Господи, да что со мной такое? Разве Чарлз не заслужил какого-то поощрения за все, что для меня делает? Человек с миллионами фунтов на счетах, с поместьем королевских размеров, человек, готовый носить меня на руках, — разве он не имеет права даже прикоснуться ко мне?
Но отчего же мне хочется немного отодвинуть стул? Почему у меня вдруг появляется желание немедленно сбежать домой?
Официант выкладывает мне в хрустальную вазочку горку черных блестящих икринок. Остальные гости тоже едят икру, перемешивая ее с желтком.
— А вот и севрюга, — объявляет Чарлз. — Знаешь, белуга мне не очень по вкусу, она слегка горчит…
Он явно пытается загладить неловкость светской беседой. Молодец!
Севрюга очень вкусна. До умопомрачения. Особенно с голодухи. Думаю, сейчас мне и собачьи консервы показались бы верхом кулинарного искусства. Я наслаждаюсь едой, рассеянно слушая беседу. Полная пожилая женщина, сидящая по другую сторону от Чарлза, постоянно что-то кричит бедняге в ухо, и в эти моменты я могу спокойно есть, не отвлекаясь на болтовню.
Основное блюдо выше всяких похвал. Часто ли вам удавалось попробовать жаркое из фаршированного фазана с картофелем и спаржей? Лично мне — нет, поэтому я всецело сосредоточена на содержимом тарелки. Наверное, я жру так, словно приехала из голодной страны.
— Привет, — раздается над ухом, и мне приходится оторваться от фазана. К счастью, я уже почти сыта. — Я — Эдвард Доусон.
— Анна Браун. — Пожимаю мужчине руку.
Он примерно моего возраста, может, на пару лет старше, ничем особенно не примечателен, с каштановыми волосами и темными глазами. На мой взгляд, слишком худощав, но улыбка располагающая.
— Думаю, Чарлзу очень повезло с девушкой, — говорит Эдвард.
— Мы… совсем недавно стали встречаться, — начинаю я, затем понимаю, что мои слова может услышать Чарлз. — Он прекрасный человек.
— Вот и славно, — искренне улыбается Эд. — А я, знаете ли, его кузен. Наша семья уже почти потеряла надежду, что Чарлз найдет достойную пару. Раньше он встречался только с красивыми дурочками.
— Э… я в курсе.
— Кстати, можно вопрос? — спрашивает Эд. Я киваю. — Те две девушки, что приехали с вами…
— Что? — резко спрашиваю я.
Улыбка сползает с его лица, вид становится обескураженным.
— Ничего. Я полагаю, у них есть приятели?
— Нет, но мои подруги — очень хорошие девушки, понимаете?
— Что вы, я совсем не об этом! Они такие красивые!
— Пожалуйста, не судите по внешности, — с жаром заявляю я. — То, что они красивы, не делает их дорогими игрушками.
— Боже, как вы могли подумать! Разумеется, нет.
— Мои подруги не пустышки. Они много работают, заботясь о своей карьере.
— А чем они занимаются?
— Они… в модельном бизнесе, — с запинкой отвечаю я. — Но для них это не просто способ добычи денег, это дело всей жизни. Они… копят деньги на собственное дело, — вдохновенно вру я.
— О, это так здорово! Расскажите мне о той светленькой, прошу вас.
— Ее зовут Лили. Лили Фру… Винус.
— Фрувинус? Какая странная фамилия.
— Просто Винус, — поправляюсь я. — А имя брюнетки Джанет.
В этот момент ко мне придвигается Чарлз с каким-то вопросом, и Эду Доусону приходится отвернуться к соседке с другой стороны.
Ужин продолжается в милой, приятной атмосфере. Я сознаю, что немного перебрала шампанского, но вполне контролирую свое поведение и происходящее вокруг. Например, я с мрачной решимостью провожаю глазами тарелочку с сыром, шербет и булочки, не прикасаясь к ним. Чарлз больше не делает попыток положить мне на колено ладонь, за что ему большое спасибо. Он старается развлечь меня беседой. Мне так хорошо после кофе с щедрой порцией бренди, что я не сразу подбираю ответ на его неожиданный вопрос:
— Ты приняла решение насчет моей книга? — А?
— Я о своей книге, — напоминает мне Чарлз. — Слушайте все! Анна рецензирует мою книгу, а потом ее компания снимет на ее основе фильм! — гордо говорит он, вставая.
Вот это поворот! Все смотрят на меня с любопытством.
Как же мне быть? Дело в том, что я даже попросила Джона полистать книгу Чарлза, наивно полагая, что он читает именно такую литературу, но мой коллега презрительно скривился на вопрос о впечатлении от книги.
— Жуткая тягомотина, — заявил Джон. — Второсортный закос под Пруста, но с полным отсутствием юмора. Похоже, автор считает себя семи пядей во лбу, а это далеко не так. Никаких личных находок, скучный сюжет — короче, никакого потенциала…
— Да-да, я как раз собиралась обсудить с тобой твою книгу, Чарлз, — бормочу я, с трудом находя слова.
— Тебе она понравилась, да? — Ни тени сомнения в его вопросе. — Анна читает мою книгу, — снова говорит он во весь голос.
Теперь даже те, кто до этого был занят беседой, смотрят на меня!
Я должна сказать правду! Я обязана покончить с этой нелепой историей, но как?
— Ну, — осторожно начинаю я, — мое мнение как рецензента таково: текст очень сложен и совсем не похож на легкое современное чтиво. Моя начальница… она… сказала, что книга Чарлза уникальна… в своем роде.
Тут я почти не лукавлю: столь паршивой книги я давненько не читала. Главное, не сказать это вслух.
— Я знал, — благодарно говорит Чарлз.
— Твоя книга, дорогой, очень необычна и многоплановая. За два года работы рецензентом я читала вещи и похуже.
Но всего пару раз.
— …замысловатый сюжет и богатый внутренний мир героев — такая редкость для сегодняшней литературы, — добавляю я.
— Ну так что? — спрашивает Чарлз, очевидно, почувствовав неуверенность в моем голосе. — Ваша компания берет мою книгу в оборот? Я мог бы работать на пару с режиссером. Если, конечно, это допускается.
У меня пересыхает во рту. Как можно обидеть столь наивного человека?
Неожиданно я вспоминаю ответ, который дала Чарлзу Ванна, и это вдохновляет меня.
— Но не думаю, что фильм сможет передать атмосферу книги, дорогой, — осторожно говорю, глядя в преданные глаза Чарлза. — Она так сложна, так неоднозначна. Фильм превратит ее в дешевку.
— Ага. — Чарлз кивает. Лицо застывает, словно маска.
— Значит, книга Чарли слишком хороша для киноиндустрии! — восклицает старая калоша, сидящая напротив меня. — Так им и надо, этим киношникам!
— Точно, — подхватываю я. — Так им и надо!
Я поворачиваю голову к Чарлзу и вижу, как он судорожно допивает свое виски. Мне становится очень стыдно. Он так много делает ради меня, а я не смогла придумать отговорку посолиднее.
— Чарли, — начинаю негромко.
Он качает головой, не глядя на меня.
— Итак! — вдруг говорит он в полный голос. — Ужин окончен. Переходим к танцам. Прошу всех в зал!
Танцевальный вечер ужасен; нет, пожалуй, я несправедлива. Помещение украшено очень изысканно: шелковые бледно-желтые занавеси, небольшой помост для музыкантов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120