И было очень не похоже на Джексона Миллера. Этот человек не скрывал своих чувств и не давал ложных обещаний.
— Он ничего не говорил, Кизия.
Кизия изогнула бровь.
— Мужчинам не обязательно говорить, Феба. Они действуют.
— Но ведь Шкаф сказал тебе о своих чувствах?
— Это другое, — ответила она не раздумывая. — Но не пытайся перевести разговор на меня. Речь идет о тебе.
Наступила тишина. В светло-зеленых глазах Фебы что-то промелькнуло, похожее на чувство вины.
— Джексон постоянно меня в этом упрекает, — сказала она наконец.
— В чем?
— В том, что я все время перевожу разговор на других людей.
— А это правда?
Феба вздохнула.
— Да, — честно призналась она. — Я раньше сама не замечала, пока Джексон не сказал. Но это так.
— Это обычный способ увильнуть от ответа. Многие люди пытаются перевести разговор на другую тему.
— Я ведь не «многие».
— В противном случае Джексон не обратил бы на тебя внимания.
— А он что-нибудь говорил тебе, Кизия?
Кизия удивилась. Ей всегда казалось, что Феба Донован очень высокого мнения о себе и не нуждается в утешении.
— Напрямую нет, — ответила она наконец. — Но я не слепая, Феба. Я видела вас вместе.
— А Шкафу он что-нибудь говорил?
— О тебе?
— Да.
— Наверное. — Более определенного ответа она дать не могла.
— Ты не знаешь? — Изумление, прозвучавшее в вопросе Фебы, явно показывало, что она думает об отношениях Кизии и Шкафа.
— Да, не знаю, — подтвердила Кизия, еще не представляя, как ей это объяснить. Она попыталась быть предельно искренней. — Я и не спрашивала, если честно. Шкаф с Джексоном работают вместе почти десять лет. Их водой не разольешь. О чем они разговаривают, когда меня нет рядом…
— Как по-твоему, они сейчас о нас сплетничают?
— Кто? Феба и Кизия?
Шкаф мысленно поменял местами имена, чтобы шли в порядке значимости.
— Ага.
— Наверное. А ты как думаешь?
— Я даже не сомневаюсь.
Было почти десять часов необычайно спокойного воскресного вечера. Пока большинство пожарных из первой смены дрыхли в своих койках, Шкаф с Джексоном вышли на улицу поболтать.
— Как у вас дела с Кизией? — спросил Джексон, нарушив затянувшееся молчание.
Шкаф тяжело вздохнул.
— По-прежнему. Она все никак не отойдет после того, что сделал с ней этот долбаный муж. Боже, как я ненавижу этого ублюдка! Знаю, что это не по-христиански, но все равно ненавижу.
Джексон кивнул.
— Тайрелл Бэбкок когда-нибудь свое получит. А что касается Кизии… она слишком многое пережила, парень. Дай ей время.
— О, я стараюсь, Джексон. — Шкаф помолчал, чувствуя, как нарастает в душе застарелая обида. — Но я хотел бы, чтобы она приняла мою помощь, понимаешь?
— Эй. Она же независимая женщина.
Шкаф рассмеялся, слегка воспрянув духом.
— Вот именно. — И если честно, его это вполне устраивает.
Снова наступила тишина. Шкаф уселся поудобнее, вытянув ноги перед собой.
— Кстати о независимых женщинах, — продолжил он. — Как у вас дела с Фебой?
— Хороший вопрос.
— А хороший ответ на него есть?
— Пока нет.
— Ага. — Шкаф подкрутил усы. — Ты все еще пытаешься ее понять?
— Я стараюсь.
— Я говорил это раньше и повторю снова. Если бы Бог хотел, чтобы мужчины научились понимать женщин, он дал бы нам письменные инструкции.
— Кажется, ты неплохо понимаешь Кизию.
— Да, я прекрасно ее понимаю, когда она на работе. Но в остальное время? С ней я чувствую себя так, словно иду по минному полю в темноте.
Джексон вздохнул.
— Да уж.
— Очень скоро тебе придется принять решение, Джексон, — подытожил Шкаф. Он знал, что лезет не в свое дело, но молчать не мог. — Или ты собираешься крутить амуры с Фебой и после возвращения Лорелеи из Балтимора?
Джексон остолбенел.
— Что за вопрос, Шкаф? — воскликнул он. — Боже правый! «Амуры крутить»? Да у меня такие же отношения с Фебой, как у тебя с Кизией!
— Не думаю, — упрямо возразил Шкаф. — Лично я сделал леди предложение.
Впрочем, он ничего этим не добился. Но Шкаф повторял свое предложение снова и снова. Он хотел, чтобы Кизия Лоррейн была не просто его любовницей, а еще и невестой.
Шкаф взглянул на друга, чувствуя, что слегка переборщил. Пора было исправлять ситуацию.
— Эй, Джексон?
Джексон повернул голову.
— Да?
— Я не хотел обижать тебя, брат.
— Еще как хотел.
— Ну, может, чуточку, — признался Шкаф, хмыкнув. — Но это для твоей же пользы.
Прошло несколько секунд. Затем Джексон глубоко вздохнул.
— А знаешь, ты прав.
— В чем?
— Я должен принять решение насчет Фебы.
Аминь, — подумал Шкаф.
Спустя мгновение прозвучал сигнал тревоги.
Около одиннадцати вечера Кизия и Феба сидели за столиком в кафе, расположенном в престижном и очень оживленном районе Атланты. В заведении было шумно. Внимание посетителей в основном было приковано к огромному телевизионному экрану, расположенному за длинной деревянной стойкой.
— Знаешь, чем мне понравился этот фильм? — спросила Кизия, мельком взглянув на экран. Вскоре должны были передавать местные новости.
— То, что главный герой раздевался догола целых два раза? — предположила Феба, за обе щеки уплетая пирог.
Кизия рассмеялась.
— Помимо этого.
— Если честно, — сказала Феба, — сама идея просто великолепна. В кои веки сняли фильм о женщине, которая чего-то добивается в жизни не через постель.
— Вот именно! — Кизия энергично кивнула. — И никого при этом не убивает. Хотя, я думаю, она могла бы. Эта тетка действительно крутая.
— Очень крутая.
Кизия откусила кусочек вишневого пирога, наслаждаясь терпкой сладостью фруктов и нежным вкусом сыра. Прожевав, она добавила:
— А я собиралась поступать в полицию.
— Правда?
— Ага. Я сдавала вступительный экзамен в департамент полиции в том же месяце, что и в пожарную охрану. И оба прошла.
— Тогда почему выбрала пожарную охрану?
— По разным причинам. Например, из-за общественного мнения.
— Общественного мнения? — удивилась Феба.
Кизия съела еще один кусок пирога перед тем, как перейти к объяснениям.
— Народ в основном любит пожарных. Все-таки пожарные спасают человеческие жизни и чью-то собственность. А когда люди видят полицейского, они пугаются. Даже если сами ни в чем не виноваты. К примеру, ты слышала когда-нибудь о жестокости пожарных? Или о том, что какого-нибудь случайного прохожего зашибли шлангом?
— Я поняла, что ты имеешь в виду.
— И еще мне очень хотелось изменить некоторые расхожие представления о том, чем могут и чем не могут заниматься женщины. — На самом деле Кизию дико привлекала эта идея. Профессия пожарного помогла ей восстановить пошатнувшуюся уверенность в себе.
Феба кивнула, давая понять, что разделяет ее чувства. Через секунду она спросила:
— Сколько в Атланте женщин-пожарных?
— Чуть больше двадцати. Когда я начинала, было только четырнадцать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
— Он ничего не говорил, Кизия.
Кизия изогнула бровь.
— Мужчинам не обязательно говорить, Феба. Они действуют.
— Но ведь Шкаф сказал тебе о своих чувствах?
— Это другое, — ответила она не раздумывая. — Но не пытайся перевести разговор на меня. Речь идет о тебе.
Наступила тишина. В светло-зеленых глазах Фебы что-то промелькнуло, похожее на чувство вины.
— Джексон постоянно меня в этом упрекает, — сказала она наконец.
— В чем?
— В том, что я все время перевожу разговор на других людей.
— А это правда?
Феба вздохнула.
— Да, — честно призналась она. — Я раньше сама не замечала, пока Джексон не сказал. Но это так.
— Это обычный способ увильнуть от ответа. Многие люди пытаются перевести разговор на другую тему.
— Я ведь не «многие».
— В противном случае Джексон не обратил бы на тебя внимания.
— А он что-нибудь говорил тебе, Кизия?
Кизия удивилась. Ей всегда казалось, что Феба Донован очень высокого мнения о себе и не нуждается в утешении.
— Напрямую нет, — ответила она наконец. — Но я не слепая, Феба. Я видела вас вместе.
— А Шкафу он что-нибудь говорил?
— О тебе?
— Да.
— Наверное. — Более определенного ответа она дать не могла.
— Ты не знаешь? — Изумление, прозвучавшее в вопросе Фебы, явно показывало, что она думает об отношениях Кизии и Шкафа.
— Да, не знаю, — подтвердила Кизия, еще не представляя, как ей это объяснить. Она попыталась быть предельно искренней. — Я и не спрашивала, если честно. Шкаф с Джексоном работают вместе почти десять лет. Их водой не разольешь. О чем они разговаривают, когда меня нет рядом…
— Как по-твоему, они сейчас о нас сплетничают?
— Кто? Феба и Кизия?
Шкаф мысленно поменял местами имена, чтобы шли в порядке значимости.
— Ага.
— Наверное. А ты как думаешь?
— Я даже не сомневаюсь.
Было почти десять часов необычайно спокойного воскресного вечера. Пока большинство пожарных из первой смены дрыхли в своих койках, Шкаф с Джексоном вышли на улицу поболтать.
— Как у вас дела с Кизией? — спросил Джексон, нарушив затянувшееся молчание.
Шкаф тяжело вздохнул.
— По-прежнему. Она все никак не отойдет после того, что сделал с ней этот долбаный муж. Боже, как я ненавижу этого ублюдка! Знаю, что это не по-христиански, но все равно ненавижу.
Джексон кивнул.
— Тайрелл Бэбкок когда-нибудь свое получит. А что касается Кизии… она слишком многое пережила, парень. Дай ей время.
— О, я стараюсь, Джексон. — Шкаф помолчал, чувствуя, как нарастает в душе застарелая обида. — Но я хотел бы, чтобы она приняла мою помощь, понимаешь?
— Эй. Она же независимая женщина.
Шкаф рассмеялся, слегка воспрянув духом.
— Вот именно. — И если честно, его это вполне устраивает.
Снова наступила тишина. Шкаф уселся поудобнее, вытянув ноги перед собой.
— Кстати о независимых женщинах, — продолжил он. — Как у вас дела с Фебой?
— Хороший вопрос.
— А хороший ответ на него есть?
— Пока нет.
— Ага. — Шкаф подкрутил усы. — Ты все еще пытаешься ее понять?
— Я стараюсь.
— Я говорил это раньше и повторю снова. Если бы Бог хотел, чтобы мужчины научились понимать женщин, он дал бы нам письменные инструкции.
— Кажется, ты неплохо понимаешь Кизию.
— Да, я прекрасно ее понимаю, когда она на работе. Но в остальное время? С ней я чувствую себя так, словно иду по минному полю в темноте.
Джексон вздохнул.
— Да уж.
— Очень скоро тебе придется принять решение, Джексон, — подытожил Шкаф. Он знал, что лезет не в свое дело, но молчать не мог. — Или ты собираешься крутить амуры с Фебой и после возвращения Лорелеи из Балтимора?
Джексон остолбенел.
— Что за вопрос, Шкаф? — воскликнул он. — Боже правый! «Амуры крутить»? Да у меня такие же отношения с Фебой, как у тебя с Кизией!
— Не думаю, — упрямо возразил Шкаф. — Лично я сделал леди предложение.
Впрочем, он ничего этим не добился. Но Шкаф повторял свое предложение снова и снова. Он хотел, чтобы Кизия Лоррейн была не просто его любовницей, а еще и невестой.
Шкаф взглянул на друга, чувствуя, что слегка переборщил. Пора было исправлять ситуацию.
— Эй, Джексон?
Джексон повернул голову.
— Да?
— Я не хотел обижать тебя, брат.
— Еще как хотел.
— Ну, может, чуточку, — признался Шкаф, хмыкнув. — Но это для твоей же пользы.
Прошло несколько секунд. Затем Джексон глубоко вздохнул.
— А знаешь, ты прав.
— В чем?
— Я должен принять решение насчет Фебы.
Аминь, — подумал Шкаф.
Спустя мгновение прозвучал сигнал тревоги.
Около одиннадцати вечера Кизия и Феба сидели за столиком в кафе, расположенном в престижном и очень оживленном районе Атланты. В заведении было шумно. Внимание посетителей в основном было приковано к огромному телевизионному экрану, расположенному за длинной деревянной стойкой.
— Знаешь, чем мне понравился этот фильм? — спросила Кизия, мельком взглянув на экран. Вскоре должны были передавать местные новости.
— То, что главный герой раздевался догола целых два раза? — предположила Феба, за обе щеки уплетая пирог.
Кизия рассмеялась.
— Помимо этого.
— Если честно, — сказала Феба, — сама идея просто великолепна. В кои веки сняли фильм о женщине, которая чего-то добивается в жизни не через постель.
— Вот именно! — Кизия энергично кивнула. — И никого при этом не убивает. Хотя, я думаю, она могла бы. Эта тетка действительно крутая.
— Очень крутая.
Кизия откусила кусочек вишневого пирога, наслаждаясь терпкой сладостью фруктов и нежным вкусом сыра. Прожевав, она добавила:
— А я собиралась поступать в полицию.
— Правда?
— Ага. Я сдавала вступительный экзамен в департамент полиции в том же месяце, что и в пожарную охрану. И оба прошла.
— Тогда почему выбрала пожарную охрану?
— По разным причинам. Например, из-за общественного мнения.
— Общественного мнения? — удивилась Феба.
Кизия съела еще один кусок пирога перед тем, как перейти к объяснениям.
— Народ в основном любит пожарных. Все-таки пожарные спасают человеческие жизни и чью-то собственность. А когда люди видят полицейского, они пугаются. Даже если сами ни в чем не виноваты. К примеру, ты слышала когда-нибудь о жестокости пожарных? Или о том, что какого-нибудь случайного прохожего зашибли шлангом?
— Я поняла, что ты имеешь в виду.
— И еще мне очень хотелось изменить некоторые расхожие представления о том, чем могут и чем не могут заниматься женщины. — На самом деле Кизию дико привлекала эта идея. Профессия пожарного помогла ей восстановить пошатнувшуюся уверенность в себе.
Феба кивнула, давая понять, что разделяет ее чувства. Через секунду она спросила:
— Сколько в Атланте женщин-пожарных?
— Чуть больше двадцати. Когда я начинала, было только четырнадцать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38