ее оргазма. Он выждал еще мгновение, и затем бушующее пламя поглотило обоих.
Восьмая глава
Через две недели после Дня пожарного Шкаф слег с гриппом. Он стойко боролся с недомоганием целые сутки, но к концу второго дня ему до смерти надоело болеть. И чем сильнее ему надоедало, тем хуже он себя чувствовал.
— Апчхи, — чихнул он, едва успев прикрыть рот и нос бумажным носовым платком. Тщательно высморкавшись, он швырнул промокшую салфетку в мусорную корзину, стоящую недалеко от кровати. На часах было три минуты седьмого.
Кизия влетела в спальню, неся в руках большой стакан апельсинового сока и кружку, от которой валил пар. Она уже успела переодеться в строгую темно-голубую униформу пожарного. Хотя в покрое рубашки и брюк не было ничего сексуального, они подчеркивали гибкость ее стройной фигуры. Сегодня у Кизии был выходной, но ее вызвали на работу из-за эпидемии гриппа.
— Не нравятся мне эти звуки, — заметила она, щелкнув языком.
— Не волнуйся, — буркнул Шкаф. — Со вребенеб бне станет небного лучше.
Кизия поставила стакан и кружку на тумбочку у кровати. Уголок ее чувственного рта дернулся, словно она пыталась сдержать улыбку. Хорошенькое дело, — обиженно подумал Шкаф. — Я тут болею, а ей смешно.
— Сок я только что выжала, — объявила она подозрительно радостным тоном. — Целый кувшин для тебя. Я поставила его в холодильник рядом с куриным супом. Кстати, вот травяной чай.
Шкаф поморщился.
— Травяной? А на вкус как вареные опилки!
Кизия выпрямилась, окинув его слегка насмешливым взглядом, которым испокон веку женщины выражают свое превосходство над нытиками-мужчинами. Шкаф вспомнил, что его мама точно так же смотрела на Вилли Лероя Рэндалла, когда тот валялся в постели с тяжелым случаем отравления.
— Если ты различаешь вкус, значит, тебе полегчало, — медовым голоском продолжила Кизия. — Вчера ты клялся, что можешь выпить стакан текилы с перцем и совершенно ничего не почувствуешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38