Я смотрю Марку Суону в глаза, не в силах оторвать взгляда. С невероятным трудом опускаю голову, хотя мне так хочется смотреть и дальше, до бесконечности.
— Что ты делаешь сегодня вечером? Снова идешь на свидание?
— Сегодня — нет, — отвечаю я, напрягшись. Надеюсь, он не подтрунивает надо мной?
— Тогда, может, сходим в бар, выпьем по стаканчику? — Суон выставляет руки ладонями вперед. — Никакого флирта, обещаю. И ты имеешь полную свободу дать мне от ворот поворот. Клянусь, я не затаю зла и не отошлю тебя обратно к твоей кровожадной Китти. У меня к тебе еще один разговор, но под пиво он пойдет лучше, чем под кофе.
— А… я… — Сейчас всего шесть, отказываться нет никаких причин. — Ну, ладно. — Господи, неужели я согласилась?
Мы выходим наружу, минуем железные ворота, идем вдоль изгороди и сразу сворачиваем за угол. Маленький бар с невзрачной вывеской «Королева Аделаида» находится в двух шагах от дома Суона. Видно, что это довольно старое заведение, давно подлежащее реконструкции. Здесь нет неоновых реклам кока-колы и разных сортов пива. Стены обиты бордовой тканью, в зале царит полумрак, под потолком висят клубы дыма. Столы и скамьи вокруг них сделаны из старого добротного дерева, они уже изрядно поистерлись на углах, а резные железные ножки потемнели от времени. В общем, место это совсем не так аристократично, как его название.
Бармен, протирающий кружки, поднимает голову и кивает Суону:
— Здорово, Марк. Я гляжу, ты с подружкой?
— Это — прекрасная Анна, — говорит Суон. Я с подозрением смотрю на него, ожидая увидеть насмешку на лице, но он выглядит вполне серьезным. — Плесни мне, как обычно, Майки.
Бармен наливает в стакан двойную порцию виски и вопросительно смотрит на меня.
— Позволь угадать, — говорит Суон. — Сидра?
— Сидра?! Ха! — Я начинаю хохотать. — Впрочем, можно и сидра.
— Рисково живешь, — подмечает Суон, протягивая бармену деньги.
— Вообще-то не хотелось бы надраться, — смеюсь я. — А то разойдусь и начну говорить то, чего не следует.
Суон подмигивает мне, затем говорит бармену:
— Разве она не чудесна?
Почему-то мне хочется нести чушь — иначе я зажмусь и буду только смущенно кивать.
— Да, я его ручной теленок, — признаюсь я бармену. — Меня берут на съемочные площадки и в бары, когда скучно.
— Она и правда довольно необычна, — кивает бармен с одобрительной улыбкой. — Хотя и не в твоем, Марк, вкусе.
Суон качает головой, словно не одобряя последнее замечание.
— А какие в его вкусе? С осиной талией и крепкими ягодицами?
— Вот-вот, именно. Таких обычно с ним и видишь.
Я впервые вижу, чтобы Суон смущался, и это кажется мне забавным.
— Давай сядем вон там, — предлагает он, явно желая сменить тему, и указывает на столик в самом углу, возле довольно пыльной ширмы.
— А может, устроимся снаружи? — Унылая морось, которая донимала меня весь день, закончилась, и сквозь облака даже проглянуло солнце.
— Здесь нас никто не побеспокоит.
— А что, нам так необходимо уединение?
— Иногда прохожие меня узнают, — неохотно поясняет Суон. — Особенно студенты с факультета режиссуры и некоторые актеры. А здесь их полно.
— Мог бы переехать в более спокойный район, — предлагаю я. — Ладно, давай сядем в углу и будем пылиться. А то, не дай Бог, фанаты разорвут тебя на клочки.
Мы проходим к дальнему столу и оказываемся в еще большем мраке. Суон незамедлительно отпивает виски и тотчас расслабляется. Похоже, что посторонние действительно досаждают ему.
— Надеюсь, ты не считаешь, что я поселился здесь ради престижа? — задает он вопрос.
Я ничего не отвечаю, отхлебывая сидр.
— Не смущайся, говори, что думаешь, я не обижусь.
— Все, что думаю? Все-все?
— Угу. — Глаза Суона странно блестят в полумраке.
— Мне это кажется подозрительным. Похожим на ловушку, — говорю, прищурившись. — Ты просто хочешь, чтобы я сболтнула что-то лишнее, чтобы затем позвонить Эли Роту и без особых проблем уволить меня.
— Какой коварный план! — восхищается Суон. — Я бы ни за что до такого не додумался. Я-то считал, что могу тебя уволить и просто так, без того, чтобы вытягивать из тебя «лишнее».
— Да?
— Да я и не стал бы звонить Эли. Я бы попросил заняться этим своего агента. — Он ухмыляется.
— Очень смешно. А говоришь, не додумался бы.
— Мы пьем в одном баре. Это вроде как преломить вместе хлеб. Священное действо. Я не выдам тебя, даже если ты напьешься и начнешь буянить.
— Я даже спьяну так себя не веду! — назидательно говорю я. — Ладно, скажу, что думаю: я действительно считаю, что ты купил здесь дом ради престижа. Это просто показуха!
— Неужели?
— Не стесняйся этого. Ты — известный режиссер. Тебе на роду написано хоть в чем-то да показушничать. Режиссеры считают, что только ради них и светит солнце.
— Послушай, Анна, ты просто повторяешь избитые фразы. Так все говорят, когда речь идет о киноиндустрии. А я хочу знать, что думаешь именно ты.
— Но я так и думаю. Не именно о тебе, а обо всех режиссерах. Почему про фильмы всегда говорят: «фильм Камерона» или «фильм Верховена»? С чего это фильмы связывают с именами режиссеров?
— Думаю, это потому, что режиссеры несут основную ответственность как за провал, так и за успех. Режиссер принимает все решения. Это честно.
— А вот и нет! Режиссер — такая же мелкая сошка, как и актеры. Куда бы он делся, если бы ему дали бездарных актеров? Или осветителей? Или операторов? А если бы дали крошечный бюджет, и пришлось бы, например, тропический ливень устраивать в студии, поливая обвешанных лианами актеров из шланга? Думаю, роль режиссера в создании фильма сильно преувеличена.
Суон вытаращивает глаза:
— Значит, ты считаешь, что режиссер — мелкая сошка?!
— Разумеется, Более того, если ему удастся заставить актера сыграть лучше, чем обычно, то его эго раздувается до ненормальных размеров. Этот режиссер несется покупать роскошный дом и костюм от «Хьюго Босса», чтобы блеснуть на «Оскаре», где он поблагодарит свою маму и Бога за данный ему талант, напрочь забыв о своей команде.
— Если режиссер — мелкая сошка, кто же тогда несет ответственность за фильм? — Суон наклоняется ко мне через стол. — Если режиссеры — напыщенные индюки, актеры — кучка зазнавшихся нахалов, чья мотивация огромные гонорары, тогда кто же важен?
— Автор. — Я торжественно улыбаюсь.
— Но автор — человек, который живет в своем мире и поклоняется одному ему важным идеалам.
— Конечно, ведь публика обходит его вниманием. Но именно автор придумал интригу, создал из ничего героев и наделил их личностными качествами.
— Сценарий — это еще не все. Фильм — нечто гораздо большее, чем просто текст.
— Однако без этого текста режиссера не подняли бы из любимого кресла, а актрису не вытащили бы от косметолога.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
— Что ты делаешь сегодня вечером? Снова идешь на свидание?
— Сегодня — нет, — отвечаю я, напрягшись. Надеюсь, он не подтрунивает надо мной?
— Тогда, может, сходим в бар, выпьем по стаканчику? — Суон выставляет руки ладонями вперед. — Никакого флирта, обещаю. И ты имеешь полную свободу дать мне от ворот поворот. Клянусь, я не затаю зла и не отошлю тебя обратно к твоей кровожадной Китти. У меня к тебе еще один разговор, но под пиво он пойдет лучше, чем под кофе.
— А… я… — Сейчас всего шесть, отказываться нет никаких причин. — Ну, ладно. — Господи, неужели я согласилась?
Мы выходим наружу, минуем железные ворота, идем вдоль изгороди и сразу сворачиваем за угол. Маленький бар с невзрачной вывеской «Королева Аделаида» находится в двух шагах от дома Суона. Видно, что это довольно старое заведение, давно подлежащее реконструкции. Здесь нет неоновых реклам кока-колы и разных сортов пива. Стены обиты бордовой тканью, в зале царит полумрак, под потолком висят клубы дыма. Столы и скамьи вокруг них сделаны из старого добротного дерева, они уже изрядно поистерлись на углах, а резные железные ножки потемнели от времени. В общем, место это совсем не так аристократично, как его название.
Бармен, протирающий кружки, поднимает голову и кивает Суону:
— Здорово, Марк. Я гляжу, ты с подружкой?
— Это — прекрасная Анна, — говорит Суон. Я с подозрением смотрю на него, ожидая увидеть насмешку на лице, но он выглядит вполне серьезным. — Плесни мне, как обычно, Майки.
Бармен наливает в стакан двойную порцию виски и вопросительно смотрит на меня.
— Позволь угадать, — говорит Суон. — Сидра?
— Сидра?! Ха! — Я начинаю хохотать. — Впрочем, можно и сидра.
— Рисково живешь, — подмечает Суон, протягивая бармену деньги.
— Вообще-то не хотелось бы надраться, — смеюсь я. — А то разойдусь и начну говорить то, чего не следует.
Суон подмигивает мне, затем говорит бармену:
— Разве она не чудесна?
Почему-то мне хочется нести чушь — иначе я зажмусь и буду только смущенно кивать.
— Да, я его ручной теленок, — признаюсь я бармену. — Меня берут на съемочные площадки и в бары, когда скучно.
— Она и правда довольно необычна, — кивает бармен с одобрительной улыбкой. — Хотя и не в твоем, Марк, вкусе.
Суон качает головой, словно не одобряя последнее замечание.
— А какие в его вкусе? С осиной талией и крепкими ягодицами?
— Вот-вот, именно. Таких обычно с ним и видишь.
Я впервые вижу, чтобы Суон смущался, и это кажется мне забавным.
— Давай сядем вон там, — предлагает он, явно желая сменить тему, и указывает на столик в самом углу, возле довольно пыльной ширмы.
— А может, устроимся снаружи? — Унылая морось, которая донимала меня весь день, закончилась, и сквозь облака даже проглянуло солнце.
— Здесь нас никто не побеспокоит.
— А что, нам так необходимо уединение?
— Иногда прохожие меня узнают, — неохотно поясняет Суон. — Особенно студенты с факультета режиссуры и некоторые актеры. А здесь их полно.
— Мог бы переехать в более спокойный район, — предлагаю я. — Ладно, давай сядем в углу и будем пылиться. А то, не дай Бог, фанаты разорвут тебя на клочки.
Мы проходим к дальнему столу и оказываемся в еще большем мраке. Суон незамедлительно отпивает виски и тотчас расслабляется. Похоже, что посторонние действительно досаждают ему.
— Надеюсь, ты не считаешь, что я поселился здесь ради престижа? — задает он вопрос.
Я ничего не отвечаю, отхлебывая сидр.
— Не смущайся, говори, что думаешь, я не обижусь.
— Все, что думаю? Все-все?
— Угу. — Глаза Суона странно блестят в полумраке.
— Мне это кажется подозрительным. Похожим на ловушку, — говорю, прищурившись. — Ты просто хочешь, чтобы я сболтнула что-то лишнее, чтобы затем позвонить Эли Роту и без особых проблем уволить меня.
— Какой коварный план! — восхищается Суон. — Я бы ни за что до такого не додумался. Я-то считал, что могу тебя уволить и просто так, без того, чтобы вытягивать из тебя «лишнее».
— Да?
— Да я и не стал бы звонить Эли. Я бы попросил заняться этим своего агента. — Он ухмыляется.
— Очень смешно. А говоришь, не додумался бы.
— Мы пьем в одном баре. Это вроде как преломить вместе хлеб. Священное действо. Я не выдам тебя, даже если ты напьешься и начнешь буянить.
— Я даже спьяну так себя не веду! — назидательно говорю я. — Ладно, скажу, что думаю: я действительно считаю, что ты купил здесь дом ради престижа. Это просто показуха!
— Неужели?
— Не стесняйся этого. Ты — известный режиссер. Тебе на роду написано хоть в чем-то да показушничать. Режиссеры считают, что только ради них и светит солнце.
— Послушай, Анна, ты просто повторяешь избитые фразы. Так все говорят, когда речь идет о киноиндустрии. А я хочу знать, что думаешь именно ты.
— Но я так и думаю. Не именно о тебе, а обо всех режиссерах. Почему про фильмы всегда говорят: «фильм Камерона» или «фильм Верховена»? С чего это фильмы связывают с именами режиссеров?
— Думаю, это потому, что режиссеры несут основную ответственность как за провал, так и за успех. Режиссер принимает все решения. Это честно.
— А вот и нет! Режиссер — такая же мелкая сошка, как и актеры. Куда бы он делся, если бы ему дали бездарных актеров? Или осветителей? Или операторов? А если бы дали крошечный бюджет, и пришлось бы, например, тропический ливень устраивать в студии, поливая обвешанных лианами актеров из шланга? Думаю, роль режиссера в создании фильма сильно преувеличена.
Суон вытаращивает глаза:
— Значит, ты считаешь, что режиссер — мелкая сошка?!
— Разумеется, Более того, если ему удастся заставить актера сыграть лучше, чем обычно, то его эго раздувается до ненормальных размеров. Этот режиссер несется покупать роскошный дом и костюм от «Хьюго Босса», чтобы блеснуть на «Оскаре», где он поблагодарит свою маму и Бога за данный ему талант, напрочь забыв о своей команде.
— Если режиссер — мелкая сошка, кто же тогда несет ответственность за фильм? — Суон наклоняется ко мне через стол. — Если режиссеры — напыщенные индюки, актеры — кучка зазнавшихся нахалов, чья мотивация огромные гонорары, тогда кто же важен?
— Автор. — Я торжественно улыбаюсь.
— Но автор — человек, который живет в своем мире и поклоняется одному ему важным идеалам.
— Конечно, ведь публика обходит его вниманием. Но именно автор придумал интригу, создал из ничего героев и наделил их личностными качествами.
— Сценарий — это еще не все. Фильм — нечто гораздо большее, чем просто текст.
— Однако без этого текста режиссера не подняли бы из любимого кресла, а актрису не вытащили бы от косметолога.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120