— спросила Полина и заглянула ей в глаза.
Повисла напряженная пауза. Женщинам иногда трудно понять друг друга. Почти невозможно. Но когда они высказали друг другу все, то обеим немного полегчало, хотя ничего не изменилось. Ничего.
Римма сидела на нарах и наблюдала за Машей, которая нервно ходила по камере, не находя себе места. Осторожно Римма завела старую песню:
— Ты подумай над моим предложением. Я немного подучу тебя, и ты очень быстро сможешь управлять своим даром. Я сама этим профессионально занимаюсь…
— Профессионально? Разве у нас где-то учат на экстрасенсов? — продолжая ходить по камере, спросила Маша.
— Сверхъестественные способности заложены природой в каждом человеке. И их просто нужно грамотно развивать. Вот лично я закончила три ступени курсов ясновидения, имею диплом Академии гадания и предсказаний… — стала перечислять Римма.
Маша удивилась:
— Я думала, для этого надо иметь дар…
— Конечно, есть люди более одаренные, чем остальные, но им тоже надо учиться и совершенствоваться… Вот ты, например, очень способная. Я вижу. И под моим руководством можешь заработать очень даже неплохие деньги…
Маша прервала ее:
— Меня деньги не интересуют.
— Но это труд, трата своих сил, нервов… А любой труд должен быть адекватно оплачен, — возразила Римма.
— Я считаю, что если ты хочешь помочь человеку, то нельзя за это что-то требовать, — уверенно ответила Маша.
Римма пыталась ей хоть что-то втолковать:
— Но если ты пойдешь работать ко мне в салон, то сможешь помогать не кому-то одному, а многим людям. Ко мне знаешь сколько обращаются!
Маша наконец остановилась, задумалась, но потом вновь начала нервно ходить. Римма не выдержала:
— Ну что ты все ходишь? Сядь, давай поговорим по-человечески!
— Не могу… Как-то… на душе неспокойно… Римма насторожилась:
— Правда? А почему? Ты что-то чувствуешь? Маша опустила голову и кивнула:
— Да. Сейчас происходит что-то очень плохое…
— Что? С кем? — требовательно спросила Римма. Маша тихо ответила:
— Он сейчас с ней…
Римма с интересом наблюдала за взволнованной, погруженной в себя Машей, которая села на нары и закрыла лицо руками.
— Маша! Что случилось? Кому-то плохо? Скажи? — повторила Римма и с удивлением обнаружила, что Маша горько плачет.
— Мне плохо… Мне. Потому что она с ним… Ну почему все так несправедливо?! — Слезы катились градом по Машиному лицу.
Римма наконец догадалась:
— С ним — это с Лешей, да?
Маша удивленно посмотрела на нее сквозь слезы и всхлипнула:
— Откуда вы знаете? Римма свысока улыбнулась:
— Ну я же все-таки ясновидящая. Значит, у него есть девушка?
Маша кивнула:
— У него — невеста. Но только я чувствую, что она его совсем не любит. Она уже предала его один раз. И опять предаст, если с Лешей что-нибудь случится.
— А ты, значит, любишь его совершенно бескорыстно? — внимательно посмотрела на нее Римма.
Маша еле сдержала слезы:
— Да. Мне ничего не надо, лишь бы он был счастлив… Но теперь все кончено. Ничего больше не будет. Никогда.
Не выдержав, она вновь разрыдалась. Римма пыталась ее утешить.
— Не плачь, все у тебя еще будет. Ты такая молодая, симпатичная. Не Леша, так другой. У тебя еще от женихов отбоя не будет.
Маша всхлипнула:
— Мне не нужен другой. Мы с Лешей словно одно целое. Я его чувствую… как себя. Если у него болит, то и мне больно. Мы как будто на одну волну с ним настроены. А теперь он не захочет меня видеть! Будет думать, что я действительно хотела его убить!
Римма пораженно смотрела на нее:
— Постой. Так это ты на Лешу покушалась? Его свадьбе хотела помешать? — Римма даже присвистнула. — Ну тогда, подруга, дело гиблое! Если ты его любишь, значит, у тебя мотив был!
— Но вы же верите мне, что я ни при чем?! — взмолилась Маша.
— Я-то верю. А вот следователь… — многозначительно покачала головой Римма.
— А мне все равно, что думает следователь! Мне важно, чтобы Леша в это не поверил! Если он решит, что я на него покушалась, мне и жить тогда незачем! — горячо сказала Маша и расплакалась еще сильнее.
Римма задумчиво смотрела на плачущую Машу. И у ведьмы иногда бывают нештатные ситуации, в которых трудно разобраться.
Зинаида собирала вещи Сан Саныча и беседовала с забежавшей на минутку Анфисой.
— Ох, не знаю, Анфиса… Боюсь я Саню из больницы забирать… Не долечился он… А там все же врачи рядом.
Анфиса сочувственно закивала:
— Да. Сотрясение мозга — не шутка. Мало ли что может дома случиться…
— Да я понимаю! А он уперся: домой — и все! Упрямый, — сетовала Зинаида, расстилая на гладильной доске пиджак. — Но, с другой стороны, дома все-таки спокойнее. Там столько людей в больнице, шум, гам… А ему тишина нужна. Да и мне легче, что он на глазах будет.
— Вот это верно. Ты ему лучший уход обеспечишь. А то уже извелась вся: то к Маше в тюрьму бежишь, то к нему в больницу… — поддержала ее Анфиса.
Зинаида вздохнула:
— Не хватает мне его, Анфиса. Он и пожалеет, и посоветует… А одна я просто не знаю порой, что делать…
— Вот видишь, получается, что правильно ты Саныча забираешь. Всем так лучше будет. — Неожиданно она спохватилась: — Ой, Господи! Заболталась я с тобой! Ведь на минутку заскочила. У меня ж там каша на плите! Побегу я.
— Беги. Я тоже сейчас пиджак доглажу и в больницу пойду, — кивнула ей Зинаида и принялась гладить пиджак.
* * *
Рабочий день выдался напряженным, и Буравин не заметил, как на него постепенно навалилась усталость. Встав, он принялся разминать затекшую спину, массировать шею. Самойлов, который просматривал бумаги, поднял голову и усмехнулся:
— Что, неудобно спалось, Витя? Диванчик у нас тут короткий.
Буравин ответил со смущенной улыбкой:
— Да. Я уже подумал: может, купить побольше, раскладной… Как думаешь?
— Ты хозяин, ты и решай. Если ты собрался каждую ночь теперь в офисе ночевать, то покупай, — пожал плечами Борис.
— Ну… эту, пожалуй, еще переночую. А потом квартиру сниму.
Самойлов укоризненно смотрел на него:
— Зря ты ушел от жены, Витя. Мой тебе совет: не майся дурью. Вернись домой.
— Нет, — помрачнел Виктор.
— Поздно в нашем возрасте что-то менять. Да и смешно. Оба седые уже, а туда же… все отношения выясняете. Вам внуков пора нянчить, а не сходиться-расходиться… — начал увещевать Борис, но Буравин с досадой повернулся к нему:
— Ну как ты не понимаешь?! Я не могу больше. Не могу! Чувствую, что еще чуть-чуть — и сорвусь.
— Что у вас произошло? — удивился Борис.
— Ничего особенного… просто Таисия меня раздражает. Каждым жестом, каждым словом… Только сейчас увидел, как она непроходимо глупа…
Самойлов неодобрительно нахмурился:
— А тебе не кажется, Витя, что это просто непорядочно? Неужели мне надо тебе объяснять, что настоящий мужчина не имеет права так поступать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Повисла напряженная пауза. Женщинам иногда трудно понять друг друга. Почти невозможно. Но когда они высказали друг другу все, то обеим немного полегчало, хотя ничего не изменилось. Ничего.
Римма сидела на нарах и наблюдала за Машей, которая нервно ходила по камере, не находя себе места. Осторожно Римма завела старую песню:
— Ты подумай над моим предложением. Я немного подучу тебя, и ты очень быстро сможешь управлять своим даром. Я сама этим профессионально занимаюсь…
— Профессионально? Разве у нас где-то учат на экстрасенсов? — продолжая ходить по камере, спросила Маша.
— Сверхъестественные способности заложены природой в каждом человеке. И их просто нужно грамотно развивать. Вот лично я закончила три ступени курсов ясновидения, имею диплом Академии гадания и предсказаний… — стала перечислять Римма.
Маша удивилась:
— Я думала, для этого надо иметь дар…
— Конечно, есть люди более одаренные, чем остальные, но им тоже надо учиться и совершенствоваться… Вот ты, например, очень способная. Я вижу. И под моим руководством можешь заработать очень даже неплохие деньги…
Маша прервала ее:
— Меня деньги не интересуют.
— Но это труд, трата своих сил, нервов… А любой труд должен быть адекватно оплачен, — возразила Римма.
— Я считаю, что если ты хочешь помочь человеку, то нельзя за это что-то требовать, — уверенно ответила Маша.
Римма пыталась ей хоть что-то втолковать:
— Но если ты пойдешь работать ко мне в салон, то сможешь помогать не кому-то одному, а многим людям. Ко мне знаешь сколько обращаются!
Маша наконец остановилась, задумалась, но потом вновь начала нервно ходить. Римма не выдержала:
— Ну что ты все ходишь? Сядь, давай поговорим по-человечески!
— Не могу… Как-то… на душе неспокойно… Римма насторожилась:
— Правда? А почему? Ты что-то чувствуешь? Маша опустила голову и кивнула:
— Да. Сейчас происходит что-то очень плохое…
— Что? С кем? — требовательно спросила Римма. Маша тихо ответила:
— Он сейчас с ней…
Римма с интересом наблюдала за взволнованной, погруженной в себя Машей, которая села на нары и закрыла лицо руками.
— Маша! Что случилось? Кому-то плохо? Скажи? — повторила Римма и с удивлением обнаружила, что Маша горько плачет.
— Мне плохо… Мне. Потому что она с ним… Ну почему все так несправедливо?! — Слезы катились градом по Машиному лицу.
Римма наконец догадалась:
— С ним — это с Лешей, да?
Маша удивленно посмотрела на нее сквозь слезы и всхлипнула:
— Откуда вы знаете? Римма свысока улыбнулась:
— Ну я же все-таки ясновидящая. Значит, у него есть девушка?
Маша кивнула:
— У него — невеста. Но только я чувствую, что она его совсем не любит. Она уже предала его один раз. И опять предаст, если с Лешей что-нибудь случится.
— А ты, значит, любишь его совершенно бескорыстно? — внимательно посмотрела на нее Римма.
Маша еле сдержала слезы:
— Да. Мне ничего не надо, лишь бы он был счастлив… Но теперь все кончено. Ничего больше не будет. Никогда.
Не выдержав, она вновь разрыдалась. Римма пыталась ее утешить.
— Не плачь, все у тебя еще будет. Ты такая молодая, симпатичная. Не Леша, так другой. У тебя еще от женихов отбоя не будет.
Маша всхлипнула:
— Мне не нужен другой. Мы с Лешей словно одно целое. Я его чувствую… как себя. Если у него болит, то и мне больно. Мы как будто на одну волну с ним настроены. А теперь он не захочет меня видеть! Будет думать, что я действительно хотела его убить!
Римма пораженно смотрела на нее:
— Постой. Так это ты на Лешу покушалась? Его свадьбе хотела помешать? — Римма даже присвистнула. — Ну тогда, подруга, дело гиблое! Если ты его любишь, значит, у тебя мотив был!
— Но вы же верите мне, что я ни при чем?! — взмолилась Маша.
— Я-то верю. А вот следователь… — многозначительно покачала головой Римма.
— А мне все равно, что думает следователь! Мне важно, чтобы Леша в это не поверил! Если он решит, что я на него покушалась, мне и жить тогда незачем! — горячо сказала Маша и расплакалась еще сильнее.
Римма задумчиво смотрела на плачущую Машу. И у ведьмы иногда бывают нештатные ситуации, в которых трудно разобраться.
Зинаида собирала вещи Сан Саныча и беседовала с забежавшей на минутку Анфисой.
— Ох, не знаю, Анфиса… Боюсь я Саню из больницы забирать… Не долечился он… А там все же врачи рядом.
Анфиса сочувственно закивала:
— Да. Сотрясение мозга — не шутка. Мало ли что может дома случиться…
— Да я понимаю! А он уперся: домой — и все! Упрямый, — сетовала Зинаида, расстилая на гладильной доске пиджак. — Но, с другой стороны, дома все-таки спокойнее. Там столько людей в больнице, шум, гам… А ему тишина нужна. Да и мне легче, что он на глазах будет.
— Вот это верно. Ты ему лучший уход обеспечишь. А то уже извелась вся: то к Маше в тюрьму бежишь, то к нему в больницу… — поддержала ее Анфиса.
Зинаида вздохнула:
— Не хватает мне его, Анфиса. Он и пожалеет, и посоветует… А одна я просто не знаю порой, что делать…
— Вот видишь, получается, что правильно ты Саныча забираешь. Всем так лучше будет. — Неожиданно она спохватилась: — Ой, Господи! Заболталась я с тобой! Ведь на минутку заскочила. У меня ж там каша на плите! Побегу я.
— Беги. Я тоже сейчас пиджак доглажу и в больницу пойду, — кивнула ей Зинаида и принялась гладить пиджак.
* * *
Рабочий день выдался напряженным, и Буравин не заметил, как на него постепенно навалилась усталость. Встав, он принялся разминать затекшую спину, массировать шею. Самойлов, который просматривал бумаги, поднял голову и усмехнулся:
— Что, неудобно спалось, Витя? Диванчик у нас тут короткий.
Буравин ответил со смущенной улыбкой:
— Да. Я уже подумал: может, купить побольше, раскладной… Как думаешь?
— Ты хозяин, ты и решай. Если ты собрался каждую ночь теперь в офисе ночевать, то покупай, — пожал плечами Борис.
— Ну… эту, пожалуй, еще переночую. А потом квартиру сниму.
Самойлов укоризненно смотрел на него:
— Зря ты ушел от жены, Витя. Мой тебе совет: не майся дурью. Вернись домой.
— Нет, — помрачнел Виктор.
— Поздно в нашем возрасте что-то менять. Да и смешно. Оба седые уже, а туда же… все отношения выясняете. Вам внуков пора нянчить, а не сходиться-расходиться… — начал увещевать Борис, но Буравин с досадой повернулся к нему:
— Ну как ты не понимаешь?! Я не могу больше. Не могу! Чувствую, что еще чуть-чуть — и сорвусь.
— Что у вас произошло? — удивился Борис.
— Ничего особенного… просто Таисия меня раздражает. Каждым жестом, каждым словом… Только сейчас увидел, как она непроходимо глупа…
Самойлов неодобрительно нахмурился:
— А тебе не кажется, Витя, что это просто непорядочно? Неужели мне надо тебе объяснять, что настоящий мужчина не имеет права так поступать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94