Но ничего не происходило, и я сказал себе, что оно и к лучшему. Постоянно твердил себе, что все это неважно. Пытался даже отвлечься, бурно влился в события светской жизни, назначал свидания женщинам, но эти встречи были нелепым фарсом, не более. Я постоянно сравнивал их с вами, с женщиной, о которой начал страшно тосковать.
– Вы спали с другими женщинами?
– Куда там! Думаю, если б и захотел, не смог… – Джастин усмехнулся. – Как бы я мог с кем-то спать, когда вы не выходите у меня из головы?
– Ничего. Это пройдет.
– Ничего? Вы говорите – ничего? – вспыхнул он. – Для вас все это ничего не значит?
– Да нет, Джасти, кое-что значит. Продолжайте.
– Конечно, продолжу. Ведь я только потому и решился на признание, что понял, вы испытываете ко мне те же чувства… Разве нет? Ну, сознайтесь же!
– Те же чувства? – Она улыбнулась тихой непонятной улыбкой. – Нет, боюсь, чувства, которые я испытываю к вам, намного сильнее.
– Намного?
– Ну, хорошо, пусть ненамного, но все равно сильнее.
– Вы хотите сказать, что любите меня?
Кэролайн рассмеялась и нежно взглянула на Джастина, после чего невозможно было удержаться и не прильнуть к нему. Голова ее оказалась у него на груди, так что она отчетливо слышала стук его сердца. А он, приняв ее в свои объятия, целовал ее волосы, ерошил их и снова целовал.
– Прости, Джанни, что я мучила тебя. Знаешь, я ведь начала догадываться, с чем ты пришел, но все никак не могла поверить, а потому дико психовала, – прошептала она. – Но как же мне было не понять, не догадаться, о чем речь, когда и ты, любимый, выдернул у меня из-под ног мой коврик, мою опору, все, на чем я утвердилась в этой жизни, как мне казалось, раз и навсегда…
– Говори, говори, любовь моя! И опять называй меня этим забавным именем: Джанни. Наконец-то я вновь слышу твой подлинный голос, – ласково проговорил Джастин, покачивая ее в своих объятиях.
Кэролайн подняла к нему лицо, и он едва узнал ее, так волшебно она изменилась. Огромные глаза светились такой нежностью, которой он не помнил со времени их солнечной страсти на острове. И все ее милые черты были озарены отблесками того солнца, которое ласкало их своими лучами на далеком морском побережье.
– Я думала, что проживу без мужчин, да и прожила бы. Но вдруг обнаружила, что без тебя, родной, прожить не могу.
– Не понял, девушка! – с усмешкой сказал он, чмокнув ее в нос. – Что я вам цирковая лошадка, скачущая по арене, которую вы соизволили выбрать из множества других?
– Мне невыносима была мысль о браке с человеком, который меня не любит. Невыносимо было даже подумать о том, что наш брак вызван лишь одним обстоятельством – фактом существования будущего ребенка.
Джастин нежно поцеловал ее в губы, Кэролайн ответила, и этот поцелуй был сладостнее всех их прежних поцелуев.
– Так ты выйдешь за меня замуж? – с улыбкой спросил он.
– Ну, Джастин Браун, ты меня удивляешь! Мог бы и сам догадаться. И попробуй только отвертеться!
Эпилог
Кэролайн посмотрела на милое личико дочурки. В огромных глазах девочки отражались светящиеся окна дома. А улыбка делала ее маленькой копией мистера Брауна. Встретившись взглядом с Джастином, державшим малышку на руках, она улыбнулась ему.
– Вот что значат сильные гены! – гордо заявил он полтора года назад, когда впервые взглянул на свое сокровище, упакованное в розовые пеленки и увенчанное кружевным чепчиком. – Вылитый Джастин Браун в детстве.
– Бедное дитя! Не иначе, как будет воровать у мамы губную помаду, а когда вырастет, станет крупным промышленником, скупающим самолеты и острова экзотических южных морей.
– Лучше уж так, чем превратиться в занудную юристку, истерзанную комплексами самостоятельности и независимости. Сама подумай, как трудно ей будет найти мужа, если она пойдет по стопам матери.
– Смешно, – с деланной серьезностью сказала Кэролайн. – Вот только одно непонятно. Сама я от своих комплексов избавилась, а кое-кому они до сих пор не дают покоя.
– Ну, это были такие милые комплексы. Как же их забыть?
– Посмотри, детка, на своего папочку. Разве он не прелесть? Ему больше и помнить нечего.
Девочка весело откликнулась на обращение матери, мотнув головой с пышной каштановой челочкой.
– Разве она не похожа на маленького циркового пони? – нежно проговорил Джастин, зарываясь носом в детскую шейку. – Итак, договорились! Красотой наша крошка задалась в меня, а характер пусть будет твой, я не возражаю.
– А хоть бы и возражал! Что толку? Нравится тебе или нет, а характер-то у нее действительно мой.
Кэролайн рассмеялась и не в первый уже раз подумала, как же ей повезло выйти замуж за столь неподражаемого мужчину. Она до сих пор испытывала волнение, когда он приближался. А кроме того, рядом с ним она чувствовала себя в полной безопасности. И менее всего грозил ей этот брак тиранией и подавлением личности.
– Хочу фейвейк! – воскликнула малышка.
– Подозреваю, дорогой, это ты ей пообещал. А ну-ка признавайся. Где ты их опять понатыкал, эти чертовы фейерверки?
– Смотри ты, как здорово она уже говорит! – восхищенно проговорил Джастин, будто не слыша ее вопроса.
Кэролайн обняла мужа и прижалась к нему теснее.
– Ты как всегда не в курсе дел. К тому же пристрастен.
– Ничего подобного. Многие дети в ее возрасте не умеют сложить предложение.
– А она что, очень сложное предложение сказала?
– Ну вот, девушка, вам бы только спорить.
– Да нет, милый, и вовсе мне не хочется спорить. Готова с тобой согласиться, тем более что она вот-вот и заговорит сложными предложениями.
Они шли по садовой аллее, под старыми раскидистыми деревьями – тисами и буками – и были вполне довольны собой, друг другом и своим ребенком.
Кэролайн радовалась, что из Джастина получился такой нежный и заботливый отец. И еще тому, что ее девочке не придется перенести тех ужасов, которые выпали в детстве на ее долю. К тому же перед глазами Дорис всегда будут любящие родители, а это немаловажно для будущей жены и матери.
Вдруг неподалеку, на фоне темного неба вспыхнула троица веселых, крутящихся огней, рассыпающих вокруг себя искры. Малышка пришла в полный восторг, глаза ее сияли, она смеялась и хлопала в ладоши. А когда огоньки погасли, закричала:
– Хочу еще фейвейков! Еще!
– Пора домой, Дорис, – улыбаясь, сказала Кэролайн; видя что дочка готова зареветь. – Уже поздно.
– Нет, не позно, не позно. Хочу фейфейков! Насилу удалось ее успокоить.
Они вернулись в дом, и вскоре девочка уже спала сладким сном. Склонившись над кроваткой, Кэролайн задумчиво проговорила:
– Посмотри. Разве она не ангел, когда спит?
– Сущий ангел. И, смею заверить, это качество она точно взяла от тебя, – тихо ответил Джастин.
– Хочешь сказать, что я кажусь тебе ангелом только когда сплю?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
– Вы спали с другими женщинами?
– Куда там! Думаю, если б и захотел, не смог… – Джастин усмехнулся. – Как бы я мог с кем-то спать, когда вы не выходите у меня из головы?
– Ничего. Это пройдет.
– Ничего? Вы говорите – ничего? – вспыхнул он. – Для вас все это ничего не значит?
– Да нет, Джасти, кое-что значит. Продолжайте.
– Конечно, продолжу. Ведь я только потому и решился на признание, что понял, вы испытываете ко мне те же чувства… Разве нет? Ну, сознайтесь же!
– Те же чувства? – Она улыбнулась тихой непонятной улыбкой. – Нет, боюсь, чувства, которые я испытываю к вам, намного сильнее.
– Намного?
– Ну, хорошо, пусть ненамного, но все равно сильнее.
– Вы хотите сказать, что любите меня?
Кэролайн рассмеялась и нежно взглянула на Джастина, после чего невозможно было удержаться и не прильнуть к нему. Голова ее оказалась у него на груди, так что она отчетливо слышала стук его сердца. А он, приняв ее в свои объятия, целовал ее волосы, ерошил их и снова целовал.
– Прости, Джанни, что я мучила тебя. Знаешь, я ведь начала догадываться, с чем ты пришел, но все никак не могла поверить, а потому дико психовала, – прошептала она. – Но как же мне было не понять, не догадаться, о чем речь, когда и ты, любимый, выдернул у меня из-под ног мой коврик, мою опору, все, на чем я утвердилась в этой жизни, как мне казалось, раз и навсегда…
– Говори, говори, любовь моя! И опять называй меня этим забавным именем: Джанни. Наконец-то я вновь слышу твой подлинный голос, – ласково проговорил Джастин, покачивая ее в своих объятиях.
Кэролайн подняла к нему лицо, и он едва узнал ее, так волшебно она изменилась. Огромные глаза светились такой нежностью, которой он не помнил со времени их солнечной страсти на острове. И все ее милые черты были озарены отблесками того солнца, которое ласкало их своими лучами на далеком морском побережье.
– Я думала, что проживу без мужчин, да и прожила бы. Но вдруг обнаружила, что без тебя, родной, прожить не могу.
– Не понял, девушка! – с усмешкой сказал он, чмокнув ее в нос. – Что я вам цирковая лошадка, скачущая по арене, которую вы соизволили выбрать из множества других?
– Мне невыносима была мысль о браке с человеком, который меня не любит. Невыносимо было даже подумать о том, что наш брак вызван лишь одним обстоятельством – фактом существования будущего ребенка.
Джастин нежно поцеловал ее в губы, Кэролайн ответила, и этот поцелуй был сладостнее всех их прежних поцелуев.
– Так ты выйдешь за меня замуж? – с улыбкой спросил он.
– Ну, Джастин Браун, ты меня удивляешь! Мог бы и сам догадаться. И попробуй только отвертеться!
Эпилог
Кэролайн посмотрела на милое личико дочурки. В огромных глазах девочки отражались светящиеся окна дома. А улыбка делала ее маленькой копией мистера Брауна. Встретившись взглядом с Джастином, державшим малышку на руках, она улыбнулась ему.
– Вот что значат сильные гены! – гордо заявил он полтора года назад, когда впервые взглянул на свое сокровище, упакованное в розовые пеленки и увенчанное кружевным чепчиком. – Вылитый Джастин Браун в детстве.
– Бедное дитя! Не иначе, как будет воровать у мамы губную помаду, а когда вырастет, станет крупным промышленником, скупающим самолеты и острова экзотических южных морей.
– Лучше уж так, чем превратиться в занудную юристку, истерзанную комплексами самостоятельности и независимости. Сама подумай, как трудно ей будет найти мужа, если она пойдет по стопам матери.
– Смешно, – с деланной серьезностью сказала Кэролайн. – Вот только одно непонятно. Сама я от своих комплексов избавилась, а кое-кому они до сих пор не дают покоя.
– Ну, это были такие милые комплексы. Как же их забыть?
– Посмотри, детка, на своего папочку. Разве он не прелесть? Ему больше и помнить нечего.
Девочка весело откликнулась на обращение матери, мотнув головой с пышной каштановой челочкой.
– Разве она не похожа на маленького циркового пони? – нежно проговорил Джастин, зарываясь носом в детскую шейку. – Итак, договорились! Красотой наша крошка задалась в меня, а характер пусть будет твой, я не возражаю.
– А хоть бы и возражал! Что толку? Нравится тебе или нет, а характер-то у нее действительно мой.
Кэролайн рассмеялась и не в первый уже раз подумала, как же ей повезло выйти замуж за столь неподражаемого мужчину. Она до сих пор испытывала волнение, когда он приближался. А кроме того, рядом с ним она чувствовала себя в полной безопасности. И менее всего грозил ей этот брак тиранией и подавлением личности.
– Хочу фейвейк! – воскликнула малышка.
– Подозреваю, дорогой, это ты ей пообещал. А ну-ка признавайся. Где ты их опять понатыкал, эти чертовы фейерверки?
– Смотри ты, как здорово она уже говорит! – восхищенно проговорил Джастин, будто не слыша ее вопроса.
Кэролайн обняла мужа и прижалась к нему теснее.
– Ты как всегда не в курсе дел. К тому же пристрастен.
– Ничего подобного. Многие дети в ее возрасте не умеют сложить предложение.
– А она что, очень сложное предложение сказала?
– Ну вот, девушка, вам бы только спорить.
– Да нет, милый, и вовсе мне не хочется спорить. Готова с тобой согласиться, тем более что она вот-вот и заговорит сложными предложениями.
Они шли по садовой аллее, под старыми раскидистыми деревьями – тисами и буками – и были вполне довольны собой, друг другом и своим ребенком.
Кэролайн радовалась, что из Джастина получился такой нежный и заботливый отец. И еще тому, что ее девочке не придется перенести тех ужасов, которые выпали в детстве на ее долю. К тому же перед глазами Дорис всегда будут любящие родители, а это немаловажно для будущей жены и матери.
Вдруг неподалеку, на фоне темного неба вспыхнула троица веселых, крутящихся огней, рассыпающих вокруг себя искры. Малышка пришла в полный восторг, глаза ее сияли, она смеялась и хлопала в ладоши. А когда огоньки погасли, закричала:
– Хочу еще фейвейков! Еще!
– Пора домой, Дорис, – улыбаясь, сказала Кэролайн; видя что дочка готова зареветь. – Уже поздно.
– Нет, не позно, не позно. Хочу фейфейков! Насилу удалось ее успокоить.
Они вернулись в дом, и вскоре девочка уже спала сладким сном. Склонившись над кроваткой, Кэролайн задумчиво проговорила:
– Посмотри. Разве она не ангел, когда спит?
– Сущий ангел. И, смею заверить, это качество она точно взяла от тебя, – тихо ответил Джастин.
– Хочешь сказать, что я кажусь тебе ангелом только когда сплю?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43