Почти все то, что происходило в спальне мужа между Эмери и ею, обсуждению не подлежало, равно как и ее эскапады с Шарлоттой.
– Твоя подружка Шарлотта приводит меня в ужас, – призналась ей Ирэн, побеседовав с темпераментной дамой пару раз.
– Приводит тебя в ужас? Глупенькая. Шарлотта – эксцентрична, не более того. А быть чуточку эксцентричной – старинный английский обычай…
– Возможно. А что есть и такой английский обычай, который предписывает смотреть на человека, с которым ты знаком всего несколько минут, будто ото всей души желаешь ему лечь в могилу?
– Ирэн, это просто абсурдно! Шарлотта не могла смотреть на тебя так. Пойми…
– Да нет. У нее был именно такой взгляд. Впрочем, это меня не волнует. Я не к ней приехала сюда, а к тебе.
Но если Ирэн предпочитала воспринимать с легкостью существование Шарлотты, то для той появление Ирэн было событием, которое она не могла переварить так стоически. Может быть, все было в том, что, будучи по уши влюбленной в Аманду, Шарлотта не могла не увидеть того, в чем даже сама Аманда еще ясного отчета себе не отдавала, что она была влюблена в Ирэн, но не осознавала этого. Так что внутренне Шарлотта хоть и пыхтела от злости, но на деле вряд ли могла изменить этот статус кво.
Что же касалось Эмери, то он немедленно почувствовал сильную симпатию к Ирэн. Ее уравновешенность, спокойствие и доброта очень ему импонировали. Некоторые склонны были рассматривать Ирэн как равнодушную, даже холодную. Эмери же удалось нащупать и открыть в ней те глубинные бурные потоки, которые клокотали в этой девушке. Кроме того, наслушавшись вдоволь болтовни Аманды, Эмери находил в общении с Ирэн отдохновенье от перманентной общительности и веселья своей супруги, которые заменяли ей недостаток чувств по отношению к нему. Когда Аманда обратилась к Эмери с просьбой разрешить Ирэн остаться у них на какое-то время, он был весьма обрадован этим обстоятельством и с удовольствием разрешил.
– А ты думаешь, она согласится? – спросил он. – Ведь должна же у нее в Америке быть какая-то жизнь?
– Да нет, такой жизни у нее в Америке больше нет. Родители ее погибли не очень давно, я тебе об этом говорила… Но…
Аманда колебалась.
– Но что?
– Дело в том, что они смогли оставить Ирэн очень мало, – сказала она. – У нее нет сейчас своих средств. И оставить ее просто так я не могу. Следовало бы назначить ей нечто вроде жалования. Эмери, а я могла бы, например, использовать ее в качестве своей секретарши по связям с общественностью.
Но Эмери уже думал о чем-то другом.
– Секретарша? А почему бы и нет, – рассеянно пробормотал он. – Это имеет смысл, коль скоро ты так много времени посвящаешь всем этим акциям благотворительности и тому подобным вещам.
– И платить ей я буду, скажем, три фунта в неделю.
Эмери поднял брови.
– А не многовато ли, дорогая?
– Я знаю, что многовато. Но ведь Ирэн это не служанка. Она – леди, привыкшая жить как подобает леди. Эмери, я хочу ей помочь.
Он пожал плечами.
– Хорошо. Делай, как считаешь необходимым.
– Твоей секретаршей? – спросила Ирэн, когда услышала предложение. – За три фунта десять шиллингов в неделю? – Быстренько произведя необходимые подсчеты на листке бумаги, она подняла на Аманду удивленные глаза… – Аманда, да это почти семнадцать долларов. Что мне предстоит делать?
– Очень немного. И, послушай, дорогая, это действительно гораздо больше, чем обычно. Я специально попросила Эмери платить именно такую сумму. Для мамы.
Аманда потом объяснила, что запросила у мужа именно столько с таким расчетом, что десять долларов из еженедельной суммы, выделяемой для ее секретарши, Аманда будет оставлять себе для того, чтобы таким образом получить возможность посылать деньги Джейн в Филдинг. Ирэн без колебаний согласилась.
Почти год жизнь в Суоннинг-Парке текла безмятежно. Но намечались глубинные течения во взаимоотношениях некоторых его обитателей. Шарлотта по-прежнему регулярно наносила визиты Аманде, а та, в свою очередь, изыскивала моменты для того, чтобы предаваться со своей подругой любовным утехам подальше от глаз людских. Ирэн ничего не подозревала об этом до того дня конца лета тридцать восьмого года, когда она случайно обнаружила двух женщин в доме лодочника рядом с прудом. Не то, чтобы застукала в момент, когда они что-то предпринимали, но ей бросилась в глаза расстегнутая блуза Аманды, лицо ее пылало, да и волосы были в беспорядке. Более того, Ирэн могла поклясться, что за секунду до ее прибытия Шарлотта покрывала поцелуями груди Аманды. Можно было спокойно позабыть об этом эпизоде, если бы не ненавидящий взгляд Шарлотты, направленный на Ирэн.
Несколько дней Ирэн разрывалась между желанием обо всем рассказать Аманде и страхом. Аманда ведь была замужней женщиной, более того, женщиной с дворянским титулом. Вероятно, что бы она ни делала, как бы ни поступала, Ирэн это не касалось. Да и сама Ирэн за эти годы достаточно повзрослела, чтобы смотреть на подобные вещи по-иному. Хотя она оставалась еще девственницей, тем не менее, приобрела кое-какой жизненный опыт и о многом была наслышана, даже о лесбийской любви. Во время ее поездки через океан пассажиркой второго класса к ней не раз приставали мужчины из пассажиров лайнера, но когда ей это наскучило, она решила погрузиться в чтение. Однажды среди книг корабельной библиотеки она обнаружила «Кладезь одиночества» Рэдклиффа Холла. Книгу эту Ирэн прочла взахлеб от корки до корки. Проблемы, поднимавшиеся в ней, были близки ей до чрезвычайности. Она даже на минуту задумалась, могла ли она стать лесбиянкой, и не лежало ли именно это в основе ее привязанности к Аманде. Но, поразмыслив над этим, решила, что не смогла бы. И последние несколько месяцев убедили ее в том, что она не ошибалась. Но это ни в коей мере не объясняло отношений, которые наверняка существовали между Шарлоттой и Амандой.
Все было бы ничего, если Ирэн не замечала бы перемен в отношении к Аманде Эмери. Она все больше и больше убеждалась, что лорд Суоннинг понемногу охладевал к своей жене, вероятно, по той причине, что она, похоже, и не собиралась осчастливить его в один прекрасный день тем наследником, которого он так страстно желал.
И в случае, если Аманда даст повод, Эмери без колебаний выставит ее из дома и лишит средств к существованию. Ирэн подобно буриданову ослу раздиралась от внутренних противоречий, как ей поступить. Но однажды Аманда сама создала ситуацию, которая могла бы рассматриваться в качестве решения этой проблемы, пусть даже временного.
В тот день, когда Ирэн наткнулась в домике лодочника на Аманду и Шарлотту, которые занимались там любовью, Шарлотта просто озверела. Она сумела сдержаться и спокойно дождалась, пока Ирэн не уйдет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
– Твоя подружка Шарлотта приводит меня в ужас, – призналась ей Ирэн, побеседовав с темпераментной дамой пару раз.
– Приводит тебя в ужас? Глупенькая. Шарлотта – эксцентрична, не более того. А быть чуточку эксцентричной – старинный английский обычай…
– Возможно. А что есть и такой английский обычай, который предписывает смотреть на человека, с которым ты знаком всего несколько минут, будто ото всей души желаешь ему лечь в могилу?
– Ирэн, это просто абсурдно! Шарлотта не могла смотреть на тебя так. Пойми…
– Да нет. У нее был именно такой взгляд. Впрочем, это меня не волнует. Я не к ней приехала сюда, а к тебе.
Но если Ирэн предпочитала воспринимать с легкостью существование Шарлотты, то для той появление Ирэн было событием, которое она не могла переварить так стоически. Может быть, все было в том, что, будучи по уши влюбленной в Аманду, Шарлотта не могла не увидеть того, в чем даже сама Аманда еще ясного отчета себе не отдавала, что она была влюблена в Ирэн, но не осознавала этого. Так что внутренне Шарлотта хоть и пыхтела от злости, но на деле вряд ли могла изменить этот статус кво.
Что же касалось Эмери, то он немедленно почувствовал сильную симпатию к Ирэн. Ее уравновешенность, спокойствие и доброта очень ему импонировали. Некоторые склонны были рассматривать Ирэн как равнодушную, даже холодную. Эмери же удалось нащупать и открыть в ней те глубинные бурные потоки, которые клокотали в этой девушке. Кроме того, наслушавшись вдоволь болтовни Аманды, Эмери находил в общении с Ирэн отдохновенье от перманентной общительности и веселья своей супруги, которые заменяли ей недостаток чувств по отношению к нему. Когда Аманда обратилась к Эмери с просьбой разрешить Ирэн остаться у них на какое-то время, он был весьма обрадован этим обстоятельством и с удовольствием разрешил.
– А ты думаешь, она согласится? – спросил он. – Ведь должна же у нее в Америке быть какая-то жизнь?
– Да нет, такой жизни у нее в Америке больше нет. Родители ее погибли не очень давно, я тебе об этом говорила… Но…
Аманда колебалась.
– Но что?
– Дело в том, что они смогли оставить Ирэн очень мало, – сказала она. – У нее нет сейчас своих средств. И оставить ее просто так я не могу. Следовало бы назначить ей нечто вроде жалования. Эмери, а я могла бы, например, использовать ее в качестве своей секретарши по связям с общественностью.
Но Эмери уже думал о чем-то другом.
– Секретарша? А почему бы и нет, – рассеянно пробормотал он. – Это имеет смысл, коль скоро ты так много времени посвящаешь всем этим акциям благотворительности и тому подобным вещам.
– И платить ей я буду, скажем, три фунта в неделю.
Эмери поднял брови.
– А не многовато ли, дорогая?
– Я знаю, что многовато. Но ведь Ирэн это не служанка. Она – леди, привыкшая жить как подобает леди. Эмери, я хочу ей помочь.
Он пожал плечами.
– Хорошо. Делай, как считаешь необходимым.
– Твоей секретаршей? – спросила Ирэн, когда услышала предложение. – За три фунта десять шиллингов в неделю? – Быстренько произведя необходимые подсчеты на листке бумаги, она подняла на Аманду удивленные глаза… – Аманда, да это почти семнадцать долларов. Что мне предстоит делать?
– Очень немного. И, послушай, дорогая, это действительно гораздо больше, чем обычно. Я специально попросила Эмери платить именно такую сумму. Для мамы.
Аманда потом объяснила, что запросила у мужа именно столько с таким расчетом, что десять долларов из еженедельной суммы, выделяемой для ее секретарши, Аманда будет оставлять себе для того, чтобы таким образом получить возможность посылать деньги Джейн в Филдинг. Ирэн без колебаний согласилась.
Почти год жизнь в Суоннинг-Парке текла безмятежно. Но намечались глубинные течения во взаимоотношениях некоторых его обитателей. Шарлотта по-прежнему регулярно наносила визиты Аманде, а та, в свою очередь, изыскивала моменты для того, чтобы предаваться со своей подругой любовным утехам подальше от глаз людских. Ирэн ничего не подозревала об этом до того дня конца лета тридцать восьмого года, когда она случайно обнаружила двух женщин в доме лодочника рядом с прудом. Не то, чтобы застукала в момент, когда они что-то предпринимали, но ей бросилась в глаза расстегнутая блуза Аманды, лицо ее пылало, да и волосы были в беспорядке. Более того, Ирэн могла поклясться, что за секунду до ее прибытия Шарлотта покрывала поцелуями груди Аманды. Можно было спокойно позабыть об этом эпизоде, если бы не ненавидящий взгляд Шарлотты, направленный на Ирэн.
Несколько дней Ирэн разрывалась между желанием обо всем рассказать Аманде и страхом. Аманда ведь была замужней женщиной, более того, женщиной с дворянским титулом. Вероятно, что бы она ни делала, как бы ни поступала, Ирэн это не касалось. Да и сама Ирэн за эти годы достаточно повзрослела, чтобы смотреть на подобные вещи по-иному. Хотя она оставалась еще девственницей, тем не менее, приобрела кое-какой жизненный опыт и о многом была наслышана, даже о лесбийской любви. Во время ее поездки через океан пассажиркой второго класса к ней не раз приставали мужчины из пассажиров лайнера, но когда ей это наскучило, она решила погрузиться в чтение. Однажды среди книг корабельной библиотеки она обнаружила «Кладезь одиночества» Рэдклиффа Холла. Книгу эту Ирэн прочла взахлеб от корки до корки. Проблемы, поднимавшиеся в ней, были близки ей до чрезвычайности. Она даже на минуту задумалась, могла ли она стать лесбиянкой, и не лежало ли именно это в основе ее привязанности к Аманде. Но, поразмыслив над этим, решила, что не смогла бы. И последние несколько месяцев убедили ее в том, что она не ошибалась. Но это ни в коей мере не объясняло отношений, которые наверняка существовали между Шарлоттой и Амандой.
Все было бы ничего, если Ирэн не замечала бы перемен в отношении к Аманде Эмери. Она все больше и больше убеждалась, что лорд Суоннинг понемногу охладевал к своей жене, вероятно, по той причине, что она, похоже, и не собиралась осчастливить его в один прекрасный день тем наследником, которого он так страстно желал.
И в случае, если Аманда даст повод, Эмери без колебаний выставит ее из дома и лишит средств к существованию. Ирэн подобно буриданову ослу раздиралась от внутренних противоречий, как ей поступить. Но однажды Аманда сама создала ситуацию, которая могла бы рассматриваться в качестве решения этой проблемы, пусть даже временного.
В тот день, когда Ирэн наткнулась в домике лодочника на Аманду и Шарлотту, которые занимались там любовью, Шарлотта просто озверела. Она сумела сдержаться и спокойно дождалась, пока Ирэн не уйдет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146