Чуть-чуть. У меня иногда получается помогать людям, которых я чувствую, — неуверенно ответила Маша.
— Вот видишь! Ты же прирожденный народный целитель, — с восторгом подвела итог Римма.
— Но я не могу это контролировать. Это получается само собой.
— Это не беда. Я могу позаниматься с тобой, и ты разовьешь свой дар. Поверь мне, я смогу сделать из тебя очень хорошего экстрасенса.
Римма уже понимала, что по своим экстрасенсорным способностям Маша оставила ее далеко позади, но вместе они могли представлять большую силу, которая могла приносить большие деньги. Это было намного лучше, чем горстка бриллиантов, которые надо было Римме найти.
* * *
Зосе хотелось поговорить с Катей, но она вовсе не ожидала наткнуться на Таисию, которая рыдала, сидя на диване. Понимая, что деваться уже некуда, Зося подошла к ней и сочувственно спросила:
— Таисия Андреевна! Что случилось?
Таисия неопределенно махнула рукой, вытирая слезы.
— Я не вовремя? — уточнила Зося, но Таисия отрицательно покачала головой:
— Да нет, Зося. Просто мне очень тяжело.
— Вы переживаете из-за Виктора Гавриловича? — тихонько спросила Зося.
Таисия только вздохнула:
— И из-за него тоже. Но в основном из-за Кати. Никогда не думала, что меня может предать родная дочь!
— Катя предала вас? Этого не может быть! — изумилась Зося.
— Разве ж я ей что-нибудь плохое делала? — с горечью говорила Таисия. — Я же всегда хотела как лучше. Я ее мать!
— Таисия Андреевна, Катя вас очень любит. Я это точно знаю, — убежденно сказала Зося.
— А я теперь в этом не уверена, — возразила Таисия. — Мы только что разговаривали, и я до сих пор не могу прийти в себя.
— Наверное, она погорячилась, сболтнула что-то не то. С ней такое бывает: сначала скажет, а потом подумает, — принялась утешать ее Зося.
— Нет, мне кажется, она все обдумала. Ты знаешь, какая у нас тяжелая ситуация в семье? — спросила Таисия. Зося решила не скрывать, что она знает:
— Да, конечно, Виктор Гаврилович от вас ушел…
— Так вот, Катя теперь на его стороне! — на одном дыхании сказала Таисия.
— Как? Она решила уйти вместе с ним? — охнула Зося.
— До этого не дошло, но она заявила мне, что полностью понимает Виктора. И не осуждает его. Больше того! Она считает, что я сама во всем виновата! — заломила руки Таисия.
— Ничего не понимаю. Что с ней случилось?
— Я не знаю, как с ней разговаривать. — Таисия вытерла слезы, пытаясь взять себя в руки. — Зося! Ты нам все-таки не чужая. Вы так давно дружите с Катей. Я тебя очень прошу, может, тебе удастся повлиять на нее.
— Конечно, Таисия Андреевна, я поговорю с ней, — согласилась Зося, ведь она, собственно, и пришла поговорить с Катей. — А Катя сейчас дома?
— Да. Она в своей комнате. Помоги мне, пожалуйста. Очень тебя прошу. — Таисия умоляюще глядела Зосе в глаза.
Зося прошла в Катину комнату. Катя стояла у окна в глубокой задумчивости.
— Катя, привет! Что тут у вас происходит? — бодро начала Зося.
— Ничего особенного, — коротко ответила подруга.
— Я сейчас разговаривала с твоей мамой, она плачет, — продолжала Зося все еще бодрым тоном. Катя, не отрываясь от окна, холодно ответила:
— Надеюсь, это слезы раскаяния.
— Она ничего не понимает. И я, между прочим, тоже, — добавила Зося. — Мне кажется, ты ее очень обидела.
Катя наконец отошла от окна и села на кровать.
— Возможно, но я сказала ей правду. Обижаться бессмысленно, — вздохнула она.
— Она сказала, что ты приняла в их конфликте сторону отца, — начала Зося, но Катя поспешила возразить:
— Ничью сторону я не принимала. Просто мы поговорили с папой, и я поняла его чувства. И что он не виноват.
— Но он ушел из семьи! Бросил вас! — возмущенно воскликнула Зося.
— Ему было очень тяжело. Он хотел прекратить весь этот фарс. Хотел честности, — Катя отстаивала свое мнение.
— Странно, что ты говоришь о честности после того, как он столько лет поддерживал отношения с другой женщиной и обманывал твою мать, — тут же напомнила Зося язвительно.
— Он обманывал сам себя. А теперь я понимаю его и понимаю… Полину, — неожиданно добавила Катя.
Подруга вытаращила на нее глаза:
— Полину? Вот это для меня уже совершенно непонятно.
— Я чуть не совершила ту же ошибку, что и она, — задумчиво уточнила Катя.
— Какую ошибку? Рассказывай, — потребовала Зося.
— Полина всегда любила моего отца, но вышла замуж за нелюбимого. И я тоже чуть не стала женой Кости. Но это было какое-то помрачение. Я разобралась в себе и поняла. На самом деле я люблю только Лешу!
Пытаясь сообразить, что к чему, Зося, недоумевая, смотрела на подругу. Наконец, сделав для себя какие-то выводы, она осторожно предположила:
— Ты хочешь сказать, что если бы ты вышла замуж за Костю, то все равно продолжала бы любить Алешку?
— Да. И всю жизнь была бы несчастна! — кивнула Катя.
— Согласна. Но я поражаюсь, как ты так быстро поменяла мнение… — удивилась Зося.
— Раньше я не знала всего, но после того, как поговорила с отцом, я поняла, что едва не совершила непоправимую ошибку! — Катя сделала вид, что не заметила последней реплики подруги.
— И что ты теперь собираешься делать? — Зося вопросительно смотрела на подругу.
— Я не собираюсь всю жизнь изображать из себя жертвенного ягненка, как тетя Полина! Я добьюсь своего! Несмотря ни на что! — И Катины глаза сверкнули странным огнем.
— Ты собираешься вернуть себе Лешу? — изумилась Зося.
— Да. Я буду бороться за свое счастье! Мне нужен только он. И он будет моим! — И Катя решительно встала, всем своим видом показывая, что собирается идти к Леше немедленно. Зося не знала, что возразить, да и не собиралась этого делать: Катя всегда была вольна поступать так, как ей вздумается.
* * *
Жора и Толик брели по катакомбам, Жора шел впереди, освещая путь фонариком, а Толик — сзади, разматывая веревку. Устав, Жора остановился и, повернувшись к Толику, предупредил:
— Ты только не натягивай веревку сильно. А то оборвется, и мы отсюда никогда не выберемся.
— Да я не натягиваю. Ты лучше скажи, далеко еще? — угрюмо буркнул брат.
— Не знаю. Скорее всего, нет. — Но в голосе Жоры не было уверенности.
— Почему ты так решил? — спросил Толик брата.
— Когда отец уходил в катакомбы, чтобы положить деньги или еще что, я засекал время, — объяснил Жора.
— И что? — не понял Толик, который не отличался особой сообразительностью.
— Он отсутствовал не больше получаса. А значит, далеко не уходил, — втолковал ему Жора.
— Так мы уже гораздо дольше ходим, — заметил Толик.
— Мы идем медленно, потому что дороги не знаем. А он здесь и с закрытыми глазами может, — возразил ему брат.
— Ну да, может быть, — согласился Толик.
— К тому же неизвестно, в тот ли мы коридор свернули. Надо будет все обследовать. Пошли дальше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
— Вот видишь! Ты же прирожденный народный целитель, — с восторгом подвела итог Римма.
— Но я не могу это контролировать. Это получается само собой.
— Это не беда. Я могу позаниматься с тобой, и ты разовьешь свой дар. Поверь мне, я смогу сделать из тебя очень хорошего экстрасенса.
Римма уже понимала, что по своим экстрасенсорным способностям Маша оставила ее далеко позади, но вместе они могли представлять большую силу, которая могла приносить большие деньги. Это было намного лучше, чем горстка бриллиантов, которые надо было Римме найти.
* * *
Зосе хотелось поговорить с Катей, но она вовсе не ожидала наткнуться на Таисию, которая рыдала, сидя на диване. Понимая, что деваться уже некуда, Зося подошла к ней и сочувственно спросила:
— Таисия Андреевна! Что случилось?
Таисия неопределенно махнула рукой, вытирая слезы.
— Я не вовремя? — уточнила Зося, но Таисия отрицательно покачала головой:
— Да нет, Зося. Просто мне очень тяжело.
— Вы переживаете из-за Виктора Гавриловича? — тихонько спросила Зося.
Таисия только вздохнула:
— И из-за него тоже. Но в основном из-за Кати. Никогда не думала, что меня может предать родная дочь!
— Катя предала вас? Этого не может быть! — изумилась Зося.
— Разве ж я ей что-нибудь плохое делала? — с горечью говорила Таисия. — Я же всегда хотела как лучше. Я ее мать!
— Таисия Андреевна, Катя вас очень любит. Я это точно знаю, — убежденно сказала Зося.
— А я теперь в этом не уверена, — возразила Таисия. — Мы только что разговаривали, и я до сих пор не могу прийти в себя.
— Наверное, она погорячилась, сболтнула что-то не то. С ней такое бывает: сначала скажет, а потом подумает, — принялась утешать ее Зося.
— Нет, мне кажется, она все обдумала. Ты знаешь, какая у нас тяжелая ситуация в семье? — спросила Таисия. Зося решила не скрывать, что она знает:
— Да, конечно, Виктор Гаврилович от вас ушел…
— Так вот, Катя теперь на его стороне! — на одном дыхании сказала Таисия.
— Как? Она решила уйти вместе с ним? — охнула Зося.
— До этого не дошло, но она заявила мне, что полностью понимает Виктора. И не осуждает его. Больше того! Она считает, что я сама во всем виновата! — заломила руки Таисия.
— Ничего не понимаю. Что с ней случилось?
— Я не знаю, как с ней разговаривать. — Таисия вытерла слезы, пытаясь взять себя в руки. — Зося! Ты нам все-таки не чужая. Вы так давно дружите с Катей. Я тебя очень прошу, может, тебе удастся повлиять на нее.
— Конечно, Таисия Андреевна, я поговорю с ней, — согласилась Зося, ведь она, собственно, и пришла поговорить с Катей. — А Катя сейчас дома?
— Да. Она в своей комнате. Помоги мне, пожалуйста. Очень тебя прошу. — Таисия умоляюще глядела Зосе в глаза.
Зося прошла в Катину комнату. Катя стояла у окна в глубокой задумчивости.
— Катя, привет! Что тут у вас происходит? — бодро начала Зося.
— Ничего особенного, — коротко ответила подруга.
— Я сейчас разговаривала с твоей мамой, она плачет, — продолжала Зося все еще бодрым тоном. Катя, не отрываясь от окна, холодно ответила:
— Надеюсь, это слезы раскаяния.
— Она ничего не понимает. И я, между прочим, тоже, — добавила Зося. — Мне кажется, ты ее очень обидела.
Катя наконец отошла от окна и села на кровать.
— Возможно, но я сказала ей правду. Обижаться бессмысленно, — вздохнула она.
— Она сказала, что ты приняла в их конфликте сторону отца, — начала Зося, но Катя поспешила возразить:
— Ничью сторону я не принимала. Просто мы поговорили с папой, и я поняла его чувства. И что он не виноват.
— Но он ушел из семьи! Бросил вас! — возмущенно воскликнула Зося.
— Ему было очень тяжело. Он хотел прекратить весь этот фарс. Хотел честности, — Катя отстаивала свое мнение.
— Странно, что ты говоришь о честности после того, как он столько лет поддерживал отношения с другой женщиной и обманывал твою мать, — тут же напомнила Зося язвительно.
— Он обманывал сам себя. А теперь я понимаю его и понимаю… Полину, — неожиданно добавила Катя.
Подруга вытаращила на нее глаза:
— Полину? Вот это для меня уже совершенно непонятно.
— Я чуть не совершила ту же ошибку, что и она, — задумчиво уточнила Катя.
— Какую ошибку? Рассказывай, — потребовала Зося.
— Полина всегда любила моего отца, но вышла замуж за нелюбимого. И я тоже чуть не стала женой Кости. Но это было какое-то помрачение. Я разобралась в себе и поняла. На самом деле я люблю только Лешу!
Пытаясь сообразить, что к чему, Зося, недоумевая, смотрела на подругу. Наконец, сделав для себя какие-то выводы, она осторожно предположила:
— Ты хочешь сказать, что если бы ты вышла замуж за Костю, то все равно продолжала бы любить Алешку?
— Да. И всю жизнь была бы несчастна! — кивнула Катя.
— Согласна. Но я поражаюсь, как ты так быстро поменяла мнение… — удивилась Зося.
— Раньше я не знала всего, но после того, как поговорила с отцом, я поняла, что едва не совершила непоправимую ошибку! — Катя сделала вид, что не заметила последней реплики подруги.
— И что ты теперь собираешься делать? — Зося вопросительно смотрела на подругу.
— Я не собираюсь всю жизнь изображать из себя жертвенного ягненка, как тетя Полина! Я добьюсь своего! Несмотря ни на что! — И Катины глаза сверкнули странным огнем.
— Ты собираешься вернуть себе Лешу? — изумилась Зося.
— Да. Я буду бороться за свое счастье! Мне нужен только он. И он будет моим! — И Катя решительно встала, всем своим видом показывая, что собирается идти к Леше немедленно. Зося не знала, что возразить, да и не собиралась этого делать: Катя всегда была вольна поступать так, как ей вздумается.
* * *
Жора и Толик брели по катакомбам, Жора шел впереди, освещая путь фонариком, а Толик — сзади, разматывая веревку. Устав, Жора остановился и, повернувшись к Толику, предупредил:
— Ты только не натягивай веревку сильно. А то оборвется, и мы отсюда никогда не выберемся.
— Да я не натягиваю. Ты лучше скажи, далеко еще? — угрюмо буркнул брат.
— Не знаю. Скорее всего, нет. — Но в голосе Жоры не было уверенности.
— Почему ты так решил? — спросил Толик брата.
— Когда отец уходил в катакомбы, чтобы положить деньги или еще что, я засекал время, — объяснил Жора.
— И что? — не понял Толик, который не отличался особой сообразительностью.
— Он отсутствовал не больше получаса. А значит, далеко не уходил, — втолковал ему Жора.
— Так мы уже гораздо дольше ходим, — заметил Толик.
— Мы идем медленно, потому что дороги не знаем. А он здесь и с закрытыми глазами может, — возразил ему брат.
— Ну да, может быть, — согласился Толик.
— К тому же неизвестно, в тот ли мы коридор свернули. Надо будет все обследовать. Пошли дальше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94