Слава богу, не дрожат.
Неплохо. Наверное, лекция, которую она сама себе прочитала, – насчет того, что надо бороться со страхами и жить полной жизнью, все-таки подействовала. Тем более что длился этот внутренний монолог все время, пока она убирала двадцать комнат.
Она давно обнаружила, что, когда есть о чем подумать, уборка идет в два раза быстрее. Скорее всего потому, что время течет незаметно. Вообще-то менять простыни и чистить унитазы быстрее не получается.
Арнольд приучил ее к книгам на кассетах. У него в конторе была целая библиотека, и он предложил ей брать все, что захочется. Когда три месяца назад Холли переехала в дом дедушки в Мэривилле, ей почти не удавалось читать – времени не хватало. К вечеру она уставала так, что книга валилась из рук. Кассеты, конечно, книг не заменят, но уж лучше что-то, чем ничего.
Двери лифта раскрылись, и, только когда они снова стали закрываться, Холли поняла, что это нужный ей этаж. Она придержала их рукой, выскочила и, взглянув на медную табличку-указатель с номерами палат, поняла, что ей налево.
Она ни за что не хотела заглядывать в палаты, мимо которых проходила, но все-таки по сторонам смотрела. Кое-кто из больных был болен явно тяжело, остальные выглядели вполне нормально, как те, которых она видела в вестибюле.
Вот наконец и четыреста тридцать шестая. Дверь оказалась закрытой. Она легонько постучала, подождала. Ответа не было. Тогда она постучала еще раз, погромче. Снова тишина. Холли приоткрыла дверь, заглянула внутрь. Кровать была пуста. Она зашла.
Когда Холли наконец увидела его у окна, в распахнутом халате, отступать было поздно.
– Неплохой вид, правда? – спросила она. Он стянул разошедшиеся полы халата, обернулся к ней.
– Холли?
– Она самая. – Она полезла в карман за его очками. – Простите, что не смогла вырваться раньше. Денек был – не продохнуть.
– А я и забыл, что вы должны прийти, – признался он.
Она протянула ему очки.
– Что-то не так?
– Почему это вы спрашиваете? – удивился он, надевая очки.
– Не знаю. Выглядите вы как-то иначе.
– Может, из-за больничной одежды? – Он взглянул на свои босые ноги, пошевелил пальцами. – Точнее сказать, из-за некоторого ее недостатка.
– Что сказали полицейские?
– Практически ничего.
– Я унесла ваши вещи из комнаты, чтобы вам не пришлось платить за еще один день.
Он грустно усмехнулся:
– Это мало меняет дело. Я сейчас в таком положении, что счет мне выставить можно, но вот заплатить по нему...
– В общем, я думала не только о вас, но и об Арнольде. В августе комнаты пустовать не должны. Это же последний месяц сезона.
Коул сел на стул у кровати.
– Тут приходила женщина из администрации, спрашивала, предоставляет ли мотель страховку.
Холли печально вздохнула.
– До прошлого месяца предоставлял. – Она как могла уговаривала Арнольда от нее не отказываться, но счет пришел одновременно со счетом за памятник жены, и он мог оплатить только один из них.
– Да это неважно. Я уже сказал ей, что расплачусь сам.
– А во что это обойдется? – спрашивала Холли не из пустого любопытства. Она давно собиралась узнать у врача о стоимости пребывания в больнице, но пока так и не собралась.
– Я не спросил.
– Интересно, кто придумал такую уродливую одежду? – спросила Холли, имея в виду больничный халат.
Коул задумчиво склонил голову набок, словно размышляя над ее вопросом. Но то, что он сказал, никакого отношения к этому не имело.
– А вы гораздо старше, чем я думал.
Она торопливо пригладила волосы и произнесла чуть обиженно:
– Вы говорите так, словно я глубокая старуха.
– Вовсе нет. Просто, когда я вас увидел, я решил, что вы подросток.
– Наверное, у меня такой тип лица. – Синди Кроуфорд могла не бояться конкуренции со стороны Холли Мердок.
Пора было прощаться и уходить. Она позвонила в ресторан, хотела узнать, нельзя ли прийти попозже, но попала на Линду Джин, которая с ходу уговорила ее прийти на три часа пораньше и поработать за нее. Трудно отказать человеку, с которым Холли уже договорилась насчет подмены в начале зимы.
– Вы точно не хотите, чтобы я кому-нибудь позвонила от вашего имени? Друзьям? Или родственникам?
– У меня никого нет.
Как такое может быть? О том, что она скажет дальше, Холли даже подумать не успела, у нее это вырвалось само собой.
– Я понимаю, что это не мое дело, но куда же вы отсюда отправитесь? Ну без денег, да еще после травмы. – Ну вот, этого еще не хватало. Опять она берется за свою дурацкую благотворительность. Ведь сама же себе обещала – больше никогда! Переезжая в Мэривилл, она клялась себе в этом.
– Я еще не знаю.
– Хотите, я поспрашиваю, может, кто купит вашу гитару? Много вы за нее не получите, в этих местах такого добра навалом, но если не будете шиковать, хватит, чтобы добраться до дома.
– Гитара – это единственное, что у меня есть, – сказал он, смущенно улыбнувшись. – А дом мой там, где мой пикап.
Ну умница! Стояла в полушаге от двери, нет, надо было рот открывать. Неужели она никогда не научится сдерживаться? Она внимательно на него посмотрела. Вид у него – с забинтованной головой и в халате размера на три больше – был не самый привлекательный, но в лице было что-то неуловимо знакомое. Что-то такое располагающее, роднившее его с ее друзьями, соседями, приятелями, которых она знала всю жизнь.
Все равно она сдастся и позовет его к себе. Это так же неизбежно, как то, что персик, который она выбирает, обязательно оказывается червивым.
– У меня есть комнатка над гаражом. Если хотите, можете там некоторое время пожить. Предупреждаю, на особый комфорт не рассчитывайте, но все равно ночевать там удобнее, чем в пикапе.
– Почему вы мне это предлагаете?
– – Возможно, потому, что господь не наградил меня чувством осторожности. Иначе я просто передала бы вам очки через дежурную медсестру и спокойно поехала бы дальше по своим делам. Нет, мне обязательно надо было подняться сюда, проверить, как вы. Вот ведь дура!
Решила, что вы здесь маетесь одиночеством и будете рады компании.
– Простите меня. Просто я привык к тому, что люди, которые мне что-то предлагают, обязательно хотят чего-то взамен.
Если он надеялся, что кто-то будет тешить его самолюбие, то он крупно просчитался. Холли решила раз и навсегда поставить все точки над «и».
– Знаете, никак не могу себе представить, чего бы мне захотелось получить от вас.
– Хотите сказать, что не находите во мне ничего привлекательного?
– Мне не хотелось бы оскорблять ваши чувства.
– Ничего страшного. Можете особо не деликатничать. Я и сам представляю, какой у меня сейчас видок. Впрочем, похоже, вы любительница резать правду-матку.
Ишь какой выискался. Ну она не будет его жалеть!
– Полагаю, если вы примете мое предложение, нам сразу же надо будет обговорить кое-какие условия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Неплохо. Наверное, лекция, которую она сама себе прочитала, – насчет того, что надо бороться со страхами и жить полной жизнью, все-таки подействовала. Тем более что длился этот внутренний монолог все время, пока она убирала двадцать комнат.
Она давно обнаружила, что, когда есть о чем подумать, уборка идет в два раза быстрее. Скорее всего потому, что время течет незаметно. Вообще-то менять простыни и чистить унитазы быстрее не получается.
Арнольд приучил ее к книгам на кассетах. У него в конторе была целая библиотека, и он предложил ей брать все, что захочется. Когда три месяца назад Холли переехала в дом дедушки в Мэривилле, ей почти не удавалось читать – времени не хватало. К вечеру она уставала так, что книга валилась из рук. Кассеты, конечно, книг не заменят, но уж лучше что-то, чем ничего.
Двери лифта раскрылись, и, только когда они снова стали закрываться, Холли поняла, что это нужный ей этаж. Она придержала их рукой, выскочила и, взглянув на медную табличку-указатель с номерами палат, поняла, что ей налево.
Она ни за что не хотела заглядывать в палаты, мимо которых проходила, но все-таки по сторонам смотрела. Кое-кто из больных был болен явно тяжело, остальные выглядели вполне нормально, как те, которых она видела в вестибюле.
Вот наконец и четыреста тридцать шестая. Дверь оказалась закрытой. Она легонько постучала, подождала. Ответа не было. Тогда она постучала еще раз, погромче. Снова тишина. Холли приоткрыла дверь, заглянула внутрь. Кровать была пуста. Она зашла.
Когда Холли наконец увидела его у окна, в распахнутом халате, отступать было поздно.
– Неплохой вид, правда? – спросила она. Он стянул разошедшиеся полы халата, обернулся к ней.
– Холли?
– Она самая. – Она полезла в карман за его очками. – Простите, что не смогла вырваться раньше. Денек был – не продохнуть.
– А я и забыл, что вы должны прийти, – признался он.
Она протянула ему очки.
– Что-то не так?
– Почему это вы спрашиваете? – удивился он, надевая очки.
– Не знаю. Выглядите вы как-то иначе.
– Может, из-за больничной одежды? – Он взглянул на свои босые ноги, пошевелил пальцами. – Точнее сказать, из-за некоторого ее недостатка.
– Что сказали полицейские?
– Практически ничего.
– Я унесла ваши вещи из комнаты, чтобы вам не пришлось платить за еще один день.
Он грустно усмехнулся:
– Это мало меняет дело. Я сейчас в таком положении, что счет мне выставить можно, но вот заплатить по нему...
– В общем, я думала не только о вас, но и об Арнольде. В августе комнаты пустовать не должны. Это же последний месяц сезона.
Коул сел на стул у кровати.
– Тут приходила женщина из администрации, спрашивала, предоставляет ли мотель страховку.
Холли печально вздохнула.
– До прошлого месяца предоставлял. – Она как могла уговаривала Арнольда от нее не отказываться, но счет пришел одновременно со счетом за памятник жены, и он мог оплатить только один из них.
– Да это неважно. Я уже сказал ей, что расплачусь сам.
– А во что это обойдется? – спрашивала Холли не из пустого любопытства. Она давно собиралась узнать у врача о стоимости пребывания в больнице, но пока так и не собралась.
– Я не спросил.
– Интересно, кто придумал такую уродливую одежду? – спросила Холли, имея в виду больничный халат.
Коул задумчиво склонил голову набок, словно размышляя над ее вопросом. Но то, что он сказал, никакого отношения к этому не имело.
– А вы гораздо старше, чем я думал.
Она торопливо пригладила волосы и произнесла чуть обиженно:
– Вы говорите так, словно я глубокая старуха.
– Вовсе нет. Просто, когда я вас увидел, я решил, что вы подросток.
– Наверное, у меня такой тип лица. – Синди Кроуфорд могла не бояться конкуренции со стороны Холли Мердок.
Пора было прощаться и уходить. Она позвонила в ресторан, хотела узнать, нельзя ли прийти попозже, но попала на Линду Джин, которая с ходу уговорила ее прийти на три часа пораньше и поработать за нее. Трудно отказать человеку, с которым Холли уже договорилась насчет подмены в начале зимы.
– Вы точно не хотите, чтобы я кому-нибудь позвонила от вашего имени? Друзьям? Или родственникам?
– У меня никого нет.
Как такое может быть? О том, что она скажет дальше, Холли даже подумать не успела, у нее это вырвалось само собой.
– Я понимаю, что это не мое дело, но куда же вы отсюда отправитесь? Ну без денег, да еще после травмы. – Ну вот, этого еще не хватало. Опять она берется за свою дурацкую благотворительность. Ведь сама же себе обещала – больше никогда! Переезжая в Мэривилл, она клялась себе в этом.
– Я еще не знаю.
– Хотите, я поспрашиваю, может, кто купит вашу гитару? Много вы за нее не получите, в этих местах такого добра навалом, но если не будете шиковать, хватит, чтобы добраться до дома.
– Гитара – это единственное, что у меня есть, – сказал он, смущенно улыбнувшись. – А дом мой там, где мой пикап.
Ну умница! Стояла в полушаге от двери, нет, надо было рот открывать. Неужели она никогда не научится сдерживаться? Она внимательно на него посмотрела. Вид у него – с забинтованной головой и в халате размера на три больше – был не самый привлекательный, но в лице было что-то неуловимо знакомое. Что-то такое располагающее, роднившее его с ее друзьями, соседями, приятелями, которых она знала всю жизнь.
Все равно она сдастся и позовет его к себе. Это так же неизбежно, как то, что персик, который она выбирает, обязательно оказывается червивым.
– У меня есть комнатка над гаражом. Если хотите, можете там некоторое время пожить. Предупреждаю, на особый комфорт не рассчитывайте, но все равно ночевать там удобнее, чем в пикапе.
– Почему вы мне это предлагаете?
– – Возможно, потому, что господь не наградил меня чувством осторожности. Иначе я просто передала бы вам очки через дежурную медсестру и спокойно поехала бы дальше по своим делам. Нет, мне обязательно надо было подняться сюда, проверить, как вы. Вот ведь дура!
Решила, что вы здесь маетесь одиночеством и будете рады компании.
– Простите меня. Просто я привык к тому, что люди, которые мне что-то предлагают, обязательно хотят чего-то взамен.
Если он надеялся, что кто-то будет тешить его самолюбие, то он крупно просчитался. Холли решила раз и навсегда поставить все точки над «и».
– Знаете, никак не могу себе представить, чего бы мне захотелось получить от вас.
– Хотите сказать, что не находите во мне ничего привлекательного?
– Мне не хотелось бы оскорблять ваши чувства.
– Ничего страшного. Можете особо не деликатничать. Я и сам представляю, какой у меня сейчас видок. Впрочем, похоже, вы любительница резать правду-матку.
Ишь какой выискался. Ну она не будет его жалеть!
– Полагаю, если вы примете мое предложение, нам сразу же надо будет обговорить кое-какие условия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70