Подойдя к роялю, Дженнифер провела ладонью по его глянцевой поверхности, с которой кое-где облупилась краска.
– Какой знакомый инструмент, – удивилась она. – Похож на тот, что стоял в нашем студенческом зале. Помнишь?
– Конечно! И звучит примерно так же. Придется вызывать настройщика. – Патрик подсел к роялю и взял несколько аккордов. – А помнишь, как мы радовались, когда впервые наша музыка зазвучала на хорошем инструменте? Ладно, этот тоже сгодится на первое время.
И он начал играть фрагменты для нового спектакля, а Дженнифер прочитала отрывки из будущего текста. Но сегодня такой слаженной и дружной работы, как раньше, не получалось. И виной тому был холод в квартире. Хотя на Дженнифер были теплые шерстяные брюки, джемпер и кожаные ботинки, она не могла унять дрожь, а Патрик постоянно тер ладони, чтобы согреться.
– Надо поговорить с хозяином, чтобы лучше топили, – сказал Патрик. – Окна нашей студии выходят на север, и солнце редко сюда заглядывает.
Простодушные слова Патрика «мы» и «наши», произнесенные без задней мысли, взволновали Дженнифер. Они с Патриком уже много лет не могли сказать про себя «мы». Ибо давно уже существовали раздельно.
– Когда переезжают в новый дом, обычно первой впускают кошку, – улыбнулась Дженнифер. – Я сейчас чувствую себя такой кошкой.
– А разве это плохо? – рассмеялся Патрик. – Слушай, давай я сбегаю вниз и принесу горячий кофе!
– Может, отправимся в «Борджиа»? – неожиданно предложила Дженнифер.
Они пробыли в новой студии Патрика почти час, и ей не хотелось оставаться здесь – в холодном и пока малообжитом помещении.
На улице шел снег. Ожидая, пока Патрик сходит на цокольный этаж и договорится насчет отопления, Дженнифер смотрела на Хьюстон-стрит, которая в одну минуту из широкой серой асфальтированной дороги превратилась в белое снежное полотно. А машины вдруг показались Дженнифер игрушечными заводными белыми медведями. В се памяти всплыли поэтические строки, и через минуту она уже точно знала, как будет называться одна из будущих арий.
Дженнифер подбежала к чьей-то припаркованной машине, засыпанной снегом, и написала пальцем название арии. Что-то легкое ткнулось ей в спину. Она обернулась и увидела, что Патрик бросает в нее снежки.
– Берегись! – засмеявшись, громко крикнула Дженнифер. – Сейчас ты у меня получишь!
Слепив снежок, она швырнула его в Патрика.
– А ты, оказывается, хорошо владеешь обеими руками! – удивился Патрик. – Надо же!
Дженнифер снова кинула в него снежок и, не задумываясь, шутливо ответила:
– Одинаково хорошее владение обеими руками – большое преимущество и в любви, и на войне!
Мгновенно заметив двусмысленность фразы, она смутилась и вспыхнула.
– В таком случае я сдаюсь! – рассмеялся Патрик.
Дженнифер наклонилась, чтобы слепить еще один снежок, но Патрик вдруг подошел к ней и взял за руки.
– Я же сказал: сдаюсь, – тихо повторил он.
Дженнифер отвела взгляд.
– Хорошо, пусть будет ничья. Или… я даже готова признать тебя победителем.
Патрик постоял, держа ее за руки, потом отпустил и отошел. Дженнифер нервным жестом стряхнула снег с волос и, бросив быстрый взгляд на Патрика, увидела, что он покраснел. От холода? Заметив слова на заснеженном капоте машины, он громко и удивленно прочитал вслух: «Божественная, стань моей!»
Дженнифер потупилась и еле слышно пояснила:
– Это слова из будущей арии Париса. Он поет Елене…
– Я догадался. – Патрик задумчиво провел ладонью по лицу – так, словно хотел избавиться от наваждения. – Хорошие слова. Точные. Их можно будет использовать и в припеве. Замечательно.
Он взял Дженнифер за руку, и они молча направились в кафе «Борджиа». Неловкость и смущение, охватившие их, постепенно исчезли, и они начала спокойно и деловито обсуждать детали будущего спектакля.
Слушая Патрика и изредка вставляя слова, Дженнифер думала о том, что не следует искать в дружеском пожатии особый тайный смысл, а каждую фразу толковать как признание в любви. Они с Патриком – соавторы, творческие партнеры, только и всего.
В кафе «Борджиа» Дженнифер и Патрик сидели не долго. Охваченные вдохновением, они торопились записать свои идеи, поэтому вскоре вернулись в музыкальную студию, где работали весь день. Закончив, они очень удивились, что, оказывается, уже наступил вечер.
В семь часов Дженнифер попрощалась с Патриком и покинула студию. Она быстро шла к Астор-плейс, и настроение у нее было превосходное. Работа ладилась, давалась легко, и Дженнифер радостно думала о том, что поступила правильно, согласившись снова стать соавтором Патрика. Творческий союз Латтимора и Райленд принесет замечательные плоды, их мюзикл будет иметь шумный успех, и о них вновь заговорят как о перспективных, талантливых авторах.
По дороге к метро Дженнифер несколько раз останавливалась, торопливо доставала из сумочки блокнот и авторучку и записывала пришедшие на ум поэтические строки. Войдя в метро, она легко сбежала вниз по ступеням и весело рассмеялась. Прошлые обиды и разочарования теперь не имели для нее никакого значения. Тогда, восемь лет назад, она, Дженнифер Райленд, была неглупой, но наивной и не знающей жизни девушкой. С тех пор многое изменилось. Она повзрослела, набралась опыта, но от будущего, как и восемь лет назад, ожидала только хорошего. И верила, что ее надежды оправдаются.
* * *
Патрик задумчиво прохаживался по студии, вдыхая тонкий, едва уловимый аромат духов Дженнифер.
Как все необъяснимо, странно, непостижимо… Вновь видеть Дженнифер, но смотреть на нее совсем другими глазами. Притворяться бесстрастным, борясь с искушением обнять ее и прижаться к ее нежным губам. Следить за каждым движением, любоваться одухотворенным лицом, внимать голосу. Наблюдать, как легкий снежок припорошил пышные волосы Дженнифер. И все время помнить о том, как много лет назад, по совершенно необъяснимой причине, он, Патрик Латтимор, отказался от этой женщины, способной дать ему счастье. Глупец, он пренебрег ею, не ответил на искреннее и сильное чувство!
А эта шутливая игра в снежки… Как ему хотелось привлечь Дженни к себе и, замерев от восторга, держать ее в своих объятиях! «Божественная, стань моей!» Эти торжественные слова из будущего спектакля Дженнифер написала на засыпанной снегом машине. Почему именно в тот момент они пришли ей на ум?
Вечером, когда Патрик пешком возвращался из студии домой, не замечая ни снега, ни ледяного ветра, дувшего ему в лицо, эта строка все еще звучала в его ушах. Господи, как же избавиться от этого наваждения? Сделать так, чтобы его семья подружилась с четой де Пальма? Да, и чем скорее, тем лучше! Они должны дружить домами. Возможно, это поможет ему избавиться от постоянных мыслей о Дженнифер и о непростительных ошибках прошлого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95