Но иногда в нем проскальзывало нечто доброе и глубоко человечное. Когда было нужно, он становился весьма обаятельным, живым и непосредственным.
– За следующим семафором поверните, пожалуйста, налево.
– Как там ваш австралийский младенец? Удалось ему прорваться на волю?
– Какой младенец?.. – рассеянно спросила она.
– Тот, которого грозилась произвести на свет ваша невестка. Вы еще тогда страшно торопились домой в ожидании звонка из Австралии.
– А-а!.. Ну да! Как же я забыла! – воскликнула Кэролайн, грустно подумав, что даже ложь способна плодить детей. – Да, спасибо, она родила, оба здоровы и чувствуют себя превосходно.
Племянник у нее действительно родился, но год назад.
– Должно быть, ваша невестка рада, что свекровь при ней и всякую минуту может оказать помощь.
– Думаю, так и есть, – кратко отозвалась Кэролайн, полагая, что дальнейшего обсуждения ее семейных дел не требуется.
– Австралия – это так далеко, что и не знаю, как там живут люди. А давно ваша матушка уехала из Англии?
– Давно. Брат уезжал, и она вместе с ним.
Кэролайн отвернулась к боковому стеклу, за которым была темнота и дождь. Фонари, шевеля оптическими усиками, равнодушно проносились мимо. Голые и мокрые ветви деревьев отражали их свет. Грустно.
– А сами вы, Кэрри, бывали в Австралии? – Не дождавшись ответа, он проговорил: – Судя по вашему молчанию, вижу, что коснулся деликатной темы.
– Да вы постоянно касаетесь деликатных тем! – вдруг, не сдержавшись, выпалила она. – Теперь прямо и потом еще раз налево, третья улица справа будет моя.
– А как отнесся к переезду ваш отец?
Кулаки ее сжались. Она годами старалась не вспоминать об отце. И это ей удавалось, если, конечно, чье-нибудь праздное любопытство, чьи-то дурацкие расспросы о родне не напоминали об этом ненавистном человеке… О том, чьей смерти, как ни страшно говорить, в семье, облегченно вздохнув, обрадовались все.
– Он умер семь лет назад, – сдавленно проговорила мисс Вэйн.
Видно, дрожь ее голоса ввела Джастина в заблуждение. Он решил, что это от непреходящего горя, терзающего ее до сих пор.
– Могу ли я выразить вам свое сочувствие?
– Выражайте, что хотите, – равнодушно обронила Кэролайн.
Ее папаша вечно держал домашних в узде, терроризируя не только жену, но и дочку с сыном. Дети жили в страхе, ограниченные в своей деятельности множеством запретов и не видевшие от отца ни доброты, ни ласки. Сочувствие Джастина достойно было более теплого отклика, но по отношению к отцу ее сердило даже сочувствие.
– Мой дом третий справа. Но разве в такую непогоду что-нибудь разглядишь… Просто остановите здесь.
Машина притормозила, и Кэролайн повернулась к боссу, готовая выразить благодарность и надежду, что не доставила ему слишком много хлопот. Но он, выключив мотор, сказал:
– Хорошо бы сейчас выпить кофейку. Да и ехать в такой ливень не очень-то… Лучше немного переждать.
Глаза Джастина весело сверкнули, и она вдруг испытала к нему симпатию. В конце концов, он не обязан был подбрасывать ее до дома, ведь и путь не близкий… Изысканной еды в доме не имелось, но чашку кофе с бисквитами, перед тем как ему отправиться обратно, она предложить может.
– Конечно, мистер Браун, милости прошу на чашечку кофе.
Она выбралась из машины, только сейчас осознав, как сильно вымокла. Пальто тянуло к земле.
Мокрые волосы висели сосульками. Да, вид ничуть не лучше, чем у огородного пугала.
Зимой, уходя из дома, Кэролайн оставляла в прихожей свет, чтобы по возвращении не окунаться в кромешную тьму. И отопление автоматически включалось часа за три до ее прихода, так что по дому разливалось приятное тепло. Сейчас это было весьма кстати, поскольку ледяная дрожь пробирала ее до костей.
– А, может, у вас и пожевать что найдется?
– Смотря по тому, какую еду вы предпочитаете, – ответила она, стаскивая мокрое пальто и с недоверием глядя на гостя.
– В еде я не привередлив. Съем, что предложите.
Быстро сориентировавшись, Джастин прошел в маленькую гостиную с огромным фонарем у окна, выходящего в заросший деревьями дворик. Эту комнату, выдержанную в темно-зеленых и терракотовых тонах, Кэролайн очень любила и проводила в ней большую часть времени. Недавно она вновь вернулась от модного в прежние годы электрокамина, к старому, настоящему, проверенному временем. В нем и дрова, и огонь, и пепел – все было натуральным.
Гость, одним своим присутствием делая помещение меньше, обошел все вокруг, присмотрелся к корешкам книг на полках, к фотографиям ее матери и брата с семьей, вставленным в деревянные рамки. Интересно, заметил ли он, что отец на снимках отсутствует?
– Знаете, Кэролайн, вам просто необходимо переодеться, – сказал он, обернувшись к ней.
Ну просто зла не хватает на этого благодетеля! Она и сама собиралась сменить влажную и холодную одежду на что-нибудь сухое и теплое, а теперь выходит, что вынуждена сделать это, прислушавшись к его дружескому совету.
– Мистер, вы когда-нибудь перестанете командовать?
– Ох, мисс, простите! Дурная привычка раздавать советы. Но меня оправдывает опасение, что в мокрой одежде вы никогда не согреетесь и умрете от переохлаждения.
Высказавшись, он стащил с себя пиджак, повесил его на спинку стула, а сам устроился в кресле, вытянув длинные ноги чуть не до середины гостиной.
– Я скоро вернусь, – сказала она, пронаблюдав за его действиями, и ехидно добавила: – Не стесняйтесь, присаживайтесь.
Это же надо уметь говорить о своих дурных привычках, как о достоинствах! Кэролайн вошла в спальню и со стуком закрыла дверь. Наконец-то можно скинуть туфли, что она и сделала в первую очередь, испытав огромное облегчение. Затем стянула с себя неуютный деловой костюм, облачилась в белый пушистый свитер и черные шерстяные брюки. А измученные ступни сунула в мягкие, отороченные пушистым мехом тапочки.
Стоя перед зеркалом, Кэролайн подсушила феном и расчесала волосы, пару раз встряхнула ими, и ее короткая прическа вновь обрела свои пышные очертания. Вот что значит удачная стрижка! И вдруг она рассердилась. Чего уж так прихорашиваться? Не на бал отправляется…
Вернувшись в гостиную, Джастина там она не застала. Тот уже проник в кухню, откуда раздавались подозрительные звуки. Кэролайн зашла и увидела его там, суетящегося с двумя бокалами в руках.
– Я тут заглянул в холодильник и обнаружил бутылку вина.
– Правильно! Чувствуйте себя как дома.
– Я уж и так… Только вот бокалы насилу разыскал, – как ни в чем не бывало проговорил он. – Садитесь, выпьем по глоточку.
– Ну вот, из-за меня нарушились ваши вечерние планы. А еще этот дождь… Вы и вообще застряли здесь.
Кэролайн стояла у дверей, стараясь скрыть смущение. Ей было неловко предстать перед ним не в обычной для деловой женщины одежде, а во всем домашнем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
– За следующим семафором поверните, пожалуйста, налево.
– Как там ваш австралийский младенец? Удалось ему прорваться на волю?
– Какой младенец?.. – рассеянно спросила она.
– Тот, которого грозилась произвести на свет ваша невестка. Вы еще тогда страшно торопились домой в ожидании звонка из Австралии.
– А-а!.. Ну да! Как же я забыла! – воскликнула Кэролайн, грустно подумав, что даже ложь способна плодить детей. – Да, спасибо, она родила, оба здоровы и чувствуют себя превосходно.
Племянник у нее действительно родился, но год назад.
– Должно быть, ваша невестка рада, что свекровь при ней и всякую минуту может оказать помощь.
– Думаю, так и есть, – кратко отозвалась Кэролайн, полагая, что дальнейшего обсуждения ее семейных дел не требуется.
– Австралия – это так далеко, что и не знаю, как там живут люди. А давно ваша матушка уехала из Англии?
– Давно. Брат уезжал, и она вместе с ним.
Кэролайн отвернулась к боковому стеклу, за которым была темнота и дождь. Фонари, шевеля оптическими усиками, равнодушно проносились мимо. Голые и мокрые ветви деревьев отражали их свет. Грустно.
– А сами вы, Кэрри, бывали в Австралии? – Не дождавшись ответа, он проговорил: – Судя по вашему молчанию, вижу, что коснулся деликатной темы.
– Да вы постоянно касаетесь деликатных тем! – вдруг, не сдержавшись, выпалила она. – Теперь прямо и потом еще раз налево, третья улица справа будет моя.
– А как отнесся к переезду ваш отец?
Кулаки ее сжались. Она годами старалась не вспоминать об отце. И это ей удавалось, если, конечно, чье-нибудь праздное любопытство, чьи-то дурацкие расспросы о родне не напоминали об этом ненавистном человеке… О том, чьей смерти, как ни страшно говорить, в семье, облегченно вздохнув, обрадовались все.
– Он умер семь лет назад, – сдавленно проговорила мисс Вэйн.
Видно, дрожь ее голоса ввела Джастина в заблуждение. Он решил, что это от непреходящего горя, терзающего ее до сих пор.
– Могу ли я выразить вам свое сочувствие?
– Выражайте, что хотите, – равнодушно обронила Кэролайн.
Ее папаша вечно держал домашних в узде, терроризируя не только жену, но и дочку с сыном. Дети жили в страхе, ограниченные в своей деятельности множеством запретов и не видевшие от отца ни доброты, ни ласки. Сочувствие Джастина достойно было более теплого отклика, но по отношению к отцу ее сердило даже сочувствие.
– Мой дом третий справа. Но разве в такую непогоду что-нибудь разглядишь… Просто остановите здесь.
Машина притормозила, и Кэролайн повернулась к боссу, готовая выразить благодарность и надежду, что не доставила ему слишком много хлопот. Но он, выключив мотор, сказал:
– Хорошо бы сейчас выпить кофейку. Да и ехать в такой ливень не очень-то… Лучше немного переждать.
Глаза Джастина весело сверкнули, и она вдруг испытала к нему симпатию. В конце концов, он не обязан был подбрасывать ее до дома, ведь и путь не близкий… Изысканной еды в доме не имелось, но чашку кофе с бисквитами, перед тем как ему отправиться обратно, она предложить может.
– Конечно, мистер Браун, милости прошу на чашечку кофе.
Она выбралась из машины, только сейчас осознав, как сильно вымокла. Пальто тянуло к земле.
Мокрые волосы висели сосульками. Да, вид ничуть не лучше, чем у огородного пугала.
Зимой, уходя из дома, Кэролайн оставляла в прихожей свет, чтобы по возвращении не окунаться в кромешную тьму. И отопление автоматически включалось часа за три до ее прихода, так что по дому разливалось приятное тепло. Сейчас это было весьма кстати, поскольку ледяная дрожь пробирала ее до костей.
– А, может, у вас и пожевать что найдется?
– Смотря по тому, какую еду вы предпочитаете, – ответила она, стаскивая мокрое пальто и с недоверием глядя на гостя.
– В еде я не привередлив. Съем, что предложите.
Быстро сориентировавшись, Джастин прошел в маленькую гостиную с огромным фонарем у окна, выходящего в заросший деревьями дворик. Эту комнату, выдержанную в темно-зеленых и терракотовых тонах, Кэролайн очень любила и проводила в ней большую часть времени. Недавно она вновь вернулась от модного в прежние годы электрокамина, к старому, настоящему, проверенному временем. В нем и дрова, и огонь, и пепел – все было натуральным.
Гость, одним своим присутствием делая помещение меньше, обошел все вокруг, присмотрелся к корешкам книг на полках, к фотографиям ее матери и брата с семьей, вставленным в деревянные рамки. Интересно, заметил ли он, что отец на снимках отсутствует?
– Знаете, Кэролайн, вам просто необходимо переодеться, – сказал он, обернувшись к ней.
Ну просто зла не хватает на этого благодетеля! Она и сама собиралась сменить влажную и холодную одежду на что-нибудь сухое и теплое, а теперь выходит, что вынуждена сделать это, прислушавшись к его дружескому совету.
– Мистер, вы когда-нибудь перестанете командовать?
– Ох, мисс, простите! Дурная привычка раздавать советы. Но меня оправдывает опасение, что в мокрой одежде вы никогда не согреетесь и умрете от переохлаждения.
Высказавшись, он стащил с себя пиджак, повесил его на спинку стула, а сам устроился в кресле, вытянув длинные ноги чуть не до середины гостиной.
– Я скоро вернусь, – сказала она, пронаблюдав за его действиями, и ехидно добавила: – Не стесняйтесь, присаживайтесь.
Это же надо уметь говорить о своих дурных привычках, как о достоинствах! Кэролайн вошла в спальню и со стуком закрыла дверь. Наконец-то можно скинуть туфли, что она и сделала в первую очередь, испытав огромное облегчение. Затем стянула с себя неуютный деловой костюм, облачилась в белый пушистый свитер и черные шерстяные брюки. А измученные ступни сунула в мягкие, отороченные пушистым мехом тапочки.
Стоя перед зеркалом, Кэролайн подсушила феном и расчесала волосы, пару раз встряхнула ими, и ее короткая прическа вновь обрела свои пышные очертания. Вот что значит удачная стрижка! И вдруг она рассердилась. Чего уж так прихорашиваться? Не на бал отправляется…
Вернувшись в гостиную, Джастина там она не застала. Тот уже проник в кухню, откуда раздавались подозрительные звуки. Кэролайн зашла и увидела его там, суетящегося с двумя бокалами в руках.
– Я тут заглянул в холодильник и обнаружил бутылку вина.
– Правильно! Чувствуйте себя как дома.
– Я уж и так… Только вот бокалы насилу разыскал, – как ни в чем не бывало проговорил он. – Садитесь, выпьем по глоточку.
– Ну вот, из-за меня нарушились ваши вечерние планы. А еще этот дождь… Вы и вообще застряли здесь.
Кэролайн стояла у дверей, стараясь скрыть смущение. Ей было неловко предстать перед ним не в обычной для деловой женщины одежде, а во всем домашнем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43